Грейди обдумывал это, делая очередной глоток изысканного коньяка. Несколько мгновений посмаковав напиток, он спросил:

– И они тебя поймали?

Коттон, кивнув, снова принялся за морепродукты:

– Да, и можешь себе представить, как быстро открылись мои глаза. Варвар предстал перед Цезарем. На тогдашнего директора, мелкого гада по фамилии Холлингер, произвело впечатление, что я сумел пробраться туда, где меня взяли. Он предложил мне выбор: я мог либо начать работать на Бюро, став лицом веятелей, пресловутым Ричардом Луи Коттоном, – либо познакомиться с лучом экзотермического разложения. – Он обернулся. – А ты видел, что такой луч сделал с нашей подругой, агентом Дэвис. – Коттон на миг замолчал. – Бедняга.

– И ты стал антитехнологическим террористом?

– Никто в БТК не хотел становиться Коттоном, и им нужно было новое пугало для изобретателей. Довольно долгое время меня держали на коротком поводке. План состоял в том, чтобы лет через десять отправить Коттона в отставку. Предполагалось, что я уйду на покой и буду жить в идиллическом великолепии вместе с другими богоизбранными. – Он усмехнулся и сделал глоток вина из округлого хрустального бокала. – Правда, я никогда в это особо не верил. А еще я никогда не забывал о работе, которую нанялся выполнить. В конце концов, часто ли у вора появляется шанс украсть будущее?

– У тебя уже был план? А мы все испортили…

– Можно сказать, что у нас есть кое-что общее, мистер Грейди.

Джон допил коньяк и вытащил из-под рубашки висевший на цепочке видеопроектор.

– Может, у тебя получится мне помочь. Нужно декодировать данные с этого прибора – они в ДНК-формате.

Коттон пожал плечами:

– А никакого другого формата и нет. – Он посмотрел на тонкую костяную пластинку. – Что там?

Грейди нажал кнопку, и на стене возникло изображение Чаттопадхая.

– Меня зовут Арчибальд Чаттопадхай, я физик-ядерщик и поэт-любитель. Моя любимая жена Амалия родила мне пятерых прекрасных детей. Я возглавлял группу ученых, которая впервые добилась устойчивой реакции термоядерного синтеза…

Грейди остановил воспроизведение.

– В «Гибернити» сидят умные сукины дети, верно? До меня доходили слухи, что они контролируют половину тюрьмы.

– Но все еще не могут сбежать оттуда. И я надеюсь им в этом помочь.

Коттон указал на приборчик:

– Дай его мне, и я декодирую все данные.

Грейди колебался:

– Займемся этим завтра, когда немного отдохнем. Не хочу выпускать этот девайс из вида. – И он снова убрал приборчик под рубашку.

– Дело твое. Просто дай мне знать, когда дозреешь.

Джон посмотрел в сторону коридора. Алексы нигде не было видно.

– У тебя тут кровати есть?

– Конечно. По обе стороны коридора комнаты, занимай любую свободную.

Грейди вглядывался в темноту в конце коридора.

– Перед сном я должен поблагодарить Алексу. Она спасла меня.

Коттон поднял взгляд от своей работы:

– Ты правда думаешь, что именно сейчас ей так уж нужна твоя благодарность?

Джон обдумал его слова и в конце концов кивнул:

– Пожалуй, нет.

С этими словами он отправился на поиски кровати.

В предрассветной темноте улицы Детройта были почти пусты. В большинстве бизнес-центров еще не зажегся свет. Грэм Хедрик сидел в центре управления БТК, занимая директорское кресло и наблюдая за большими экранами и компьютерами на рабочих местах специалистов. На центральном дисплее виднелось изображение Северной Америки с выведенным в центр Детройтом и Великими американскими озерами; несколько объектов приближались прямо к нему из Центральной Канады.

На нескольких экранах мигали сигнальные индикаторы.

Хедрик кивнул сам себе.

– «Вейврайдер Х-51». Впечатлен их инициативой.

Значит, кто-то с противоположной стороны принял решение отдать такой приказ. Хедрик знал, что эти сверхзвуковые реактивные ракеты покрывают тридцать шесть тысяч миль в час – значит, стартовав всего в шести тысячах миль отсюда, они будут здесь через десять минут. Запущенные с бомбардировщика В-52, они не вынудят остальные мировые державы прибегнуть к жестким мерам, но могут нанести огромный ущерб, если достигнут своей цели – которой, судя по телеметрии, была штаб-квартира БТК в деловом центре Детройта. При всей своей скорости, снаряды несли очень мало взрывчатого вещества, но были укомплектованы вольфрамовыми стержнями. Перед самым попаданием их скромные боеголовки от детонации взрывались, осыпая зону поражения тысячами осколков – и стирая ее с лица земли сверхзвуковым металлическим дождем.

В БТК забавлялись этой технологией еще в семидесятых. Ретроарсенал, однако все еще довольно эффективный.

Досадно, но от гравзеркала тут толку не было. Х-51 и так преодолевали сопротивление гравитации, так как шли на прямоточных воздушно-реактивных двигателях. Это было лишь одной из многих причин, по которым Хедрик в последние годы так настаивал на возможности усиления гравитации. Обладай Бюро такой технологией, оно бы сейчас могло остановить ракеты в воздухе или развернуть их обратно.

– Господин директор, вам поступил видеовызов из Рэйвен-Рока. Это генерал Вестерхауз.

Хедрик кивнул:

– Соедините.

На голографическом экране, который материализовался прямо напротив Хедрика, появился мрачнолицый, широкоплечий афроамериканец, армейский генерал с четырьмя звездами на погонах, увешанный лентами за участие в операциях.

– Грэм Хедрик, я – генерал Джеральд Вестерхауз. Я уполномочен выдвинуть вам официальное требование сдаться законным властям и сделать возможным мирное урегулирование ситуации.

Хедрику это уже надоело:

– Я с самого начала пытаюсь добиться мирного урегулирования, генерал, но мое предложение, кажется, не устраивает директора Монахан. Это она отдала приказ вашим парням?

Лицо генерала оставалось бесстрастным:

– Вы убили заместителя министра внутренней безопасности, мистер Хедрик. Конечно, вы осознаете, что правительство Соединенных Штатов не останется в стороне, если руководитель одного из федеральных бюро развязывает гражданскую войну.

– Давайте обойдемся без мелодрамы. Замминистра вмешивался не в свои дела. И нельзя сказать, что между разными агентствами никогда не бывало братоубийства. Если у кого и есть повод прийти в бешенство, так это у меня. Я пытаюсь выполнять наши прямые обязанности по защите нации – а значит, и всего мира, – а правительство США препятствует мне в этом.

– Сдайте все свои объекты законной власти, или мы заставим вас это сделать.