не радовалась и языки не распускала, но городу все равно пошли слухи, и с этого момента в Муроме поселилась тревога. На торге частенько заходили разговоры, а не изгнать ли Ярослава Святославовича, пока есть еще время. А то, как бы не пришлось ответить вместе с ним за его грехи тяжкие. Но после того, как он приказал повесить двух смутьянов, громкие разговоры стихли, но все равно, когда он проходил по городу, горожане провожали его отнюдь не приветственными взглядами.

После кваса просветлело в голове, и появился аппетит. Поднявшемуся к нему ключнику князь скомандовал:

- накрой стол в большом зале и воевод позови, они, небось, тоже головами маются.

Слуги испарились. Князь оставшись один встал, подошел к окну и безразличным взглядом уставился в мутные стекла. Он вновь смотрел на берег Оки и не узнавал его. Еще несколько минут назад пустынное заснеженное редколесье, быстро заполнялось конными воинами. Ему даже показалось, что он слышит доносящиеся оттуда гортанные выкрики и команды. Возы, которые еле тащились по реке, устремились к городским воротам, а последние уже заворачивались подскакавшими к ним всадниками.

Сердце у князя ухнуло в пятки, в голове зашумело:

-Вот оно! Пришел Мономах!

Но разум старого воина, побывавшего не в одной битве, быстро успокоил разволновавшееся тело. Буквально в несколько минут он оделся, на ходу надевая кольчугу, и оставив без ответа вопросы проснувшейся жены, побежал вниз по лестнице, туда, где уже его ожидали встревоженные домочадцы.

Я выехал на берег Оки, когда там уже начали разбивать лагерь сотни воинов. Вокруг кипела работа, ставились шатры, горели костры, а табуны коней уже уводили пастись на заснеженных пойменных лугах. На другом берегу, на высоком холме стоял город, сейчас по его пригородам, до невысокой деревянной стены, сновали всадники, ловившие жителей. Моих приказом было категорически запрещено их убивать, кроме тех, кто сам лезет в драку. . Но вот запретить все остальное было просто невозможно, как половцам, так и русам. На колокольне, не переставая, звонил колокол, видимо призывая горожан к обороне, и сейчас на городских стенах стояли сотни горожан, наблюдающих, как грабят их друзей и родственников.

Хлипкие городские ворота уже были закрыты. А не успевшие туда заехать возы с товарами уже обшаривались шустрыми кочевниками. Муром после Булгара производил вид большой деревни обнесенной стеной, но для Руси – это был город.

Я в сопровождении нескольких воевод проехал поближе к стене. Трубач рядом со мной затрубил в рог. Когда я увидел, что на стене перед нами появились несколько человек в кольчугах, тронув за плечо трубача, приказал ему остановиться.

Особо не напрягая голос, я заговорил в рупор:

-Жители города Мурома, с вами говорит князь Глеб Владимирович Тьмутараканский, требую от вас выдать мне вашего князя Ярослава Святославовича с чадами и с дружиной его. Со всеми богатствами, златом, серебром, рухлядью мягкой и твердой, со всем, что нажил он на службе у вас. С вас же тоже потребую я выкуп немалый, ибоу вас нашел приют убийца брата моего.

Но ежели это вы сделаете, уведу я войска свои от града вашего и все в целости оставлю, в том вам слово мое княжеское.

На стенах зашумели, закричали, но крики быстро стихли, а со стены упало тело горожанина и глухо стукнулось об мерзлую землю.

-Шел бы ты подальше Глебка, выблядок Мономаховский! нечего тебе у стен Мурома делать! Не по чину тебебезродный с князем нашим разговаривать! - Раздались голоса со стены.

Я еле удержал своих спутников, они, разъяренные поносными речами, могли подставиться под стрелы.

-Собака лает, ветер носит, - крикнул я в ответ. А потом сообщил на вепсском языке, все, хорошие слова, что выучил за время корчевания пней в карельских лесах, На стенах озадаченно замолчали, те, кто понимал угро-финские диалекты восхищенно загудели,а те кто ничего не понял, переспрашивали соседей, что же было мной сказано.

Я же тем временем повернулся, собираясь ехать в стан, где для меня уже ставился шатер. В котором, как обычно, ночевать мне не придется.

Ночь у муромчан выдалась неспокойная, На стенах все время была суета, там шла подготовка к отражению штурма. Начали разогревать котлы со смолой, лежавшие без дела после недавнишнего нападения булгар. Наблюдатели и военачальники сновали в разные стороны, ожидая, что будут делать войска князя Тьмутараканского. Но за стенами не было никакой суеты, и признаков готовящейся атаки. Горели костры, вои отдыхали, лишь немногие удальцы, пока еще не стемнело, подъезжали почти к стенам и начинали выкрикивать оскорбления и вызывать на бой трусливых горожан.

Пять возов, которые успели въехать в город, остановились недалеко от городских ворот, словно забыв о том, что им надо на торг. Но и действительно, какой торг сегодня? Вначале к ним еще подходили любопытствующие и спрашивали, каким чудом им удалось спастись, и что они привезли на торг. Но хмурые неприветливые бородачи, быстро наладили всех зевак, сообщив, что, как и все будут сражаться на стенах, по быстрому перекусили и улеглись в свои сани, закрывшись мехами.

В тереме князя совещались князь и его воеводы. Настроение было унылое, никто не ожидал, что брать город придет такая тьма народа.