что вы не знаете сами о себе, потому что привыкли закрывать глаза, потому что предпочитаете жить в неведении, соглашаетесь жить в тёмной пещере. Кубрик не просто дразнит, он смеётся, он издевается над вами, у него есть на это право как у всякого великого смехача, глаза которого широко раскрыты.

…«каждый свой фильм Кубрик снимал безупречно»

Стивен Спилберг[560] не только знаменитый продюсер, но и самый успешный режиссёр в истории кино, говорит прямо и без экивоков: «за всю историю кино никто не мог снять фильм лучше Кубрика» и, далее, «каждый свой фильм Кубрик снимал безупречно». Можно соглашаться или не соглашаться со Спилбергом, но слова эксперта такого уровня невозможно оставить без внимания. Следует разобраться, что он имел в виду, в каком смысле Кубрик «снимал безупречно?»

Прежде всего, Спилберг имел в виду виртуозность ремесла: движение камеры, выбор линз, освещение.

…естественное освещение, одно из составляющих стиля Кубрика… кастинг актёров, и пр., и пр. Он говорит, что сначала не принял фильм Кубрика «Сияние»[561], потом посмотрел ещё раз, и ещё, и ещё (25 раз?!), и фильм стал нравиться ему всё больше и больше. Будто раскрылась неведомая конструкция, которая ускользала при первых просмотрах.

Но было и нечто другое, более принципиальное.

Кубрик, по словам Спилберга, всегда говорил: «я хочу изменить форму», «я хочу сделать кино, которое изменит форму». Как выясняется, он имел в виду не свет, не движение камеры, не кастинг актёров, нечто другое, выходящее за границы ремесла – под формой, он имел в виду способ повествования, то, как рассказывается та или иная история.

Спилберг называет Кубрика «хамелеоном», который никогда не снимал одно и то же дважды, «каждый его фильм это другой жанр, другой период, другая история, другой риск» (обратим внимание на слова «другой риск»), каждый новый сюжет был «так таинственно изложен».

Наконец, весьма примечательные слова: «то, как он (Кубрик) переживал сюжет, противоречило привычному способу его потребления».

Бесспорно, Спилберг, раскрывая смысл своих слов «о непривычном способе потребления» и о «безупречности» Кубрика, мог бы написать большое эссе о том, как он понимает кино, что оно для него значит, что в нём главное, каково в нём место зрителя, что от зрителя следует ожидать. Не имея такого развёрнутого эссе, я должен допустить, что могу переступить границы мыслей Спилберга, он конструирует один культурный контекст, я другой, но, особого криминала в этом не вижу.

Культурные интуиции не должны и не могут совпадать, за словами Спилберга стоит не только художественный опыт, но и опыт успешного продюсера, иначе говоря, владеющего ремеслом регулировать движение культурного продукта, моё право двигаться от его культурной интуиции в ином направлении. Мне трудно понять многие парадоксы, связанные с жизнью и творчеством Кубрика: как можно быть одновременно популярным светским персонажем и мизантропом-затворником, как возможен стиль «на границе между массовой и музейной культурой», но я оставляю эти вопросы за границами настоящего текста.

…где кончается кино и начинается жизнь

На мой взгляд, Стэнли Кубрик относится к тем художникам,

…не уверен, что к их числу следует отнести самого Стивена Спилберга…

для которых жизнь и искусство, в данном случае жизнь и кино, размывают свои границы. Долгие репетиции, съёмки, монтаж, просмотр, обсуждение, дальнейшая жизнь фильма в пространстве культуры, трудно сказать, что здесь «кино», а что «жизнь», как таковая.

Том Круз[562], который играл одну из двух главных ролей, рассказывает, как после полугода съёмок, он позволил себе спросить у Кубрика: «мне всё равно, сколько это займёт, пусть ещё два года, но я должен знать, сколько это ещё займёт времени».

Супруги Том Круз и Николь Кидман[563] согласились подписать открытые контракты, Круз готов выполнять условия контракта, к тому же относится к Кубрику с большим почтением, но у него своя жизнь, свой бизнес, приходиться планировать время.

А Кубрик, как отрезал: «Том, не смеши меня».

Так и хочется вообразить выражение лица Кубрика в эту минуту, совсем не злое, не раздражённое, напротив весёлое, лукаво-весёлое, «хороший парень Том Круз, а в жизни и в искусстве ничего не понимает».

Круз не потерял самообладания, только рассмеялся: «Ладно, хорошо Стэнли». А в самом интервью, которое дал уже после смерти Кубрика, сказал о нём: «какой же он был волшебный, чудесный парень».

Николь Кидман, которая наряду с Томом Крузом играла одну из двух главных ролей в фильме, называет Кубрика «одним из великих сказочников всех времён». Согласимся, только предельно расширим понятие «сказочника» до художника и мудреца в одном лице, чтобы окончательно размылась между ними граница.

При этом, никогда не узнаешь, то ли они, – сказочники и мудрецы в одном лице – подсматривают свои истории, то ли придумывают, то ли рассказывают о происшедшем, то ли конструируют происшедшее так, что мы, сами того не подозревая, сворачиваем на неведомую нам дорогу.

Никогда не узнаешь, то ли широко раскрыты их глаза, то ли широко закрыты.

Попробуйте отгадать кто такой Гомер, сказочник или мудрец, почему до него были «тёмные века»[564], а после него началось то, что сначала стало полисами, позже эллинским миром, который как сверхплотная звезда смог расшириться до цивилизации, получившей название «западной».

Не сравниваю Гомера и Кубрика, меня интересует не разность потенциалов, а единство сказочника и мудреца в одном лице.

«С широко закрытыми глазами» Стэнли Кубрика больше чем фильм, высокая культурная игра, в которой сказочник и мудрец в одном лице играл свою роль, то ли весёлую и озорную, то ли беспощадную и очистительную, а актёры (именно актёры, а не исполнители ролей), мужчина и женщина, муж и жена, так и не смогли до конца разобраться, то ли они играли чужие роли, то ли играли самих себя, то ли выворачивались наизнанку, чтобы выполнить художественные требования мудреца и сказочника, то ли соскабливали с себя чужие маски, которые навязывала им так называемая «жизнь». Играли в искусство, или, с помощью искусства, доигрывали собственные жизни.

В равной степени трудно разобраться, то ли сказочник и мудрец в одном лице не смог доиграть свою роль до конца, поскольку неожиданно ушёл из жизни, а другим (тому же Спилбергу) пришлось завершать монтаж фильма.

Представители студии утверждают, что Кубрик умер через четыре дня после окончания монтажа, а киноэксперты не соглашаются, спорят, не верят, что известный своим перфекционизмом[565] Кубрик, так быстро смог завершить монтаж фильма. То ли, напротив, доиграл, поставил точку до завершения монтажа, сознательно ушёл, продолжая смеяться уже с небес, а про себя заранее решил, съёмки закончились, остальное