– Стелла, я не прощаюсь. Я тебя вызволю. Я этого так не оставлю. – Губы пересохли, едва шевелились, голос был хриплый. – Не все потеряно. Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится. Всегда. Всю жизнь. Я буду писать тебе. Я всегда буду любить тебя, я буду надеяться. Пока мы живы, я буду надеяться.

Он ее отпустил. Не рискуя взглянуть на человека, разрушившего его шансы на счастье, Дэн пошел вниз по ступеням, шагнул за порог, под ливень. Перед ним в дымящихся руинах лежало будущее.

2011 год

Март начался с жутких холодов. В первую неделю Лондон постигли два мощных снегопада, каждый парк превратился в зачарованный лес, каждый тротуар – в опасный маршрут. До свадьбы оставалось меньше месяца. Мать Уилла сокрушенно смотрела на заснеженный, замерзший сад. Похоже, цветки магнолий не успеют распуститься, а тюльпаны и гиацинты, которые она специально высадила осенью в несметных количествах, просто не взойдут. И каким же убогим предстанет тогда ее сад на свадебных фотографиях!

Уилл тоже сокрушался, правда, молча. Спасибо миляге Уоррену, его «Спитфайр» отлично заводился по утрам, несмотря на мороз. Но спеша на работу в первый после снегопада день, Уилл потерял управление на скользкой дороге и плавно въехал в новенький «Мерседес». «Спитфайр» зацепил «мерс» боком, оставил вмятину над задним колесом и поцарапал сияющие двери. Застраховать в Лондоне спортивную машину классической модели, не имея гаража, означало выложить сумму поистине астрономическую, Уилл такого себе позволить не мог. Не мог он и выплатить владельцу «мерса» шестьсот фунтов, особенно в преддверии свадьбы, подарок к которой еще не был куплен. С ужасом Уилл обнаружил, что самая дешевая вещь из списка желательных подарков – это штопор за семьдесят девять фунтов. Брат с будущей невесткой и магазин предусмотрительно указали – бутик в Челси.

Как и обещал, сразу после возвращения из Кру, ранним субботним утром, Уилл поехал к Альберту Гривсу. Увы, лишь для того, чтобы обнаружить: имеющийся у Гривса ключ не подходит к парадной двери. Только тут Уилл заметил, что краска поцарапана, и понял: замок сменили.

Возмущению Альберта не было предела.

– Кто это сотворил? Кто, я спрашиваю? – бушевал старик.

– Вероятно, местные власти, – выдал предположение Уилл. – Сигнал поступил от полицейских или врачей «Скорой», вот и было решено сменить замок – для порядка. Если наследников не обнаружится, дом выставят на торги.

– Жаль, я не видал, как они замок меняли. Уж я бы им высказал! Да какое они право имеют, так их и так? – ругался Альберт.

Объяснять, что в данном вопросе местные власти как раз полномочий своих не превысили, было бы себе дороже. Действительно, документов на недвижимость нет, значит, надо ее запереть. Уилл понимал: Альберт Гривс расстроен не меньше, чем он сам. Для них обоих номер четыре на Гринфилдс-лейн не просто старый, запущенный дом, набитый реликтами чужой жизни. Для Альберта эти четыре стены хранят воспоминания, для Уилла – надежды на будущее. Оба – Уилл и старик – понесли крайне болезненную эмоциональную потерю.

Уилл отлично помнил свои ощущения пятилетней давности. Поступки – он тогда пил как не в себя, после полуночи шатался по безлюдным улицам, записывал на чем попало всякий бред и забывал принимать пищу – слились в мутное пятно, Уилл, собственно, знал о них из свидетельств соседей. Но ощущения и мысли до сих пор бросали тень на его разум. Уилл чувствовал: по мере того как ситуация все больше выходит из-под его контроля, тень темнеет и расползается.

Он постоянно думал о Джесс. Где она, как устроилась, как ей живется? Уилл разрывался между уверенностью, что Джесс давно забыла о нем, и слабой надеждой, что у девушки просто нет его координат. Знать бы наверняка и не мучиться!

Для душевного равновесия каждая мелочь имеет значение. Излюбленную метафору одного из своих врачей Уилл воспринимал буквально – рисовал в воображении сверхточные весы. Март не принес тепла, близится ненавистная свадьба, Анселл окончательно взбесился, надежда на встречу с Джесс Моран оставлена. Короче, раз Уилл не может контролировать события, надо соблюдать осторожность. Делать что-нибудь полезное и/или приятное, чтобы уравновесить негатив. Поскольку больше сосредоточиться было не на чем, Уилл занялся делом Стеллы Торн.

Таблетки на ладони казались крохотными снарядами. Стелла на миг зажмурилась, снова посмотрела. Определенно, этих снарядиков – два, значит, утром она таблеток не принимала. Разве? Сегодня вторник. Стелла вслух произнесла это слово, чтобы зафиксировать в голове; взяла таблетки в рот, запила водой. Пока они подействуют, пройдет минимум час; но Стелле сразу стало легче – от одной только уверенности, что скоро острые грани дня расплывутся, а вопросы, подобные своре борзых, оставят ее затравленный разум в покое.

Что бы только Стелла делала без таблеток? Бурное ненастье, нехарактерное для традиционного праздника, не разразилось в полной мере – над приходским домом нависла туча, придавила Стеллу, распластала своей тяжестью. Неожиданным союзником предстал доктор Уолш.

– Трудные нынче времена, милочка, очень трудные. Вот это вам поможет, – мягко сказал доктор, и его перьевая ручка оставила на бумажном клочке непонятный росчерк.

После явной неприязни Ады, Марджори и остальных прихожанок Стелла прониклась к доктору Уолшу трепетной благодарностью.

Если бы не Дэйзи, она бы, наверное, покончила с собой. Бессонными душными ночами Стелла прикидывала, как сделать это легче и быстрее, как причинить себе минимум физической боли и не оставить после себя минимум грязи. Мысли крутились в голове, словно заводной паровозик. Но когда она вспоминала, что отказалась от будущего с Дэном ради права находиться подле Дэйзи, разум взрывался другим вопросом: как прожить бесконечные годы – день за днем, час за часом – без Дэна?

Раньше она держалась за счет нелепых фантазий. Даже страшась гибели Дэна, Стелла черпала силы жить в простом слове «если». «Если бы только Дэн выжил, все было бы хорошо». И вот он выжил, милостью ли Господа или благодаря собственной отваге, вернулся к ней – а она лично сыграла похоронный марш их будущему. Каждый раз при мысли об этом Стеллу охватывал ужас, кровь стыла в жилах. Сейчас, наверное, уже поздно менять решение?

Стелла постучалась к Чарлзу в кабинет. Он не поднял головы, когда она вошла, даже затылком умудрившись выразить ледяное презрение.

– Мы с Дэйзи идем за покупками. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

Чарлз соизволил повернуться к жене, смерил ее взглядом поверх очков.

– Зачем ты тащишь ребенка? Дэйзи пора спать. Доктор Уолш сто раз повторял: ей нужен строгий режим. Она никогда не выправится, если ты будешь носиться с ней, как… как с куклой.

– Дэйзи поспит в коляске. Она уже клюет носом. А доктор Уолш советовал больше с ней гулять, потому что ей полезен свежий воздух, а сегодня погода замечательная…

Стелла замолчала. Сколько сил отняло у нее простое дело – составить внятную фразу и выдать ее мужу!