то ли генеральным стряпчим, его заместителем, — Дэйнтри никак не мог припомнить, кем именно, и эта неопределенность мешала ему вести беседу.

— Бог ты мой! — воскликнул вдруг Баффи. — Да ведь это же «Молтизерс»!

— А вы знаете «Молтизерс»? — спросил Дэйнтри.

— Целую вечность не брал в рот. Всегда покупал в кино, когда был мальчишкой. На редкость вкусное драже. Здесь, конечно, едва ли есть кино.

— Собственно говоря, я привез это драже из Лондона.

— Вы ходите в кино? Я десять лет там не был. Значит, там по-прежнему продают «Молтизерс»?

— Эти штуки можно купить и в магазинах.

— Вот никогда не знал. Где же вы его нашли?

— В «АБК».

— В «АБК»?

Дэйнтри неуверенно повторил информацию, полученную от Кэсла:

— «Аэрейтид Бред Компани».

— Потрясающе! А что подразумевается под «аэрейтид бред»? {88}

— Понятия не имею, — сказал Дэйнтри.

— Выдумывают же нынче. Не удивлюсь, если этот их хлеб разделывают компьютеры, а вы?

Он протянул руку, взял «Молтизерс» и, словно сигару, с хрустом покрутил в пальцах возле уха.

— Баффи! — раздался с другого конца стола голос леди Харгривз. — Не ешьте сладкого до пирога.

— Извините, дорогая. Не мог удержаться. С детства не пробовал. — И, обращаясь к Дэйнтри, заметил: — Удивительная штука, эти компьютеры. Я заплатил однажды пятерку, чтобы эта машина нашла мне жену.

— Вы не женаты? — спросил Дэйнтри, бросив взгляд на золотое кольцо на руке Баффи.

— Нет. А кольцо ношу в порядке самозащиты. Знаете ли, всерьез никогда не думал о женитьбе. Просто люблю новинки. Так вот, тогда заполнил формуляр длиной с вашу руку. Навыки, интересы, профессия, чем располагаете. — Он взял еще одно драже. — Люблю сладости, — заметил он. — Всегда любил.

— И кто-нибудь откликнулся?

— Прислали мне девицу. Девицу! Тридцати пяти лет — не меньше. Надо было угостить ее чаем. А я чай не пью с тех пор, как умерла мама. Я сказал: «Милочка, не возражаете, если мы заменим чай виски? Я знаю здешнего официанта. Он нам потихоньку нальет». Она сказала, что не пьет ничего. Не пьет!

— Компьютер допустил ошибку?

— У нее был диплом по экономике Лондонского университета. Большущие очки. И плоская грудь. Она сказала, что хорошо готовит. А я сказал, что всегда ем у «Уайта».

— И вы больше ее не видели?

— Можно сказать, что не видел: как-то раз, когда я спускался по лестнице из клуба, она помахала мне из автобуса рукой. Неловко получилось! Я был как раз с Дикки. Вот что выходит, оттого что автобусы пускают по Сент-Джеймс-стрит. Никто не может считать себя в безопасности.

После пирога с мясом и почками подали торт, облитый патокой, и большой кусок стилтонского сыра, а сэр Джон Харгривз пустил по кругу портвейн. Гости стали нетерпеливо ерзать, словно отдых, по их мнению, затягивался. Они начали поглядывать в окна на серое небо: через два-три часа свет уйдет. Они быстро, с несколько виноватым видом, выпили портвейн — в самом деле, не ради пустого же удовольствия приехали они сюда, — все, за исключением Персивала, который чувствовал себя абсолютно в своей тарелке. Он рассказывал новую историю про рыбную ловлю и опустошил уже четыре бутылки пива.

Генеральный стряпчий — или то был генеральный прокурор? — сказал весомо:

— Пора двигаться. Солнце садится.

Он приехал сюда явно не для развлечений — только для казни, и Дэйнтри понятно было его нетерпение. Право же, надо было бы Харгривзу подать сигнал к выступлению, но Харгривз клевал носом. После многих лет колониальной службы — а он в свое время был молодым комиссаром района в тогдашнем Береге Слоновой Кости — он научился засыпать при самых неблагоприятных обстоятельствах, даже в окружении ссорящихся вождей, поднимавших куда больший шум, чем Баффи.

— Джон, — окликнула мужа леди Харгривз с другого конца стола, — проснись!

Он раскрыл свои голубые безмятежные глаза и произнес:

— Вздремнул капельку.

Рассказывали, что в молодости, где-то в Ашанти, он нечаянно съел человечины и хоть бы что. Согласно рассказу, он потом сказал губернатору: «Не мог я возмутиться, сэр. Они же оказали мне великую честь, пригласив разделить с ними трапезу».

— Ну-с, Дэйнтри, — сказал Харгривз, — пора, я полагаю, продолжить истребление. — И, выкатившись из-за стола, зевнул и добавил: — Ваш мясной пирог, дорогая, слишком хорош.

А Дэйнтри с завистью смотрел на него. Во-первых, он завидовал положению Харгривза. Он был в числе немногих аутсайдеров, взятых шефом на службу. Никто в Фирме не знал, почему выбор пал на него; высказывались предположения, что тут не обошлось без скрытых связей, ибо весь опыт Харгривза по части разведки сводился к тому, чтó он приобрел в Африке во время войны. Завидовал Дэйнтри Харгривзу и по части жены — такая она богатая, такая интересная, такая безупречная американка. Брак с американкой, видимо, не считался браком с иностранкой: для брака с иностранкой требовалось специальное разрешение, в котором часто отказывали, а брак с американкой, пожалуй, лишь укреплял особые связи, существовавшие с этой страной. «И все же интересно, — подумал Дэйнтри, — прошла ли леди Харгривз проверку в МИ-5 {89} и получила ли добро в ФБР».

— Вечером, Дэйнтри, — сказал Харгривз, — надо будет побеседовать, хорошо? Вы, я и Персивал. Когда вся эта компания разъедется по домам.

2

Сэр Джон Харгривз, прихрамывая, кружил по комнате — предлагал сигары, наливал виски, помешивал поленья в камине.

— Я лично не так уж люблю стрелять, — сказал он. — Никогда ни во что не целился в Африке, разве что с помощью фотоаппарата, а вот жене нравятся эти старые английские традиции. Раз есть земля, говорит она, надо иметь дичь. Боюсь, Дэйнтри, фазанов было маловато.

— Я отлично провел день, — сказал Дэйнтри, — в общем и целом.

— Жаль, не пришло вам в голову зарыбить ручей форелью, — сказал доктор Персивал.

— О да, ваша дичь — это рыба, правда? Ну, у нас теперь, пожалуй, можно и поудить. — И сэр Харгривз разбил кочергой полено. — Ничего это не дает, — заметил он, — но я люблю, когда летят искры. Так вот, в Шестом отделе, похоже, есть утечка.

— Дома или за границей? — спросил Персивал.

— Я не уверен, но у меня прескверное чувство, что это происходит дома. В одном из африканских секторов — в Шестом-А.

— Я как раз закончил проверку Шестого отдела, — заметил Дэйнтри. — Правда, всего лишь обычный прогон. Просто чтобы познакомиться с народом.

— Да, мне говорили. Поэтому я и пригласил вас сюда. Рад был, конечно, и вашему участию в охоте. Ну и вы что-нибудь заметили?

— Немного подраспустились. Но и во всех других отделах тоже. К примеру, я проверил, чтó берут с собой сотрудники, когда