— Поздно, — усмехнулся младший Скайгард, и ладонь неожиданно обожгло болью. Сфокусировавшись, я заметила, что владыка сделал мне надрез тонким серебряным кинжалом. Вот для чего была нужна моя рука. Киану, с пальцев которого тоже густыми каплями стекала кровь, приложил ладонь к моей ране. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем кровь тонкими нитями оплела наши руки и, словно дикий вьюнок, поползла вверх, к запястьям, оплетая их новой замысловатой татуировкой. Я смотрела, затаив дыхание, как на коже застывает потрясающе красивый морозный узор с вкраплениями медленно гаснущих магических искр. Холод поднимался вверх по руке, пока, наконец, не достиг груди. Я застыла и зажмурилась, уверенная, что вот сейчас морозные иглы обхватят сердце, заморозят его, и на этом моя жизнь оборвется, но ничего подобного не произошло. Прокатившись по всему телу, ледяная волна схлынула. Татуировка на запястье поблекла, но осталась видимой, так же, как и та, что появилась на руке Киану. Почувствовав слабое покалывание в ладони, я увидела, что порез затянулся, не оставив даже тонкого белесого шрама, как это обычно случается при таких ранах. Кровь тоже как будто вся впиталась в кожу, разрисовав ее причудливыми линиями.

— Ну, вот и все, — донесся до меня голос владыки Драконов. Он смотрел на нас с каким-то непонятным мне сожалением. Этот новый узор означает, что мое проклятие теперь разделилось на двоих? Что оно передалось? Что оно заменилось на другое? И я бы спросила, только язык отказал слушаться, даже не шелохнувшись во рту.

— Идем, — Киану потянул меня за руку, и я без раздумий последовала за ним. Разве важно, куда мы идем и зачем? Между лопатками вновь проснулось знакомое уже жжение, и я с беспокойством поняла, что это проклятие. Кажется, ничего не получилось.

— Я его чувствую, — прошептала я непослушными губами.

Дракон сразу понял, что я имею в виду.

— Нужно время, — обернувшись, он подарил мне ободряющий взгляд. — Еще немного, и проклятие будет снято.

Успокоившись и заметив, что действие вина начинает ослабевать, я, наконец, поняла, что Дракон провожает меня в мои апартаменты. Все верно, куда еще он мог бы меня вести? Ему, пожалуй, отдых нужен еще больше, чем мне. Информацию о том, кто же управлял ларками, я решила приберечь до утра. Они уже безвредны, а разговор опять может затянуться до самого утра.

У самых дверей в собственные покои я остановилась, не зная, что сказать, чтобы избавиться от чувства неловкости. Поблагодарить за снятие проклятия? Так оно, вроде, еще не снято. Хафф, почему рядом с этим мужчиной я теряю весь свой здравый смысл? Почему язык прилипает к нёбу, а мысли разбегаются в разные стороны, не давая ухватить хотя бы одну, даже самую неповоротливую? Вот и в этот раз в голову, как назло, ничего не приходило. Пожелать ему доброй ночи? Киану, видимо, устав ждать, распахнул передо мной двери и усмехнулся, ясно дав понять, что мои душевные метания не остались для него секретом. Покраснев, я  прошагала в гостиную, начиная постепенно закипать, даже толком не понимая, на кого злюсь больше, на себя или на него. Такое поведение недостойно боевого мага. И уж точно оно не достойно аристократки, пусть и лишенной всех своих родовых привилегий. Уж поблагодарить и попрощаться я должна бы. Обернувшись, я поняла, что Дракон моих планов не разделяет. Войдя вслед за мной, он аккуратно прикрыл дверь, и только после этого я поняла, что все еще сжимаю его ладонь. Хафф, побери. Теперь я что, получается, затащила его к себе в комнату?

— Кай, — потянув меня за руку, он проследовал в спальню. — Покажи татуировку. Я хочу ее видеть.

Я на миг замерла, решив, что ослышалась. Татуировку? Ту самую? Оказавшись в спальне, мы застыли друг напротив друга. Дракон спокойно ждал, глядя на меня с некоторым снисхождением. Вино окончательно выветрилось, мозг, кажется, прочистился, так почему же я все еще словно окутана каким-то заклятием? Его глаза, мерцающие в полумраке, завораживали меня, гипнотизировали, не позволяя отвести взгляд. Освободив свою руку, я приподняла край туники и потянула ее выше, не спуская вопросительного взгляда со своего гостя. Смущения не было. Он уже видел меня обнаженной в ночь после бала, вряд ли сейчас я смогу продемонстрировать что-то новое.

— Зачем тебе смотреть на нее? — не удержалась я от вопроса. Все это действительно так странно. Сквозь занавески пробился лучик серебристого света. Видимо, тучи разошлись, и на небо выглянула луна.

Вместо ответа Дракон мягко развернул меня спиной к себе и потянул мою тунику вверх, перехватив инициативу. Я не сопротивлялась, став совершенно покорной в его руках. Хочет увидеть мое проклятие? Это меньшее, что я могу для него сделать.

Но, задрав тунику чуть выше лопаток, Киану на этом не остановился и стянул ее полностью. Я судорожно вдохнула, оказавшись по  пояс обнаженной, а он чуть развернул меня, чтобы лунный свет падал на спину. Убрав в сторону мои волосы, он ненадолго замер, вероятно, рассматривая знак, оставленный его предком. Я замерла, боясь даже дышать. И лишь сердце отчаянно трепыхалось, отражая мое волнение.

— Больно? — холодные пальцы самыми кончиками коснулись позвоночника между лопатками, и по всему моему телу прошла волна дрожи. Я зажмурилась, и, закусив губу, отчаянно замотала головой. Сейчас уж точно не больно.

Пальцы Дракона, судя по всему, очертили замысловатый узор, украсивший мою спину. Покрытой мурашками кожи коснулось его размеренное, теплое дыхание. Я сжала руки в кулаки, с силой вонзив ногти в кожу, чтобы не потеряться в водовороте охвативших меня ощущений, но боль не отрезвляла, лишь придавая происходящему какую-то дополнительную, яркую нотку. Соски затвердели, превратившись в две напряженные горошины, дыхание участилось. Кажется, его близость полностью лишила меня самоконтроля. Настолько, что хотелось лишь продлить это мгновение как можно дольше.

— Мне жаль, — выдохнул он, а в следующий миг моего обнаженного плеча коснулись его губы. Я вздрогнула, совершенно этого не ожидая, а коварный Дракон, не встретив сопротивления, удовлетворенно хмыкнул и прижал меня к себе. Мои губы невольно расплылись в необъяснимой, шальной улыбке, и я чуть запрокинула голову, потому что легкие, но такие обжигающие поцелуи сместились в сторону шеи, оставляя за собой невидимые горячие следы. В груди стало тесно от захлестнувшего меня сумасшедшего счастья. Киану, здесь, со мной, так близко, что его выбившиеся из косы пряди щекочут мою кожу, а сердце колотится прямо в спину. Добравшись до моего уха, Дракон чуть сжал его зубами, и, не сдержавшись, я тихо застонала, потому что не описать словами, насколько его осторожные, практически невесомые прикосновения сводили меня с ума. Кажется, это послужило каким-то сигналом, потому что в следующий миг Киану развернул меня лицом к себе и накрыл мои губы жадным, но удивительно нежным поцелуем.

Время застыло. Я рвано выдохнула, выныривая из самого обжигающего, умопомрачительного поцелуя. Голова шла кругом, и ноги внезапно подкосились. Я бы, наверное, упала, если бы Киану не подхватил меня, удержав за талию. Его дыхание тоже участилось, а в глазах появился какой-то хищный голод, но страшно не было. Было восхитительно. Так, что сделав большой судорожный вдох, я сама потянулась к его губам, обмирая от страха быть отвергнутой. Ментальные щиты рухнули, открыв меня полностью, потому что удерживать их в таком состоянии я оказалась не способна. Моя обнаженная грудь прижалась к его груди, и тонкая ткань рубашки, разделяющая нас, жгла кожу, потому что в этот момент мне хотелось оказаться так близко, как это вообще возможно. Дракон не отверг, с тихим рыком он впился в мои губы, раздвинув их языком и проникнув внутрь. Задохнувшись от новых, но таких приятных ощущений, я вцепилась руками в его плечи, боясь потеряться окончательно в эмоциональном водовороте. Не знаю, какой у этого мужчины план, но я для себя поняла, что готова дойти до конца. И пусть это будет один единственный раз, потому что совсем скоро Киану женится, а у Драконов, как известно, очень ценится супружеская верность, но это все равно намного больше того, на что я могла бы рассчитывать. И да, я всей душой хочу, чтобы именно он стал для меня первым, потому что если и дарить кому-то свою невинность, то только тому, кого всем сердцем любишь.