– А я по-прежнему так не считаю, – запротестовал Сэм Флетчер. – И буду утверждать, что вы не можете называть это тело Миком Конолли! Вас всех ловко провел этот хитрый адвокат!

– Боюсь, что Сэм Флетчер прав, – поддержал мужчину констебль Петри, с несколько подозрительной, по мнению Анри, готовностью. – Вероятно, мы должны опираться на более конкретные доказательства.

Анри вынул из жилетного кармана кожаный мешочек и приготовился провести величайшую игру. Теперь он собирался выложить перед этой компанией свои козыри.

– Я должен объявить вам, что есть один человек, который мог бы достоверно установить личность убитого. К сожалению, этот человек вынужден скрываться, так как за ним охотится слишком много желающих получить вознаграждение, назначенное вдовой мистера Уилкса. Этим свидетелем, разумеется, является Анна Конолли, племянница погибшего.

Петри, протестующим жестом наставил палец на говорящего и, кивая на него своим согражданам, с торжеством заявил:

– Стало быть, вы знаете, где она!

– В данный момент – нет. И даже не представляю, где она может быть. Но ее отсутствие ничего не значит. Я получил от нее нечто, что можно рассматривать как убедительное вещественное доказательство. – Анри вытряхнул в руку содержимое мешочка. Когда все взгляды сосредоточились на его ладони, он взял другой рукой пуговицу и зажал ее между большим и указательным пальцами. – Я попрошу вас внимательно изучить пуговицы на рубашке мужчины.

Присутствующие дружно склонились над телом и стали рассматривать пуговицы из китового уса, те самые, что Анна пришивала на рубашку Мика прошлой зимой.

– А вот эту пуговицу мне передала Анна Конолли. – Анри кивнул на пуговицу у себя в руке. – Это практически все, что осталось от их вещей, после того как убили ее дядю. Их фургон был сожжен, и остатки закопаны в землю где-то поблизости. Я думаю, вы согласитесь, что эта пуговица и те, которые пришиты ее рукой на рубашке дяди, идентичны. Вглядитесь внимательнее в резной узор – он совершенно одинаков. Таким образом, джентльмены, перед вами тело Майкла Конолли. Тут не может быть никаких сомнений.

Среди свидетелей прокатился тихий гул согласия, и Анри, воспользовавшись моментом, продолжал:

– Я также думаю, джентльмены, если мы пройдем вокруг озера, то обнаружим следы сожженных досок, обгоревший металл от фонарей и другие атрибуты фургона Майкла Конолли. Если вы пожелаете, у вас будут дополнительные доказательства и вы убедитесь, что Анна Конолли сообщает правдивые сведения о трагедии той ночи. Убийца ходил рядом с вами. Это был не Мик Конолли и уж точно не моя подзащитная, Анна Конолли, а Стюарт Уилкс.

Головы людей согласно закачались, признавая заключения Анри, все, кроме одной. Сэм Флетчер все еще порывался открыть рот и наконец закричал, пуская от волнения петуха:

– Черт побери, подождите хоть минуту, дайте…

– Нет, это вы подождите минуту, мистер Флетчер, – прервал его Анри. – Я должен напомнить вам, что вы тоже причастны к преступлению. Как доверенное лицо мисс Конолли, сообщаю вам, пока что ее гражданский иск касается одного мистера Уилкса, которого она называет убийцей своего дяди. Но если вы будете препятствовать ведению дела, я обещаю вам выступить в качестве обвинителя и начать преследование против вас в судебном порядке. Тогда вы ответите по всей строгости закона за ваше участие в преступлении – смерти мистера Конолли и уничтожении его собственности. И обращаю ваше внимание еще на один момент. Вы должны были слышать о встрече моего брата с мистером Джейком Финном в Новом Орлеане. Тогда вам надо бы знать, что есть еще один иск от члена моей семьи – Джейк Финн напал на мою сестру.

Сэм Флетчер, клацнув челюстями, закрыл рот.

– А как же вознаграждение? – спросил один из мужчин, тащивших сеть. – Вы думаете, миссис Уилкс теперь заплатит?

– А ты сам не можешь сообразить, Эндрю? – рассердился Петри. – Если б не этот адвокат, то, несомненно, заплатила бы. Но сейчас-то за что? Я уверен, миссис Уилкс быстро отзовет свою награду. Вряд ли она загорится желанием афишировать подробности происшествия после сегодняшней находки. – Затем, обращаясь к Анри, констебль добавил: – Я отправлю петицию судье Свенсону о прекращении судебного дела, мистер Бришар.

– Благодарю вас, констебль. Я считаю, это мудрое решение. А теперь, если пара ваших парней желает заработать немного сверху, у меня есть личное поручение. Я хочу, чтобы они поехали в город и пригнали сюда фургон с гробом. Моя семья хотела бы достойно похоронить мистера Конолли.

Через несколько часов в дом Офелии Салливан принесли новую телеграмму от Анри. Радостное известие о прекращении дела повлекло целый ряд событий. В тот же день Бернард Фицхью отправился без Филипа Бришара на Сан-Себастьян для завершения сделки с кофе. К Анне пригласили доктора, объявившего после обследования, что скоро она будет совершенно здорова, невзирая на тяжелые испытания. В связи с расследованием пожара в судовой компании Салливана Филипу пришлось побеседовать с дознавателем. Так как Офелия полностью подтвердила версию происшествия, никаких дальнейших вопросов не последовало.

Страховая компания, правда, отказалась от компенсационных выплат на том основании, что пожар возник вследствие умышленного поджога, совершенного исполняющим обязанности президента компании. Но Офелия была так довольна общим благополучным исходом, что не обращала, внимания на подобные пустяки. Она взяла два торжественных обещания – с Анны и Филипа, и теперь перед ней открывались такие сияющие высоты, каких она не знала долгие годы.

Филип обещал ей потрудиться несколько дней над бумагами о наследии Салливана, разобраться в делах и определить новую стратегию компании. Он также согласился взять на себя роль президента, что полностью отвечало интересам как Офелии, так и Анны, ибо в этом случае ему предстояло часто бывать в Бостоне вместе с женой.

В тот вечер за чаепитием Офелия изливала Филипу свои восторги.

– Как я счастлива! В вашем лице, Филип, в мою семью пришли сразу три человека. Я получила мужа моей внучки, готового судового магната и коммерсанта!

– Офелия, только не приписывайте мне достоинств больше, чем у меня есть, – смеялся Филип, но в душе гордился, что снискал эти восторженные похвалы, поднимающие его в глазах Анны.

Она же, в свою очередь, пообещала бабушке, что их венчание с Филипом, как они и намечали по приезде, состоится в Бостоне. И хотя Офелия была озабочена судьбой компании, всю оставшуюся часть дня она только и говорила о бракосочетании. Анна с Филипом решили ей не перечить и не изнурять себя ненужными мелочами, а просто повиноваться, как выразилась Офелия.

– Что за легкомыслие, – ворчала она. – Не дадут толком подготовиться. Мне нужно десять дней, но если уж вы так рветесь домой, я могу уложиться и в половину срока!

К вечеру из особняка Салливана уже разлетелись послания в разные концы города: поставщикам провизии, флористам и музыкантам.