его убил? Что они не вполне господа страха, но и слуги его. Впрочем, рассуждая так, слишком легко уйти совсем в мистико-культурологические дали. Факт в том, что смерть Алексея Навального многими воспринимается как особое событие, значение которого раскроется ещё позже. Слишком много знаков! – и потом эти бесчеловечные и в то же время уродливо-мелочные, боязливые манипуляции палачей с его телом после смерти… И теперь в России наступило необычное время. Какое-то шекспировское, что ли? Война – бессмысленная и бесконечная. Тиран, изображая из себя цезаря, готовится к имитации выборов. На них он не будет никого побеждать (чтобы всерьёз воспринимать предвыборные процессы 2024 года, надо быть совсем уж без головы). То есть он буквально не сможет их выиграть. Как невозможно выиграть соревнования, победу в которых попросту присвоил себе. Это ведь тогда и не победа вовсе. Заслуги нет и почести нелепы. Его единственный реальный конкурент убит в тюрьме, больше никто в мире не может бросить ему настоящий политический вызов, подтверждение статуса президента на мази. Именно сейчас он на самой высокой из всех достигнутых им вершин. Легко догадаться, что приближающееся 17 марта должно этого цезаря страшить. В этот день подразумевается триумф. Он бы такими стал – было бы из-за чего действительно торжествовать. Формальности все будут соблюдены. Но пустоту ничего до конца не прикроешь, даже зверствами. Так что этот пустотный триумф лишь проявит ничтожность триумфатора. Этого не спрячешь. Дальше с вершины уже только вниз, и как бы долго это "вниз" ни длилось, направление одно: смерть и окончательная ничтожность навсегда. Как Путин, наверное, опасается 17 марта и как ненавидит Алексея Навального! Но теперь с ним сделать уже ничего не может. И теперь можно вспомнить один практический урок Навального. 3. На видеозаписи пятилетней давности Алексей Навальный в марте 2017 года разговаривает на улице Бийска с людьми, которые собрались на пикет против него. Теперь это уже история... Видимо, люди эти не ожидали, что Навальный прямо так подойдёт к ним. Он стоит на каком-то сугробе по пути в штаб и отвечает на странные вопросы, которыми его наспех забрасывают противники. Это члены местного отделения "Национально освободительного движения". Они специально собрались там посреди рабочего дня, чтобы протестовать против приезда Навального, ведь он "прошёл обучение в Йельском университете" (об этом в первую очередь сообщается на специальной "антинавальновской" странице) их сайта. При этом часть этих жителей Наукограда явно имеет крайне смутное представление об Йельском университете. Но достаточно того, что это же американский вуз! Вот с этого они и начинают общение с Алексеем. Господин, давно уже занимающий пост резидента Российской Федерации, никогда не был в Бийске. Хотя не так далеко, в Горном Алтае, ему вроде бы принадлежит "дача" (гостиничный комплекс с бункером), но правда ли это и бывает ли он там, неизвестно. Во всяком случае ему не до Бийска. Навальный же, готовясь к президентским выборам, в этот город приехал. В этом уличном разговоре, как почти всегда бывает, все тянут одеяло на себя. НОДовцы пользуются возможностью его, как им кажется, разоблачить. Алексей игнорирует брошенные в лицо обвинения, перехватывает эти вопросы, отыскивая что-то общее в позициях. "Считаете ли вы, что Конституция России – конституция несуверенного государства?" – спрашивает его некий… Он подразумевает, что Конституция России написана американцами, чтобы её подчинить и т. д. Навальный с ним соглашается. Как будто под "отсутствием суверенитета" он имеет в виду то же самое. И тут же, опираясь на это мгновенное, совершенно призрачное как бы взаимопонимание, начинает рассуждать о своём. Его перебивают – он переключается. Ни тени какого-нибудь пренебрежения к этой странной публике, запальчиво выкрикивающей нелепости: они собрались там против него, но у них есть свои заботы, и Алексей всё время клонит к тому, что именно он и делает как раз то, что так важно для них, – борется за развитие страны. К тому, что у них, бийчан, и у него, кого они искренне считают предателем и своим врагом, общие интересы. И потом, уже уходя, он говорит: "Тогда я вообще не понимаю, почему вы стоите с пикетом против меня, – становитесь в пикет за меня, вместе со мной, мы вместе не хотим платить дань Америке. И всё – вы тогда в первую очередь должны за меня голосовать!" Пусть на мгновение он открывал этим, в общем-то, растерянным людям, возможность ощутить: "мы на самом деле заодно". Даже если эта возможность тут же "закроется" и почти никто её даже не заметит. Но кто-то заметит, переживёт, ощутит. Это старая техника политической риторики: обращаться к противникам как к фактическим союзникам, даже если те пока убеждены, что они противники. Её невозможно имитировать без уважения к оппонентам, без искренней способности воспринять их всерьёз. Иначе такая риторика мгновенно распознаётся как притворство, манипуляция и вызывает отвращение. Из современной российской политики совсем ушло уважение, попытки манипуляций, правда, остались, и поэтому имитации "президентских выборов" выглядят такими жалкими. У Алексея уважение к самым разным людям было. Поэтому он и мог так: "становитесь вместе со мной" – бийским НОДовцам. И не боялся же новых покушений. Он понемногу преодолевал эти разрывы между людьми. Показывал, что их можно преодолеть. Кстати, от любого будущего кандидата в президенты России можно ждать, а скорее, даже требовать прежде его такой способности: приехать в Бийск (Усть-Илимск, Южно-Курильск, Лабытнанги), поговорить прямо на улице со своими противниками – ведь везде найдутся противники – и суметь найти, в чём они могли бы сойтись. Чтобы искренне призвать их быть и действовать вместе. Алексея больше нет, но остался его пример. И с теми, кто на такое же будет способен, можно будет уже связывать дальнейшие наши надежды. Если Алексей Навальный мог так находить политических союзников среди противников, то и мы можем это. Тут важно как-то справиться со страхом. Но это действительно единственный путь восстановления общества. Путь наружу из катастрофы. Ещё раз цитирую Юлию Горбатову: "Совершать, возможно, не очень заметную, но очень важную работу по сохранению человечности в себе и в других – вот что мы можем делать и что делать точно стоит". "Будь проклята Россия", – написал в день гибели Алексея Навального один публичный интеллектуал в фейсбуке большими буквами. Эти чувства особенно ярко испытывают в эти дни тысячи людей. Они по-человечески очень понятны. Но ведь сам Алексей был бы последним, кто написал бы такое. Он шёл на улицы и разговаривал с людьми.