Участник поисковой экспедиции спасатель аэромобильного отряда «Центроспас» МЧС России Александр Унтила сделал архипелагу Земля Франца-Иосифа такое определение: «Если бы меня спросили, чем это место отличается от других, я бы сказал — это земля, где все животные и птицы бегут не от человека, а, наоборот, к нему. Стаи чистиков и чаек снимаются с места, летят над тобой и смотрят: а кто это такой? Недалеко от нас находилось логово песцов, и взрослые особи, и маленькие щенки выходили к нам. Медведи, моржи тоже подходят ближе. Они чувствуют себя там хозяевами, а нас считают гостями. Они не боятся, а просто смотрят: а кто это к ним пришел? Ведь они никого не звали».

Когда я в первую нашу встречу неосторожно, а точнее, даже бестактно спросил Валерия Васильевича Кудрявцева о степени подготовленности участников экспедиции, он коротко усмехнулся:

— Достаточно будет, если скажу, что каждый из них не раз смотрел в глаза смерти, как чужой, так и собственной?

Попытка разгадать тайну экспедиции на «Св. Анне» — у большинства участников поисковой экспедиции не первая в их биографии полярная экспедиция. Некоторые, как, например, Александр Унтила, летели в Арктику впервые. Понятно: в данном случае всех объединила жажда докопаться до истины. Но что, кроме этого, или, даже, прежде всего каждого из них позвало в Арктику? Конечно, этот вопрос из того же ряда вопросов, на которые заведомо нет ответа, как, например: зачем люди уходят в горы? Точнее всех на этот вопрос, наверное, ответил Владимир Высоцкий: «Просто некуда деться!» В наше время, когда страна превращена в реалити-шоу «Страна чудес», этот вопрос неожиданно приобрел особую, почти трагическую остроту. Строфой из другого стихотворения Владимира Высоцкого «Белое безмолвие» в одном из интервью после возвращения из экспедиции ответит на этот вопрос начальник экспедиции Олег Продан. Удивительно, никогда не бывавший в Арктике Владимир Высоцкий выразил ее притягательную суть:

Они уже, прямо скажем, не юны, им всем под сорок или за сорок, к их возрасту не очень подходит слово «романтика», но, несмотря на прожитую жесткую и даже жестокую жизнь, каждый из них в душе остался истинным романтиком. Им почему-то обязательно нужно разгадать эту, может, последнюю неразгаданную загадку Арктики, похоронить по-человечески, по-христиански погибших, может, найти их родственников, снять с погибших липкую грязь подозрений.

Кому-то это кажется непонятным или даже нелепым: когда весь мир живет курсами бирж, доллара, стоимостью барреля нефти и недвижимости, когда идет последняя лихорадочная расхватка когдато общенародной государственной собственности, и надо успеть отхватить свой кусок или крошечный кусочек, — люди принципиально уходят от этого для них полусумасшедшего зазеркального мира, в котором все поставлено с ног на голову, где не производительность труда для человека, чтобы в оставшееся от труда время он мог заняться семьей, творчеством, а человек — для производительности труда. И они, хоть ненадолго, уходят от всего этого человеческого хаоса, в том числе от телевизионной эстрадной и политической попсы, в мир простых и истинных человеческих отношений. И возвращаются в него по той простой и горькой причине: просто некуда деться!

Пусть простят меня «поисковики», но я несколько приоткрою завесу над их личной жизнью, хоть кратко обозначу, кто есть кто. Для меня это принципиально важно: кто и почему взялся искать в Арктике людей, без вести пропавших без малого сто лет назад, когда нынешняя нравственная задача власти, кажется, сводится к тому, чтобы уничтожить все человеческое в человеке, превратить народ в скопище ненавидящих друг друга особей, высшая ценность для которых доллар, и надо сказать, что она немало в этом преуспела. В какой-то мере ответ кроется в словах Валерия Васильевича Кудрявцева, который я уже цитировал: «Достаточно будет, если скажу, что каждый из них не раз смотрел в глаза смерти, как чужой, так и собственной». Но случайно ли так получилось, что костяк экспедиции составляют бывшие офицеры ВДВ (а они убеждены, что бывших офицеров не бывает) и профессиональные спасатели, в том числе некоторые в прошлом тоже офицеры ВДВ, тем более, что, как я успел убедиться, спасатель — не профессия, а образ жизни, отношение к жизни, нравственная философия. О начальнике экспедиции, бывшем офицере ВДВ, Олеге Продане я уже говорил. Фотограф экспедиции Владимир Мельник, лауреат и победитель национальных и международных фотоконкурсов закончил МГИМО, но стал не дипломатом, а профессиональным спасателем. Мало того, участвовал в создании спасательной службы России, впоследствии МЧС. Работал в Центральном аэромобильном спасательном отряде («Центроспасе»), в международных организациях, в ООН, участвовал в спасательных и гуманитарных операциях, помимо России, в Танзании, Турции, Монголии, Боснии, Иране, Афганистане… Наличие профессиональных спасателей в составе поисковой экспедиции в официальном документе сухо объясняется так: «Изначально задачей спасателей, входящих в состав экспедиции, было: обеспечить безопасность всего личного состава с учетом всех опасных факторов — хищный морской и наземный зверь, камнепады, преодоление ледников, базальтовых осыпей и скальных выходов, которыми изобилует арктический регион. Предупредить опасность переохлаждения, не допустить появления травм. Мы также надеялись, что навыки поиска людей, пострадавших от проявления природной стихии, помогут нам определить непосредственно на местности предположительное местонахождение погибших».

— Что тебя впервые привело в Арктику? — спросил я, к примеру, Романа Буйнова. Почему-то я не решился задать ему этот вопрос при встрече в лоб, а днем позже осторожно спросил по электронной почте.

— Что привело меня в Арктику? — переспросил он. — Поиск правильной жизни, когда все понятно: кто с тобой и с кем ты (хотя и здесь бывает по-разному). А практически привел Леня Радун, мы познакомились в 1995 году во фронтовом Грозном — он был спасателем, а я — врачом. Повидали много (у Лени, кстати, много правительственных наград, в том числе и орден Мужества за Чечню). Так вот спустя 10 лет он пригласил меня на Новую Землю. Просто как человека, в котором уверен, ну и плюс мой врачебный опыт (правда, штатный врач в экспедиции был, тоже из отряда «Центроспас»).

Когда я попрошу Романа Буйнова рассказать о себе поподробнее, он напишет мне: «В моей биографии, пожалуй, нет ничего интересного. Средняя школа, медицинское училище, лечебный факультет медицинского института, в который я поступил на 5 (!) раз, но закончил с отличием. Всегда мечтал стать врачом, с училищной скамьи не вылезал из операционной. С 4 курса института много оперировал самостоятельно (сумел завоевать авторитет). На 5-м курсе фактически сбежал в Грозный с госпиталем медицины катастроф «Защита»…»

О Леониде Радуне можно добавить, что он — спасатель международного класса, в том числе с огромным арктическим опытом: участник поисково-спасательной экспедиции на Шпицберген (катастрофа самолета ТУ-154) в 1995 году, в этом же году — парашютное десантирование на Северный полюс, в 2004-м — экспедиция на парусно-моторных яхтах вокруг Новой Земли, в 2005-м — Земля Франца-Иосифа, в 2006 году — снова Новая Земля, в 2008-м — Шпицберген (обеспечение безопасности киноэкспедиции). У тоже спрятавшегося в отчетах-телесюжетах за титром «поисковик» профессионального спасателя Александра Унтила — он сразу обращает на себя внимание перебитой или переломленной переносицей — позади тоже Чечня.