Лэнгли восседал во главе длинного широкого стола, уставленного изысканными блюдами. Его кресло стояло на небольшом возвышении и сильно напоминало небольшой трон. Есть с такой высоты было бы неудобно, но он и у себя дома редко баловал своих последователей совместной трапезой, что уж говорить о доме чужом. Бокал вина, вот и все, чем он обычно ограничивался. А вот наблюдать за собравшимися с такого места было очень удобно. Как, впрочем, и ожечь холодным взглядом любого, вызвавшего неудовольствие настоящего хозяина всей этой радикальной компании.

Мое кресло стояло по левую руку от импровизированного трона, и я то и дело ловила на себе завистливые взгляды неофитов. Причиной стала чья-то глупая шутка: кто-то пустил слух, что сидеть слева почетнее, так как это место ближе к сердцу хозяина. «Нет у него никакого сердца, – подумала я тогда, – ни справа, ни слева…»

Но слова запомнились, и теперь кто-то нет-нет да и смотрел на меня с черной завистью, неизменно забавлявшей Лэнгли. Однако сейчас все это интересовало меня в последнюю очередь. Я ждала представления. Недаром же профессор приволок меня сюда с таким довольным видом. И представление не замедлило последовать.

– Разумно ли тратить на грязь столько сил, тиса Мэй, – проговорил Лэнгли, словно продолжая прерванный разговор. – Посмотрите, сколько вокруг достойных магов. Вот Опайс как раз в поисках супруги для своего наследника. Или лорд Трипол… Лесли! Подойди!

Трипол вскочил со своего места и суетливо бросился на зов.

– Мой лорд, – склонился он, но тот даже не посмотрел в его сторону, глядя вдоль стола и обращаясь ко мне:

– Что ты скажешь о нем, Лира?

– А что я должна о нем сказать? – опешила я и тут же перехватила полный ужаса взгляд молоденькой женщины, жены Трипола. Она в защитном жесте уронила руки на округлившийся живот. – Он ваш верный друг.

– О да. Я очень ценю нашего друга. Вы знаете, что на его род некогда наложили очень сильное проклятие? Проклятие неурожая, не так ли, Лесли?

– Т-так, – пробормотал маг, сравнявшись цветом лица с собственной седой шевелюрой.

До меня медленно начинало доходить, в какую ловушку я чуть не вляпалась на этот раз. Опять мое «очищение» вылезло мне боком!

– Ты могла бы изучить взаимодействие этого эффекта с твоими собственными особенностями, – спокойно предложил Лэнгли, не обращая никакого внимания на то, что объект его заботы бьет крупная дрожь.

Пользуясь тем, что возомнивший себя вершителем судеб ублюдок все так же не смотрит в мою сторону, я бросила короткий взгляд на тису Трипол, сидевшую прямо на противоположном конце стола. Если у меня и оставались какие-то сомнения по поводу того, какое предложение мне только что сделали, то они отпали сами собой. Бледная как смерть молодая женщина вжалась в спинку кресла и не отрываясь смотрела прямо на меня. Еще бы… Ведь мне только что предложили ее место, а разводы в нашей благословенной стране законом не предусмотрены. Я едва заметно опустила веки, пытаясь успокоить беднягу, и равнодушно, как только могла, проговорила:

– Скучное проклятие. Его сила только в смерти проклявшего. Принес себя в жертву идиот. Мстить и не насладиться результатами своей мести… Глупец. Это мне неинтересно.

– Значит, положение леди Трипол тебя не прельщает?

– Нет, – отмахнулась я и тут же до хруста в суставах сжала подлокотники кресла, поймав второй за вечер ментальный удар.

– Вы слишком часто стали говорить мне нет, тиса Мэй, – пояснил свое неудовольствие Лэнгли, когда я немного очухалась, знаком отпуская уже не бледного, а какого-то серого Трипола. – Но вы правы, я слишком ценю нашего гостеприимного хозяина, чтобы позволить ему насильно ввести в свой род очищающую.

«А он прям так мечтал это сделать, что просто трясся от вожделения», – зло подумала я, пытаясь абстрагироваться от судорог, сводящих мышцы. Я все-таки не тренированный ментал, мне два удара подряд несколько многовато. Боль можно держать в узде, не теряя самоконтроль, но от этого она все равно никуда не девается, а отголоски аукаются потом гораздо дольше.

– И все же вы присматривайтесь, тиса Мэй. Нехорошо, когда такая завидная невеста грустит в одиночестве, – уронил Лэнгли и, слава всем богам, потерял ко мне интерес.

На противоположном конце стола Трипол мешком плюхнулся на свое место. Я заметила, как его рука скользнула вниз, а секунду спустя дрогнули плечи его жены, наконец немного расслабившись. Мне не нравился Трипол. Как, впрочем, и все присутствующие. Но в том, что он искренне любит свою молодую жену и еще не рожденного ребенка, я только что убедилась. Эта мелочь, не имевшая к моей жизни никакого отношения, неожиданно зажгла в, казалось бы, совершенно заледеневшей душе маленькую теплую искорку, и дышать стало чуточку легче.

Псевдоужин закончился как обычно: Лэнгли просто встал и, поманив меня за собой, вышел из зала. Мысленно я порадовалась за тису Трипол. В отсутствие жестокого хозяина у Лесли будет несколько больше возможностей успокоить перепуганную супругу. Все-таки в ее положении волнения не слишком полезны.

Размышляя о владельцах гостеприимного особняка, я совершенно упустила из виду, что побеспокоиться стоило бы в первую очередь о себе, и вспомнила об этом, только сообразив, что уже несколько минут сижу в уютном кресле у камина в одном из многочисленных кабинетов дома, а Лэнгли размахивает руками, навешивая вокруг нас все новые и новые чары.

«И что теперь? – Я с делано равнодушным видом снова уставилась в камин. – Персональное наказание тет-а-тет? Хоть бы уже убил меня наконец, что ли…»

Последняя мысль так меня испугала, что я невольно поежилась. Вот уж чего за мной никогда не наблюдалось, так это суицидальных наклонностей.

«А почему бы нет? – ехидно ввернул внутренний голос. – Кому ты нужна?»

Я тихо выдохнула, тщательно контролируя сердечный ритм с помощью иномирных методик и загоняя подступающую истерику на задворки сознания вместе с болтливым раздвоением личности. Еще только не хватало разрыдаться от жалости к себе на глазах у лидера радикалов. Потом… Подумаю потом, кому я нужна и зачем…

– У меня к вам серьезный разговор, Лира, – заговорил Лэнгли, завершив долгую волшбу и усаживаясь в кресло напротив. – И касается он ваших исследований.

– Я слушаю, профессор.

– Как успехи с вашими работами над живыми мертвецами?

– Никак. Я же говорила. Из этих трусов, – я, скривившись, мотнула головой в сторону выхода, – даже каплю крови не вытрясешь. А те маргиналы, у которых мне удалось добыть кровь, с воплями пытались сбежать, едва понимали, что я интересуюсь их родственниками. Они были слишком тупы, чтобы им можно было разъяснить, что их поганому отродью ничего не грозит. Их потуги вырваться несколько раз сбивали мне ритуал. И ведь даже под клятву о непричинении вреда боятся поддержать науку!

– Вы никогда не думали, что с вашей смертью наука потеряет очень много? – невпопад вдруг выдал Лэнгли, заставив меня вздрогнуть.