Он набрал хвороста, подбирая только те ветки, которые казались достаточно сухими, чтобы гореть с небольшим количеством дыма, и сложил из них костер. Саймон порадовался, что догадался захватить с собой кремень и огниво, и с тревогой подумал о том, что будет, когда он обнаружит, что в спешке позабыл какую-то не менее важную вещь. Некоторое время он сидел у костра, грея руки и наблюдая за спящей Мириамелью.

Немного позже, когда он рылся в седельных сумках в поисках чего-нибудь съедобного, принцесса забилась и закричала во сне.

— Нет, — бормотала она, — нет, я не хочу…

Она приподняла руки, словно защищаясь от кого-то. Внимательно посмотрев на нее несколько секунд, Саймон подошел, опустился на колени рядом с девушкой и взял ее за руку.

— Мириамель. Принцесса. Проснись, тебе снится дурной сон. — Она слабо попыталась вырвать руку, потом открыла глаза. Она смотрела на него, и на мгновение, кажется, увидела кого-то другого, потому что подняла свободную руку в попытке защититься. Потом она узнала его и уронила руку. Другая ее рука оставалась в его ладони. — Это был всего лишь дурной сон. — Он бережно сжал ее пальцы, удивленный и обрадованный тем, что тонкая кисть принцессы почти полностью скрылась в его руке.

— Со мной все в порядке, — пробормотала она наконец и села, натянув плащ на плечи, потом оглядела рощу, как будто дневной свет был какой-то дурацкой проделкой Саймона. — Который час?

— Солнце еще не поднялось над вершинами деревьев — там, внизу, когда я ходил к реке.

Она не ответила, но встала на ноги и неверной походкой вышла из рощи. Саймон пожал плечами и вернулся к седельным сумкам, надеясь найти что-нибудь подходящее для завтрака.

Когда Мириамель вернулась, он достал кусок мягкого сыра и круглый каравай хлеба. Отломив кусочек, Саймон принялся жарить его на палочке над слабым огнем.

— Доброе утро, — сказала она. Принцесса выглядела немного взъерошенной, но она умылась, и выражение ее лица было почти веселым. — Прости, что я была так невежлива. Мне приснился… ужасный сон.

Он заинтересованно смотрел на нее, но она не стала продолжать.

— Тут есть кое-какая еда, — сказал он. — И огонь тоже.

Она подошла и села поближе, вытянув руки.

— Надеюсь, что дыма не будет видно.

— Не видно. Я немного отошел и посмотрел.

Саймон протянул Мириамели половину хлеба и большой кусок сыра. Она жадно набросилась на еду и, набив полный рот, улыбнулась.

— Я проголодалась, — сказала она, проглотив. — Я так беспокоилась прошлой ночью, что почти ничего не ела.

— Есть еще, если хочешь.

Она покачала головой:

— Нам надо беречь еду. Я не знаю, сколько придется путешествовать, и может быть, будет трудно достать еще. — Мириамель подняла глаза. — Ты умеешь стрелять? Я взяла лук и колчан со стрелами, — она показала на лук с ослабленной тетивой, притороченный к ее седлу.

Саймон пожал плечами:

— Случалось и стрелять, но я не Мундвуд. Хотя в корову шагов с двенадцати, наверное, попаду.

Мириамель хихикнула:

— Я, собственно, думала скорее о кроликах, белках или птицах, Саймон. Знаешь, я не думаю, что нам встретится так уж много коров.

Он рассудительно кивнул:

— Тогда мы лучше поступим, если побережем еду.

Мириамель откинулась назад и погладила себя по животу.

— Но раз уж горит огонь… — Мириамель встала и пошла к седельным сумкам.

Она принесла к огню две маленькие миски, потом положила на угли два маленьких камня, чтобы разогреть их.

— Я захватила немного мятного чая

— Я надеюсь, ты не кладешь в него соль и масло? — поинтересовался Саймон, вспомнив кануков и их странные обычаи.

— Милость Элисии, нет! — сказала она, смеясь. — Но не возражала бы, если у нас было немножко меда.

Пока они пили чай — Саймон нашел его куда более вкусным, чем минтахокская ака, — Мириамель заговорила о том, что они должны сделать до вечера.

— Во-первых, ты можешь научить меня фехтовать.

— Что? — Саймон уставился на нее, как будто она попросила показать, как летают по воздуху.

Мириамель бросила на него презрительный взгляд, потом встала и подошла к своей седельной сумке, откуда извлекла короткий меч в узорчатых ножнах.

— Я заставила Фреозеля сделать это для меня, когда готовилась к отъезду. Он укоротил обычный меч. — Презрение сменилось кислой улыбкой, полной самоиронии. — Я сказала, что должна чем-то защищать свою невинность, когда мы отправимся в Наббан. — Она пристально посмотрела на Саймона. — Так что давай учи меня.

— Ты хочешь, чтобы я показал тебе, как обращаться с мечом? — медленно проговорил он.

— Конечно. А за это я покажу тебе, как пользоваться луком. — Она слегка вздернула подбородок. — Я могу попасть в корову с гораздо большего расстояния, чем дюжина шагов. Не то чтобы мне приходилось это делать, — поспешно добавила она, — но старый сир Флурен учил меня стрелять из лука, когда я была совсем маленькой девочкой. Он находил это забавным.

Саймон был в замешательстве.

— Так ты собираешься стрелять белок для обеденного котла?

Лицо ее снова окаменело.

— Я взяла с собой лук не для охоты, Саймон. И меч тоже. Мы идем в опасное место. В эти дни только очень глупая молодая женщина отправится в путешествие безоружной.

От ее спокойного объяснения его внезапно пробрал озноб.

— Но ты так и не сказала, куда мы идем.

— Завтра утром. А теперь пойдем — мы теряем время. — Она вытащила меч из ножен, уронив их на мокрую землю. Ее глаза вызывающе блестели.

Саймон смотрел на нее.

— Во-первых, не надо так обращаться с ножнами. — Он поднял их и передал ей. — Убери клинок и застегни пояс.

Мириамель нахмурилась:

— Я уже знаю, как застегивать пояс.

— Надо начинать с начала, — спокойно сказал Саймон. — Ты хочешь учиться или нет?

Утро подходило к концу, и раздражение Саймона на то, что ему приходится учить фехтованию девушку, заканчивалось вместе с ним. Мириамель задавала вопрос за вопросом, и на многие из них Саймон не мог ответить, как ни напрягал он память, чтобы вспомнить то, чему Хейстен, Слудиг и Камарис пытались научить его. Трудно было признаться ей, что он, рыцарь, чего-то не знает о мечах. Но после нескольких коротких, но неприятных заминок он честно признался, что не имеет ни малейшего представления о том, почему перекрестие рукояти не сделано в виде круга, который прикрывал бы руку, держащую меч. Этот ответ понравился Мириамели куда больше, нежели предыдущие попытки Саймона что-нибудь придумать, так что теоретическая часть урока закончилась гораздо веселее.