— Не бойся, Мну, — наемница спешилась и сняла осклизга с седла. — Ты дальше не поедешь. Оставайся здесь. Для тебя тоже найдется работа.

Она вытащила из вьюка какие-то тряпки. Флайри молча наблюдала, как наемница, присев на корточки, объясняет маленькому осклизгу, как обмотать ими копыта лошадей. Похоже, аккенийка ожидала весьма радушного приема в монастыре… когда хозяева прилагают все силы, чтобы гости остались с ними навсегда.

— А мне что делать? — холодно спросила наложница.

Тэм обернулась. Флайри успела заметить, как с ее лица сходит приветливая улыбка.

— Решай сама, — отозвалась она. — Конечно, было бы неплохо, если бы ты пошла со мной: я никогда не видела вблизи лорда Адрелиана. Но ты должна понимать, что это опасно.

Флайри ощупала кристалл в ладанке, висящей у нее на шее — прощальный подарок Хильдиса Коота. По словам епископа, он защищал от некоторых заклинаний, которыми пользовалось большинство магов, а также отводил «магический взгляд». Тэм знала от Флайри про амулет и его действие, — и не потому ли приглашала с собой? До сих пор во всех стычках она прекрасно обходилась без помощи «хозяйки»: стой здесь (а то и полезай под стол) и не лезь под руку…

— Да будет на все воля Пресветлого Сеггера, — проговорила Флайри.

Наемница вздохнула и встала.

— Как говорят в Кандии, «на богов надейся, а сам не зевай», — она одернула рубашку. — Идем.

Некоторое время женщины шли молча. Стемнело, и тишину не нарушал даже голос саранчи. Хруст стерни под ногами Флайри казался оглушительно громким, точно треск льда в горах, что предвещает сход снежной лавины…

— Тэм… — начала было наложница, когда они преодолели три четверти расстояния до развалин.

Аккенийка прижала палец к губам.

— Во-первых, тише. Во-вторых, присядь. Нас слишком хорошо видно.

Флайри повиновалась и опустилась на корточки рядом с наемницей. Невысокий взгорок теперь скрывал их от возможных взглядов, направленных из монастыря и способных видеть во тьме. Каменистая земля еще не остыла, пахла теплом, сухой прошлогодней травой и полынью. С востока тянуло ночным холодом, и Флайри поплотнее запахнула безрукавку. Тэм не разрешила взять с собой плащи — по ее словам, они сковывали движения.

— Что это? — негромко, но крайне встревожено спросила наемница, указывая рукой куда-то в темноту.

Ее спутница ничего не увидела и не услышала. Повернулась в ту сторону, напряженно вглядывалась в ночной сумрак, и тут… Страшный удар по затылку швырнул ее вперед, лицом на острые камни. Тьма взорвалась ослепительной алой вспышкой и вновь сгустилась, поглотив Флайри.

* * *

Болело всё. Тело, опутанное тоненьким кожаным шнурком, — плетеным, очень прочным, глубоко врезавшимся в кожу. Лицо, разбитое при падении. Сломанный нос — а может, и не сломанный, тоже разбитый и забившийся сгустками крови, так что дышать Флайри могла только ртом. Но сильнее всего болел затылок, по которому угодил безжалостный удар наемницы.

«Как она могла показаться красивой? Мне или кому-то другому?» — удивилась Флайри.

Лицо Тэм оказалось совсем близко — нагнувшись, она снимала с шеи «хозяйки» ладанку. Уродливый шрам, хищно поблескивающие зубы… Словно пелена упала с глаз Флайри: хищница, безжалостная хищница, ничем не лучше ночных охотников слуа…

«За что?» — хотела спросить наложница, но ничего не получилось, лишь на губах надулся и лопнул кровавый пузырь.

— Глупая курица, — произнесла наемница, будто услышав незаданный вопрос. — Зачем тебе Адрелиан? Только в твоем крохотном курином мозгу могла зародиться мысль, что мужчина, вышвырнувший тебя, как ненужную старую вещь, вернется — если ты заявишься умереть рядом с ним. Умереть, курица, умереть, ни на что иное ты не способна. Тебя, по справедливости, сейчас должны бы пожирать бродячие псы на задворках «Шипокрыла» — изнасилованную и с перерезанным горлом. Радуйся, что жива, но Адрелиана ты не увидишь.

— А… з-зачем… он… т-тебе?.. — сумела-таки вымолвить Флайри. Острые обломки зубов при каждом слове раздирали язык и губы. — Деньги?..

— Деньги мне не нужны. Уже не нужны — спасибо покойному Реддеру Риксу.

— П-покой… — Флайри не договорила, перебитая наемницей.

— Покойному, покойному… Тот бритоголовый придурок, которого Рикс так славно отколошматил, вернулся перед рассветом в трактир и свел счеты: зарезал и купца, и телохранителя. Надеюсь, сейчас его пытают, добиваясь, где спрятано похищенное у Реддера золото.

«Она подобрала выбитый Риксом нож бритоголового… — подумала Флайри. — И если на оружие есть какая-то метка, хотя бы инициалы на рукояти…» Заканчивать мысль не стала, все это не важно, совсем не важно здесь и сейчас. Какая разница, кто стал наследницей купца Деметриуса, которому Тэм «не успела» доставить лекарство…

— Денег теперь хватает, — продолжила Тэм. — Нужна помощь сильных мира сего. Наш император мертв, у принца Орваса другие заботы, но вот лорд Адрелиан… Он ведь отличается честью и благородством? Чувство благодарности ему не чуждо, не так ли, курица? И он не откажет своей спасительнице в двух-трех невинных просьбах? Но спасительница должна быть одна, уж извини.

Флайри поняла, что умрет, умрет прямо здесь и очень скоро. Иначе нет резона говорить всё то, что сказала наемница.

Но Адрелиан останется жить… По крайней мере Тэм сделает для этого все, что сможет. А в том, что она может, Флайри не раз могла убедиться… Спасет, и пустит в ход свое очарование… Вернее, свою магическую косметику магистра Тманна, и…

— Ну все, мне пора, — буднично произнесла наемница.

Флайри закрыла глаза. Лишь бы все произошло быстро, одним ударом меча…

Мгновение, другое, третье… Удар не последовал. Флайри с трудом разлепила веки.

— Рот тебе не затыкаю, — порадовала Тэм. — Наберешься сил, можешь покричать. Если отвлечешь кого-то из похитителей, мне станет легче.

Если бы Флайри не видела, как она уходит, могло показаться, что наемница просто растворилась в воздухе… что Тэм никогда и не было — ни здесь, неподалеку от монастыря, ни вообще в этом мире. А был только хитро наведенный мыслеформ, созданный, чтобы заманить ее, связать и оставить на остывающей каменистой земле…

Когда наемница подошла к полуразрушенной ограде, последние отблески заката давно погасли. Теперь на небе безраздельно царила ночь. Звезды, многотысячная армия в сверкающих шлемах, заняли его без боя и ждали, когда с востока начнут торжественное шествие три полководца — старые, медлительные, покрытые боевыми шрамами, исполненные величия и подозрительности.

Стена, когда-то окружавшая монастырь, разрушилась. Из года в год ползучие растения карабкались по ней и иссыхали к осени, а весной новое поколение уже карабкалось по их мертвым стеблям. Полынь и пырей жадно просовывали крепкие корни в каждую щель между камнями, чтобы добраться до земли, удобренной перегноем и пеплом, где еще задержалась влага.