Женщина гладила его по волосам, а юноша слушал, как гулко колотится ее сердце.

– Я не считаю тебя палачом. И мне жаль, что именно ты должна это сделать. Стреляй, – тихо попросил он, отстраняя ее от себя. Она смотрела с отчаяньем, в серых глазах стояли слезы.

– Прости. Я всегда желала тебе добра, дружочек.

Марина подняла пистолет. У нее тряслись руки, то ли от холода, то ли от волнения.

Женя достал из кармана сложенный в несколько раз листок, улыбнулся и ясным взглядом посмотрел в глаза женщине.

– Забери это, когда я умру. Надеюсь, мы еще встретимся в лучшем мире, я верю в то, что после смерти есть новая жизнь. Бона менте, Марина. И прощай.

Он закрыл глаза, спокойный, даже радостный. Выстрел разорвал предрассветную тишину. Юноша упал навзничь, обагряя кровью снег, и на его лице впервые за долгие месяцы появилось умиротворение и покой.

Женщина осторожно забрала из его пальцев бумагу, развернула ее. С листа на нее смотрели Женя и она сама, оба улыбались. Талантливый рисунок простым карандашом. Поверх него было написано аккуратным почерком: «Нас больше нет».

Алексеева всхлипнула, по-детски жалко и обреченно. По ее щеке покатилась слеза, упала на лист, потом еще и еще одна.

Бояться стоит ложных надежд. Верить в чудо означает горько разочаровываться, падать, разбивая лоб о собственные иллюзии, подниматься и бежать по замкнутому кругу. И тем больнее, чем сильнее была вера.

С добрыми намерениями. Бона менте. Их больше нет. Ничего не осталось. Все кончено и все в прошлом.

Наконец-то я свободна!

Марина приставила пистолет к виску и выстрелила.

* * *

Ветер гнал по улице промокший листок, на котором были нарисованы двое. На город спускался вечер, окутывая сонным холодным маревом черные остовы домов.

Здесь больше не было людей. Последние давно уже окоченели – улыбающийся в лицо смерти юноша и усталая, поседевшая от бесконечной внутренней войны женщина у него в ногах на алом от крови снегу.

Ночь укутывала их покрывалом, забирая с собой все страхи и радости, боль потерь и мимолетное счастье, и ей не было дела до людей. Темнота провожала всех мертвых в последний путь.

Над теплоцентралью из вентиляционных шахт в небо поднимались струйки дыма, унося души тех, кто обрел покой в своем подземном доме.

Вдалеке завыл одинокий мутант. Теперь умерший город Мытищи принадлежал только ему, истинному хозяину мира после Катастрофы.

А нас больше нет.

Приветствую всех, дорогие читатели, я рада встретиться с вами снова. Продолжение «Изоляции» было задумано давно, когда вышла первая книга, но по техническим причинам до вас оно дошло только сейчас.

Книга далась легко. Куда легче и куда быстрее, чем «Изоляция». И люблю я ее куда больше, это мое детище, очень дорогое и милое сердцу.

В процессе сдачи книги в издательство Вячеслав Бакулин написал мне: «Мне за все без малого восемь лет в проекте еще не встречалось более отталкивающих персонажей, вызывающих всю гамму отрицательных эмоций от презрения до омерзения. Как по отдельности, так и в целом. Нарисованные вами Мытищи (ой-ой, как же вы их ненавидите, похоже!) – настолько необратимо больны, что и впрямь достойны только уничтожения. Тотального выжигания огнем и посыпания пепелища крупной солью». Это цитата.

В этот момент я поняла, что со своей писательской задачей справилась. Я хотела создать таких героев, которым не за что будет сочувствовать. Это мой творческий эксперимент, и – раз я получила такое послание – он удался.

Единственное, в чем я, пожалуй, с Вячеславом не согласна: один нормальный человек в этом романе все же есть. Это Женя, несчастный мальчик, который выстрадал все, что приготовила ему судьба.

Этот герой мне по-человечески симпатичен, я его очень люблю, правда. Я вообще самыми близкими для себя считаю несчастных и страдальцев.

Женя – и впрямь не сволочь. Да, он не герой, увлекающий своим примером толпы, он не супермен с двумя «калашами» наперевес и ножом в зубах, не бунтовщик-подпольщик. Его действия выглядят жалкими, наивными, но он живет от чистого сердца. В отличие от всех остальных.

В романе снова появляется Марина Алексеева. Когда планировался роман, я хотела вывести ее из повествования, но не смогла – прикипела по-своему.

Для меня было любопытной психологической задачей сделать ее сволочью – но в то же время, нет. Какая она? Несчастная, страдающая, запутавшаяся в страшном постъядерном мире женщина? Или, может быть, монстр, который дал себе право вершить судьбы смертных? Может, просто сумасшедшая? Решать вам, дорогие читатели.

Теперь об интересном. В процессе написания я долго думала, как же связать Марину, пластохинон и бункер военных с полковником и Доктором Менгеле во главе в какое-то единое целое. Ломала голову, пока не додумалась перечитать свою же «Изоляцию». И поняла, что оставила себе шикарную «пасхалку» в тексте – в том моменте, когда Марина и ее товарищи ищут SkQ1 в НИИ фармацевтики. Некие абстрактные «военные», преследовавшие бывших студентов в разрушенных Раменках, внезапно обрели лица. И это было просто находкой.

Кстати, Мытищи я люблю. Прожила там 20 лет и по-своему привязана к этому городу. Он действительно красивый, город с древней историей, и даже упомянут у Льва Толстого в «Войне и мире»: в Мытищах после боя умер Андрей Болконский.

Локации романа, в отличие от моих описаний Раменок, я выписывала с точностью до дома и переулка, сколько раз приходилось ходить маршрутами моих героев – не перечесть. Это, пожалуй, большой плюс.

Единственное, где я не была до написания книги, – это район вокруг военной части. Где наша не пропадала – осенний дождь, почти снег, под ногами каша, я без зонта весело шлепаю по грязище вокруг военной части и полигона связи в поисках вдохновения и для описания локации. Тяжелые писательские будни.

В общем, книга, на мой взгляд, получилась неплохой. По крайней мере, герои получились хоть и негодяями, но живыми. Такими, какими и должны быть в жестоком мире после Катастрофы.

Напоследок традиционно хотела бы выразить благодарность всем, кто меня поддержал и помог.

В первую очередь огромное спасибо НИИ Митоинженерии МГУ, а конкретно – проекту Скулачева. Эти замечательные ребята занимаются SkQ и собственно пластохиноном, у них я утащила концепцию. Естественно, их препараты работают совсем по-другому, они разрабатывают средство от старения, митохондриальный антиоксидант на основе пластохинона. Впрочем, подробнее о них можно прочитать в свободном доступе в интернете. После выхода «Изоляции» я побывала в лаборатории проекта, мне показали, как производится SkQ, и даже дали попробовать его на себе. Пока не мутировала. Конечно, шутка. Средства у них действительно замечательные, это научный прорыв. Искренние пожелания удачи нашим ученым!