– Ты сказал, мама тебя спасла. От чего?

– Ну, как сказать-то… Видишь ли, из нашего… заведения… постоянно все убегали.

Ян замолкает, будто это должно было все объяснить, но Лизе теперь совсем ничего не понятно.

– Убегали, и что?

– Я тоже убегал.

– Почему?

– Ну смотри. Общеизвестный факт же. Чем больше из детдома бегут – тем выше вероятность, что среди педагогов, ну.

– А, педофил!

Лиза вдруг ощущает благодарность. Спасибо, мама, что не сдала в детдом – тот, из которого постоянно бегут. Правда, спасибо.

– Именно. А когда ловят… Меня менты первый раз поймали, я думал, ну, расскажу все ментам, и тех накажут, а меня куда-то в безопасное место отвезут. Оказалось, зря рассказал. Меня вернули. Туда же, откуда я убежал. Ну, и… Оказалось, они мстят за побеги. Наказание – так они это называют. Я месяц отлеживался. И еще две с половиной недели потерял, пока смог снова убежать. И опять поймали.

– И снова вернули?

Ян кивает и отворачивается.

Лиза не может смотреть на его спину. Она решается:

– Ян?

Он передергивает плечами, не оборачивается.

– Ян, – снова говорит она. – Помощь нужна не Тиму.

– А кому тогда? Тебе?

– Нет. Тем, кто не может убежать. Их все время возвращают, понимаешь?

– Я уже тебе сказал: я против.

– И Тим против. Тебе придется его убедить.

– С чего ты решила, что мне это интересно?

– Тебе интересно про Тима.

– Между нами все давно в прошлом.

– Это неважно.

Ян вдруг отстегивается – и разворачивается к ней всем корпусом:

– А представляешь, какую кучу денег можешь получить, если расскажешь всем, что я педик?

Некоторые слова лучше кричать, тогда они выглядят не так страшно. Лиза смыкает губы, произносит про себя первый слог. Стоп, а как же тогда Анита? И к чему он это говорит?

– Хочешь меня уничтожить – расскажи всем. – Ян выплевывает слова, но, кажется, их все равно больше, чем он может выплюнуть. – Не про детдом, за это только пожалеют. Расскажи, что я… Что мы, он и я… – Ян сбивается, захлебывается.

Лиза не знает, как ему помочь. Она слушает и ждет.

– Это только в какой-нибудь Америке… А у нас – знаешь, что будет, если кто-то узнает? Агент сказал, не дай бог. Сразу все контракты разорвут. Реклама, концерты – всё псу под хвост. Он предупредил. Маме шагу не дадут сделать. И даже хуже. Знаешь, что еще он сказал? “За твою личную безопасность тоже не отвечаю”. Понимаешь, что это значит?

Лиза мотает головой.

– Меня! Это меня опять вернут! Туда, откуда мама меня забрала! Опять вернут и опять накажут, что убежал. У нас вся страна – такой детдом, понимаешь? Понимаешь ты или нет? Здесь нельзя быть таким, как я! И таким, как Тим.

Шторки вдруг раздвигаются, перегородка уползает в щель, а машина притормаживает у высоких ворот высоченного дома с зеркальным фасадом. Лизу прошибает холодный пот – зачем отвлеклась от дороги? Надо было следить и запомнить адрес! И тут же захлестывает осознание: надо же, как она поглупела. Есть же навигатор.

Дверь со стороны Яна распахивается, в машину врывается знакомый запах духов, вслед за ним Анита.

– Что она здесь делает? Ты потому запретил тебя встречать? Чтобы она встретила? Выгони ее немедленно! Ты не можешь так со мной – после всего, что между нами было!

Анита хватает Яна за рукав и вытаскивает из машины. Все пропало. И тогда Лиза делает то, чего делать не хотела, чем не сможет потом гордиться. Она выходит из машины вслед за Яном, огибает кузов и водителя, который извлекает из багажника неподъемный чемодан.

Карта соскальзывает по рукаву в ладонь. Этого козыря никто не ждал, и потому он такой сильный, и потому пользоваться им нельзя, но и не воспользоваться было бы глупо.

– Лиза знает про музыку, – бросает она в спину Яну и в лицо Аните. – Это музыка Тима, не твоя. Ты ее украл у него. Ты ее играешь, говоришь, что она принадлежит тебе. На афишах это пишут. Анита ее поет. Но это музыка Тима. Ты украл ее, ты всех обманул. И сейчас надо ехать к Тиму, а если ты не поедешь, Лиза расскажет всем.

– Ян, это правда? – очень тихо спрашивает Анита, но ее голос похож на визг. Она делает какое-то странное движение – и коротко, несильно бьет Яна по лицу. – Кто еще такой Тим?!

Придерживая себя за щеку, Ян разворачивается к Лизе. Просто стоит и молчит. Водитель замирает с чемоданом в руках. В тишине вдруг слышно, как тихонько гудит мотор машины, и Лиза понимает: все так и есть. Ее догадка верна. И об этом действительно никто не знает.

– Если это вскроется, будет скандал. И новый альбом, и деньги, и вся моя карьера – все пойдет по пизде, – говорит Анита Яну так же тихо, но совершенно другим тоном, без тени визга. – Езжай с ней. Делай все, что она скажет.

– Да пошла ты.

Пленка отматывается назад: Ян и Лиза садятся обратно в машину, водитель возвращает чемодан в багажник, Анита и дом с зеркальным фасадом исчезают за поворотом. Лиза называет водителю адрес.

На улицах зажигаются фонари, их желтый свет дрожит и двоится в грязных лужах, смешивается с розовым светом фар. Мимо проплывает алая надпись про счастье, которое так близко – и все же никогда не наступит, так и останется не за горами. Почти два часа по пробкам, немного темных дворов, и машина наконец останавливается у подъезда. Дверь в подъезд приоткрыта. Так не должно быть, пружина слишком тугая.

Лиза выбирается из машины и идет к подъезду. Ян выскакивает за ней, бросает несколько слов водителю, тот кивает и глушит мотор. В безрадостном дворе Тима машина Яна выглядит до дрожи неуместно, и Лизе вдруг хочется то ли отмыть ее поскорей от всей этой декабрьской грязи, то ли, наоборот, набрать грязи в ведро и погуще заляпать серебристую глянцевую эмаль.

Оказывается, Ян очень хорошо воспитан: он догоняет Лизу, открывает перед ней дверь и придерживает ее, чтобы Лиза могла войти. Заодно отпинывает обломок кирпича, и дверь хлопает у них за спиной. Дойдя до почтовых ящиков, Лиза замирает, прислушивается: сверху доносятся какие-то странные звуки – кто-то бормочет, кто-то выбивает ковер, кто-то стонет. Лиза бежит по лестнице, Ян бесшумно летит следом.

На площадке между двумя последними этажами на подоконнике стоят горшки с геранью и алоэ, а в дальнем углу сгрудились трое в черном: шапки надвинуты на лицо, в прорези торчат сощуренные глаза – и у них Тим. Двое держат Тима под заведенные за спину локти, третий спокойно, даже как-то устало бьет его в живот и, склонившись над ним, что-то тихо приговаривает ему на ухо, скрытое слипшимися прядями волос.

В горле Лизы вырастает крик –