Я ехала к Зудину отдать, продать, а самое правильное наверное — подарить свой бизнес. И совсем не ожидала обнаружить там Олега, а уж тем более Есина. И если Олег выглядел скверно, то Есина я с трудом узнала. Как Аркадий Николаевич и говорил, он здорово исхудал, как-то потемнел, из здорового, цветущего, довольного жизнью мужика, превратился в больного старца с тусклым взглядом. Я его не слишком хорошо знала, всего пара встреч, во время которых я не сочла нужным к нему присматриваться, но сейчас буквально споткнулась на пороге комнаты, не в силах отвести глаз. Даже думать о том, что я причастна к его несчастьям, хотя бы косвенно, не хотелось. Андрей за моей спиной остановился, а когда понял, что я в шоке, тронул меня за плечо. Я очнулась и прошла в знакомую гостиную. Наконец смогла отвести от Есина взгляд, и вот тут уже увидела Олега и Зудина в кресле у окна. Вот Родион Константинович выглядел довольным и происходящим, и жизнью в целом, его даже больной вид товарища нисколько не смущал. Этот маленький нюанс играл ему на руку, и уже этим Зудин был доволен. Зато на Олега было страшно смотреть, лица на нём не было. Он мерил шагами комнату и время от времени взволнованно морщился. А меня увидел, и его натуральным образом перекосило.

— Вот все и в сборе, — радостно сообщил Зудин, глядя именно на Данилова. Конечно, остальные были лишь участниками его спектакля, а вот Андрей приложил руку к написанию сценария.

— Да я бы не сказала, что все. На мой взгляд, здесь не хватает пары-тройки участников.

— Думаю, их роль не была столь важной.

— А я думаю, что не нам с вами, Родион Константинович, судить об этом.

— Ага, — хмыкнул Зудин, — потомки нас рассудят.

— Вы себе льстите, — проговорила я негромко, и намеренно проигнорировала выразительный взгляд Данилова, которому я лишь минут пятнадцать назад пообещала, что буду вести себя сдержанно и не поддаваться на провокации. Я присела в кресло, не удержалась и снова посмотрела на Есина, которому, кажется, весь этот затянувшийся спектакль давался с трудом. Я, вообще, сомневалась, что он до конца понимает, что происходит. Да, память к нему возвращается, Андрей говорил мне, что он многое вспомнил о своей жизни, но жизнь и афёры Зудина — вещи разные. Зачем издеваться над больным человеком?

Вот только вряд ли ко мне кто прислушается.

— Где моя сестра? — спросила я виновника всех наших неприятностей.

— Лиза? — Родион Константинович в кресле выпрямился, при упоминании Лизкиного имени проявив живой интерес. — С ней всё отлично. Она оказалась самой дальновидной из вас.

— Конечно, — выдохнул Олег, наградив огненным взглядом сначала меня, а потом всех по очереди. Даже бедному Есину досталось, неизвестно за что. — Идиотка, продала всё за копейки, а сейчас наверняка считает, что сделала что-то умное.

— Ну почему же за копейки? — подивился Зудин его недоверчивости. — Я же не грабитель, к тому же к первой ласточке я был добр.

Я отметила про себя, с какой особой интонацией он произнёс «ласточка», и захотелось от отвращения поморщиться. Я на Данилова посмотрела, но тот с невозмутимым видом сидел на подоконнике, сложив на груди руки.

— И она вот так просто пришла к вам? — не поверила я. — Да она понятия не имела, где вас искать!

— А чего меня искать? Когда я нужен, я всегда рядом. Вот Виталика спроси, он знает.

При упоминании Есина, Олег снова занервничал, руки стиснул. Я наблюдала за ним украдкой. Если честно, гадала, почему он здесь да ещё в добром здравии. Что-то не складывалось. Или Родион хочет подождать до того момента, как нужно будет бумаги подписывать? Делать это сломанными руками неудобно.

— Лиля Германовна, так что вы мне скажете? Обещали ведь.

— А что я должна ещё сказать? Жертва ваша здесь сидит, почти живая, — добавила я тихо, уже сомневаясь, что к Есину дар речи вернулся, он молчал и молчал. — Убивец несостоявшийся тоже здесь. От меня что нужно?

Олег споткнулся, уставившись на меня дикими глазами.

— Ты рехнулась, что ли? — Он кинул полный паники взгляд на Есина, который голову поднял и смотрел на него в этот момент. — Я здесь, вообще, не причём!

— Вот это номер, — подал голос Данилов.

— Слушай, а ты вообще заткнись! — рыкнул на него Аштаев. — Ты знать ничего не знаешь!

Я на Андрея оглянулась, увидела, как тот головой качает, показывая Олегу, что тот выбрал неправильную тактику. Кстати, мне происходящее не нравилось столь же активно, как и Олегу.

— Вы зачем нас здесь всех собрали?

— Хотелось определённости, — развёл руками Зудин.

— А, то есть денег вам мало, определённость подавай.

— Лиля, — попытался меня одёрнуть Андрей, но я отмахнулась. На Зудина посмотрела.

— Я не собираюсь объясняться в том, к чему никакого отношения не имею. Вы хотели найти Виталия… простите, не помню, как по отчеству, — я к Есину повернулась.

— Михайлович, — подсказал он тусклым голосом, и я послушно повторила, ощутив небольшое смущение:

— Виталия Михайловича. Я это сделала. Что ещё вы от меня хотите?

Олег сверлил меня злым взглядом.

— То есть, ты не при чём?

Мне его тон и прозвучавший в нём намёк не понравились.

— А разве я при чём? Я понятия не имею, о чём вы с… Виталием Михайловичем, — я сделала акцент на имени Есина, — за моей спиной договаривались. И что не поделили. Может, расскажете? Я тоже с интересом послушаю.

Зудин заинтересованно брови вздёрнул, посмотрел сначала на дружка, потом на Аштаева, а тот сконфужено примолк. А вот Есин и вовсе никак не отреагировал, будто и не слышал моих слов. Но по тому, как поблёскивали его глаза, весьма недобро, я бы руку на отсечение дала, уверенная, что не так уж он и плох, в смысле физической и эмоциональной стороны. Скорее уж, притворяется, пытаясь что-то для себя выгадать.

— Что ты из себя дурочку-то строишь? — обвинил меня Олег, правда, бросил опасливый взгляд на Данилова, который тоже всё больше молчал. — Ты во всём виновата.

— Я? — Я откровенно ахнула.

— А кто? — Олег нахмурился, даже зубами скрипнул. — Ты ведь никого не слушаешь, ты же умнее всех, — он уже откровенно ехидничал. — Я тебе говорил, что нужно продавать завод. Говорил? И вот к чему всё пришло.

Я на родственника, судя по всему уже бывшего, взглянула с жалостью.

— Зависть в тебе непомерная, Олежа, и суетишься ты без дела. Если бы ты не выпендривался и слушал меня, был бы сейчас в шоколаде, а не крутился бы ужом на сковороде перед господином Зудиным. Я, конечно, подозреваю, что Родиону Константиновичу это доставляет большое удовольствие, — я послала Зудину сладкую улыбку, на которую тот ответил довольным оскалом, подтверждая все мои догадки и предположения по поводу его мерзкой и пакостной натуры, — но ты, Олежа, выглядишь не слишком счастливым. Хотя, наверное я вас порадую, но мне безразлично, чем всё это закончится.