— Вид занесен в Международную Красную книгу, ареал обитания ограничен. Водятся лишь на островах Сулавеси и Бутон.

— А пятьсот лет назад?

— Не знаю.

— Пусть Пит и Венди составят список специалистов по малео.

— Да есть ли вообще такие?

— По любому вопросу есть специалисты, — заметил Фарго. — Спросишь их о гнездовьях, местах наибольшей концентрации, миграции… Ладно, вернемся к Сулавеси. Во-первых, до переезда на Мадагаскар малагасийцы проживали именно на этом острове. Во-вторых, на Мадагаскаре мы обнаружили аутригер. Два очка в пользу Сулавеси. Что известно об истории острова до шестого века?

На другом конце провода зашуршала бумага.

— Человеческие поселения существовали на Сулавеси еще за тридцать тысяч лет до нашей эры, — начала Сельма. — Считается, что остров был частью перешейка между Австралией и Новой Гвинеей…

— Давай что-нибудь ближе к современности, — перебил ее Сэм.

— Я несколько дней искала материалы об острове, но информации очень мало вплоть до шестнадцатого века, пока не явились португальцы.

— А язык? Искусство? Есть какое-нибудь сходство с ацтеками или протоацтеками Блэйлока?

— Венди как раз проверяет этот вопрос. Только опять та же закавыка: на Сулавеси всего несколько городов, тысячи квадратных миль занимают тропические леса и потухшие вулканы. Кое-где вообще не ступала нога человека! Сведения в Интернете крайне скудные, виртуальных выставок местных произведений искусства и того меньше. Если бы в нашем распоряжении было несколько недель…

— У нас их нет, — оборвал он Сельму. — Просто ищи. Помечай все, что хоть отдаленно напоминает образец ацтекской культуры.

— Сэм, передохни!

— После, когда верну Реми. Теперь займемся аутригером. У тебя лабораторный отчет. Напомни, что там за материалы.

— Древесина — дуриан. Где дуриан произрастает, нам известно. Сейчас пытаюсь уточнить ареал его распространения до шестого века. Ну и, конечно, каучукового дерева, пандана, пальмы гебанг…

— Ага. Со специалистами по этому вопросу тоже не густо? — невесело усмехнулся Сэм.

— По крайней мере, я никого не нашла.

— Что скажешь о письмах Блэйлока?

— Мы все расшифровали. Кроме шифра к шифру, ничего особенного нет. То же касается журнала. А в последних трех письмах с «Шенандоа» никакой скрытой информации?..

— Они не зашифрованы. В первых двух описывается путь к Зондскому проливу. Последнее, видимо, написано перед смертью. Когда вернемся, дам тебе прочитать. Сожалеет, что не поехал домой и не женился на Констанс.

— Как грустно… — вздохнула Вондраш. — А что со статуэткой малео?

— Она то ли изумрудная, то ли нефритовая, то ли из другого, неизвестного мне, драгоценного камня. Сейчас поищу эндемические минералы Сулавеси. Только вряд ли эта информация поможет. Мне нужен доступ к нашему серверу, там много полезного.

— Конечно! Подожди минут десять.

— Хорошо. Спасибо, Сельма. Мы ничего не пропустили?

— Не знаю, Сэм.

— И все-таки мы что-то пропустили, — задумчиво произнес он.

Так пролетели три часа. Каждые двадцать минут Сэм с Сельмой обменивались новой информацией и, проанализировав ее, корректировали прежние версии-догадки.

В очередной раз Вондраш позвонила в четыре.

— Расследование немного продвинулось, — обрадовала она Сэма. — Мы нашли книгу норвежского ботаника, в которой он упоминает и пандан, и пальму гебанг. Я ему сразу позвонила. Словом, он считает, что в четвертом-пятом веках и то и другое в изобилии произрастало в северной части Сулавеси, на территории примерно в треть острова.

— Но ведь не только там, — возразил он.

— Ну да…

— Я понял, о чем мы забыли! — вдруг воскликнул Фарго.

— О чем же?

— О кодексе! Помнишь куст, на котором сидит малео?

— Точно! — охнула Сельма. — Вот черт! Как же я пропустила?

— Ладно, ерунда. Пусть Венди увеличит изображение, почистит его — и отправляйте норвежцу!

Положив трубку, Сэм вновь уткнулся в компьютер. Вот уже три часа он прокручивал на экране галерею изображений и документов: десятки писем Констанс, сотни журнальных страниц, кодекс Орисаги, спирали Фибоначчи… В конце концов усталые глаза перестали различать где что — все слилось в бессмысленное пятно.

Фарго открыл в «Google Earth» карту Сулавеси: вдруг зацепка? Минуты созерцания острова перетекли в час…

Парой щелчков Сэм увеличил укромную бухту на северо-восточном побережье острова. Казалось, островки и атоллы россыпью конфетти опоясывали весь Сулавеси.

Торопливо скользнув пальцем по сенсорной панели, он немного передвинул карту. Увеличил участок, присмотрелся. Снова увеличил — и удовлетворенно прищурился. Губы тронула улыбка.

— Полый цветок… — тихо протянул Фарго.

Едва он взялся за телефон, как тот зазвонил.

— Сэм, ты был прав! — выпалила Сельма. — Специалисты есть по любому вопросу. Я только что переговорила с зоологом из Макасара. По ее словам, до начала семнадцатого века малео мигрировали намного чаще. Но каждый год на несколько месяцев они собирались в северо-восточной части острова.

Фарго тем временем переключался то на окошко с картой, то на окошко с фотогалереей.

— Да-да, я слушаю.

— Еще я отправила изображение куста куратору джакартинских ботанических садов. Он предполагает, что это карликовый дуриан. Я немного поднажала — в результате он признал, что дуриан мог мигрировать с востока на запад и таким образом очутиться на Сулавеси тысяча шестьсот лет назад.

— Обалдеть, — рассеянно отозвался Сэм. — Слушай, открой карту в «Google Earth».

— Минутку. Ага, готово.

Он сообщил Сельме нужные координаты.

— Теперь увеличь остров на весь экран.

— Увеличила.

— Тебе эти очертания ничего не напоминают? Попробуй мысленно углубить эрозионные рельефы.

— Не пойму, что тут… Нич-чего себе… — ахнула Вондраш и на несколько секунд умолкла. — Сэм, изображение Чикомостока, один в один!

— Я знаю.

— Нет, просто совпадение. Наверняка совпадение.

— Возможно. Но ведь это северо-восточная часть острова — та самая, о которой говорили твои эксперты. Даже если Чикомосток не здесь, Ривера сто процентов купится. Уж я постараюсь его убедить.

— И что потом?

— На месте разберусь. Сельма, переправь меня, пожалуйста, в Сулавеси. Еще мне понадобится гидросамолет.

Южный Сулавеси