— А что если это какие-то видения? — предположил Керресия, немного вальяжно вставая боком к борту. Его нарядная блестящая рубашка из серебряного шелка смотрелась не очень уместно на корабле, особенно под черным пиджаком с блестящими рукавами. Но к его причудам уже все начали потихоньку привыкать: — Например, это может быть будущее, настоящее или прошлое.

— Не знаю, — Лана нахмурилась. — Место действия почти постоянно разное.

— Лана, — позвал Керресия и осторожно протянул к ее лицу руку, тонкие белые пальцы коснулись ее щеки.

— Что вы делаете? — Девушка удивленно отшатнулась назад.

— Рассматриваю твое лицо, твои глаза, — усмехнулся вампир, но в голосе были слышны нотки горечи.

— Я… я не уверена, что вам стоит так меня трогать, — твердо сказала ему Лана, стараясь не представлять, как бы эта незамысловатая ласка могла вывести из себя Валкара. — Вы ведь знаете, что мы с Валкаром вместе.

— Пока не вместе, — весело улыбнулся Керресия. — Но я… — он в миг стал серьезным. — Я хочу с тобой поговорить. Думаю, уже пора.

— Я слушаю, — Лана напряглась, беседа резко поменяла направление, словно ветер на море.

— Ты помнишь, что у меня есть желание? За то, что помог, — начал вампир, пытливо посмотрев ей в глаза.

— Да, — руки непроизвольно сжали теплый борт, ища у него поддержку. Нутро подсказывало, что разговор будет непростым. Но а что она ждала? Рано или поздно вампир должен был попросить оплату.

— Я подумал.

— И… что вы решили? — Лана пыталась выглядеть невозмутимой, но, видимо, ее что-то выдавало, так как Керресия бросил взгляд на ее ладони.

— Ты боишься меня? — поднял белую бровь.

— Нет, я просто переживаю о том, что вы можете попросить, — Лана смотрела ему в лицо. — Вдруг это что-то будет за пределами моих возможностей и принципов.

— О, ну и мнение же у тебя обо мне, — усмехнулся он уголком рта, но глаза остались неподвижны.

— Вы вампир, — протянула Лана, начав раскачиваться на руках.

— Для начала я хочу, чтобы ты кое-что узнала, — Керресия подвинулся к ней ближе. Его белые длинные волосы, колышемые ветром, касались ее рук.

— Я вся внимание, вы умеете создать интригу, — Лана сосредоточилась на его лице, чтобы не упускать ни одной эмоции.

— Мое имя не Керресия Альбинои, — вампир склонил голову набок, тоже в свою очередь не упуская эмоции девушки.

— Вам удалось удивить, — улыбнулась она. — А какое настоящее?

— Меня зовут Кай Иелантес, — произнес он, не сводя с нее глаз, затем сморщился. — И называй меня на «ты», уже надоело слышать официальное обращение.

— Хорошо, — пожала плечами Лана.

— Ты не обижаешься, что я соврал с именем?

— Нет, с чего бы. Вы… ты вампир и живешь уже много лет. У тебя явно много имен и секретов, — Лана подняла на него глаза.

— Мм… — довольно протянул он. — Когда я был человеком, у меня была семья, жена, трое детей. Мы жили простой жизнью в деревне, чье название тебе ни о чем не скажет. У нас было все, что нужно: дом, земля, свое небольшое дело, что кормило и нас и наших престарелых родных.

Кай замолчал и задумчиво посмотрел на море. Лана не спускала с него глаз, она даже старалась не дышать, буквально ощущая кожей, что вампир готовился к этому разговору не один день. Она собиралась его выслушать.

— Как же сложно, — проговорил он после нескольких минут тишины.

— Что сложно?

— Сложно вытаскивать эти воспоминания, и кому-то рассказывать, — ответил он, снова посмотрев на девушку.

— Вы… то есть ты не обязан, если тяжело говорить об этом, — Лана решила подойти к борту ближе.

— Но я хочу рассказать, — тихо ответил он.

— Тогда я выслушаю и сохраню это в своем сердце, — улыбнулась Лана как можно более открыто, чувствуя все сильнее, что вампир позволил ей ступить с ним на тонкий лед его души. Она чутко ощущала, что сейчас он уязвим, поэтому была предельно осторожна, чтобы не потерять это доверие.

— Я уж рассказывал тебе про нападение на мою деревню. Тот вампир убил всех, а меня обратил. Тогда же погибла вся моя семья, кроме младшей дочери, ей было пять лет, и она гостила в другой деревне, достаточно далеко от нашей, — голос Керресия дрогнул при воспоминаниях о дочери. Бледный вампир стал еще бледнее.

— Мне жаль, правда, это очень страшно, — Лана все же решилась и подошла к нему ближе, чтобы положить руку на локоть. Девушка крепко сжала его и ощутила, что вампир очень сильно напряжен, его мышцы словно превратились в камень.

— Я знаю, у тебя большое и нежное сердце, только ты наверное и способна понять, — печально отозвался вампир.

— И что стало с твоей дочерью? — аккуратно спросила Лана.

— Она стала сиротой, ведь ее отец обратился в монстра и шастал по округе, убивая и пытаясь бороться со своими новыми инстинктами, — мрачно ответил он. — Но когда я совладал с собой и научился контролю, постепенно вспоминая свою жизнь до обращения, то я нашел ее. Ей уже было шестнадцать лет, она выросла в настоящую красавицу. — Кай прервался и замолчал. Лана мяла его локоть, пытаясь хоть как-то передать ему свою поддержку. — Она росла у наших знакомых в другой деревне, условия не очень, да все было не очень. Ее хотели выдать замуж за какого-то придурка.

— Похоже все отцы одинаковы, — усмехнулась Лана, вспоминая вечно недовольный взгляд родного отца, его насупившиеся брови на мужественном волевом лице.

— Мы никогда не будем до конца уверены, что кто-то достоин наших прекрасных дочерей, — он посмотрел на Лану, в серебряных глазах мелькнула нежность. — Я пришел и забрал свою дочь от этих козлов.

— Она тебя узнала? Не испугалась?

— Испугалась, но узнала, лицо-то мое не изменилось, — усмехнулся он. — Я очень ее любил и хотел, чтобы у нее все было, как у принцессы. Чтобы она ни в чем не нуждалась и всегда была под защитой. И она, — голос опять подвел Кая. — И она тоже очень любила меня, приняла таким, какой я есть, называла отцом и не стыдилась ни перед кем. Она нашла себя достойного мужа, который даже не был против меня.

— Еще бы, — рассмеялась Лана. — Тут попробуй не быть достойным, сразу голову с плеч.

— А ты зришь в корень, красавица, в корень, — вампир постучал пальцем по борту. — У нее была прекрасная семья, счастливая жизнь. Потом пошли внуки, правнуки. И я всегда был рядом.

— Это замечательно, ты замечательный отец.

— Но я не мог уберечь ее лишь от одного, — голос Кая стал стальным, но Лана уже успела понять, что он таким образом часто прикрывает тревогу и боль. — Я