Но Король был жив и здоров; присев на маленькое красивое кресло, он небрежно откинул алый шелк с колен, изящным жестом поднял со столика белоснежную салфетку. Под ней оказалась шахматная доска с фигурками, выточенными из слоновой кости и полированного черного дерева.

— Ну? — произнес Алый Король, как ни в чем не бывало, вопросительно глянув на сына и словно не замечая его слез. — Так ты пойдешь или все же останешься со мной? Всего лишь партию в шахматы; неужели я много прошу? Мы давно не виделись, Демьен; я, право же, соскучился. Я не могу упрекнуть тебя в невнимательности, я-то лучше всех знаю, сколько ты сделал для меня, но сейчас… подари мне этот час? Прошу тебя, великий маг. Я знаю, твое время стоит дорого. Но ты же можешь сделать мне такой роскошный, поистине королевский подарок?.. Свой последний час я хочу провести с тобой.

Демьен крепко сжал зубы, зажмурился, чтобы не зарыдать в голос, и Уна, не выдержав, отпихнула Дерека и выскочила из своего спасительного угла.

— Демьен! — она повисла у него на шее, и он крепко обхватил ее свободной левой рукой, зарылся в ее рыжие волосы лицом, пряча в них свои слезы.

— Демьен! — шептала девушка, не замечая, что тоже плачет. Она, как никто иной, понимала, чувствовала, какая ужасная, раздирающая душу боль терзает сейчас принца. Всем сердцем желать спасти отца — что могло быть понятнее для Уны?! Желать — и не иметь возможности… — Останься. Хороший, сильный, смелый… останься. Если ты уйдешь, если ты пойдешь сражаться, у тебя никогда не будет этого часа, и ты никогда не вернешь его, понимаешь? Знал бы ты, как я хочу заполучить его, и как жалею, что не знаю даже, когда видела отца в последний раз живым… Не слышала его слов, обращенных ко мне, не была с ним!

— Я должен убить Королеву Монстров, — прорычал Демьен, и Уна почувствовала, как он дрожит от ярости и боли. — Я должен уничтожить ее… должен попробовать все исправить…

— Но ты сам говорил, — напомнила Уна, поглаживая принца по черным волосам, — что если у Алого Короля будешь ты, ему нечего бояться. Останься с ним; кто лучше тебя обережет его? А Королеву Монстров убьем мы.

Демьен все еще вздрагивал, пряча лицо в рыжих волосах девушки и стискивая ее так крепко, словно хотел вжаться в ее тело, раствориться и исчезнуть, когда к ним неслышно подошел Дерек. Белый рыцарь, как обычно, не произнес ни слова. Просто протянул руку.

И Демьен, поколебавшись, несмело, словно выпуская из своих пальцев последнюю надежду, вложил в его протянутую ладонь Нож Неправды.

— Клянусь тебе, — торжественно произнес Дерек, крепко сжимая удобную рукоять, — что сегодня же этот нож вонзится в ее черное сердце.

— Ты ведь не прикажешь задержать и арестовать их? — встрепенулся Демьен, подняв мокрое лицо и глянув на Короля покрасневшими от слез глазами. Тот развел руками:

— Арестовать? — переспросил он. — За что? И зачем? Нет, разумеется. К тому же, — Король вздохнул, — это твой последний шанс спасти меня. Разве я могу быть так жесток, разве я могу запретить тебе его использовать и оставить в неведении мучиться всю жизнь? Нет. Они пойдут и исполнят то, что ты им велел. Только так я смогу доказать тебе, что ты действительно сделал все, от тебя зависящее. Ну, же, утешься. У нас еще час. Давай проведем его вместе, в покое, в беседе и игре, как делали когда-то. Присаживайся; мне так много нужно сказать тебе.

Демьен ладонью стряхнул последние слезы, на его лице вновь появилось знакомое всем упрямое выражение. Он отпустил Уну, которую крепко обнимал до сих пор, отстранил ее. Пожал горячо и порывисто руку Дереку и заглянул в его прекрасные спокойные глаза.

— Прямо в сердце, — кровожадно произнес он, прорычал сквозь стиснутые белые зубы, и Дерек послушно поклонился.

— Да, Ваше Высочество.

Изо всех сил стараясь взять себя в руки, оправив форму, придав себе вид спокойный и гордый, Демьен шагнул к столику с шахматами и опустился в кресло напротив Короля. Тот улыбнулся — так, как умели только он и его сын, лучезарно, прекрасно, — протянул руку, затянутую в высокий алый манжет со множеством крохотных круглых пуговок, алыми ягодками вспыхнувшими в свете плачущих свечей, и уверенно двинул вперед белую пешку.

— Вы свободны, господа, — произнес он, подняв спокойные серые глаза на молчаливых участников этой странной сцены. — Не смею вас больше задерживать.

* * *

Дерек шагал размашисто и быстро, Уна едва поспевала за ним, и самым последним молча шагал Аргент со своей пантерой.

— Мисс Вайтроуз, — когда его спокойный голос раздался за его спиной, Уна вздрогнула и сжалась, хотя подспудно ожидала, когда он позовет, обратится к ней. — Может, уделите мне внимание?

Его рука крепко ухватила девушку за запястье, он рывком притянул Уну к себе — так, что она едва не упала, — и вынудил ее остановиться.

Несколько секунд они стояли друг напротив друга, всматриваясь в лица и скрывая смущение. Аргент, жадно всматриваясь в черты лица Уны, словно выискивал что-то знакомое — крохотную родинку на виске, полукруглую смешливую морщинку у уголка губ, — порывался спросить что-то, а Уна не знала, как ответить. Его мечта, магический сон, затмившая собой Корнелию Златовласку, вытеснившая ее из сердца Аргента, та, которую он искал, перебирая прекрасные портреты красивейших дам королевства… думал ли он, что она окажется рыжей маленькой девчонкой в серой куртке его академии? Наверное, даже Дама Игрейна более интересный и удачный выбор. Изящная придворная дама против серого агента-униформиста — с изумлением Уна поняла, что незаметно для себя самой превратилась именно в то, что когда-то казалось ей недостижимым, сложным, страшным и трудным. Она стала настоящим королевским агентом, готовым выполнить любое королевское поручение. Вот и сейчас она без раздумий и колебаний идет вслед за Дереком, потому что иначе нельзя. Потому что она всем сердцем любит своего странного, нечаянного друга, без пяти минут Алого Короля — рыдающего сероглазого мальчишку, который сейчас, глотая горькие слезы, двигает фигуры по шахматной доске, и его голова склоняется все ниже, будто бы под тяжестью золотого королевского венца…

— Ну что?! — выкрикнула Уна сердито, не выдержав испытующего взгляда Аргента. — Вы, наверное, рассчитывали на прекрасную даму, а не на серую мышь из вашей академии?

— Так это правда, — полуутвердительно произнес Аргент. — Принц не блефовал.

— Нет! — рявкнула Уна раздраженно. — Ему сейчас не до вранья. А мне — не до выяснения отношений, — произнося эти грозные слова, придав себе суровый вид, Уна на самом деле обмирала от страха, потому что подспудно боялась, что Аргент, насмотревшись на нее, все вспомнит — и, разочаровавшись, скажет что-то небрежное, отступит, уйдет навсегда. Мечта должна оставаться прекрасной и воздушной, как сон, как сказка. Лучше самой сказать это; не давать ему возможности поставить точку. Пусть будет запятая, пусть будет надежда…

— Мы должны исполнить приказание Алого Принца, — напыщенно и нарочито грубо продолжила Уна, стараясь не смотреть в смеющиеся глаза Аргента. — Мой долг — любить Алого Короля всем сердцем. Сначала это. Выяснение отношений — потом.