Следующие полчаса она, как обычно, протирала полки от пыли, раскладывала вещи в порядке, предписанном миссис Фрейзер, перевешивала одежду, оставленную жадными руками покупателей не на тех вешалках, и наконец достала кружки «Нескафе», собираясь сразу по приходе миссис Фрейзер сделать кофе. Леди пришла, как и всегда, вовремя. Заперев за собой дверь и одобрительно оглядев магазин, она вслед за миссис Пикеринг направилась в дальнюю комнату.

— Вот, — сказала миссис Пикеринг. — Оставили у двери, как обычно. Люди так невнимательны, в записке же все ясно сказано. Там мало интересного — за исключением сумочки.

Компаньонке миссис Фрейзер было известно, что последняя не может устоять перед новым мешком с приношениями. Пока миссис Пикеринг включала чайник и насыпала «Нескафе», та пошла к пакету. Обе молчали. Миссис Пикеринг смотрела, как миссис Фрейзер взяла сумочку, внимательно изучила застежку, повертела ее в руках.

— Это Гуччи, и она выглядит так, будто ею почти не пользовались. Кому могло прийти в голову отдать нам такое? Вы не заметили, кто оставил мешок?

— Нет, он уже был здесь, когда я пришла. Вообще-то сумочка лежала не сверху. Ее засунули глубоко вниз. Я просто из любопытства там пошарила и нащупала ее.

— Очень странно… Это сумочка богатой женщины. Богатые не приносят нам ненужные вещи. Вместо этого они посылают с ними свою прислугу в дорогие комиссионные магазины. Именно так богатые и остаются богатыми. Они знают цену тому, чем владеют. У нас никогда не было сумочки такого качества.

В сумочке был потайной кармашек; миссис Фрейзер засунула в него пальцы и вытащила визитную карточку. Забыв про кофе, подошла миссис Пикеринг, и они вместе стали ее рассматривать. Карточка была маленькая, шрифт — изящный и ясный. Они прочли: «Селия Меллок», и внизу, в левом углу, «Полиэнн промоушнз, театральные агенты, Ковент-Гарден, 2».

— Может, нам следует связаться с агентством и попробовать найти хозяйку? — спросила миссис Пикеринг. — Мы бы вернули сумочку. Она могла попасть к нам по ошибке.

Миссис Фрейзер не любила вдаваться в такие тонкости, находя их неуместными.

— Если люди отдают нам вещи по ошибке, то идти сюда и просить их вернуть — их дело. Мы не можем думать еще и об этом. Если вещи оставлены на улице, мы имеем право выставить их на продажу.

— Можно показать сумочку миссис Робертс, — сказала миссис Пикеринг. — Думаю, она дала бы за нее хорошую цену. Кажется, она сегодня должна прийти?

У миссис Робертс, случайной и не особенно надежной работницы, был хороший глаз, и она всегда давала на десять процентов больше той суммы, которую миссис Фрейзер отваживалась спросить с покупателя.

Миссис Фрейзер не ответила. Она вдруг затихла — настолько, что в какой-то момент показалось, будто она не способна двигаться.

— Я вспомнила, — сказала она. — Мне знакомо это имя. Селия Меллок. Я слышала его этим утром по местному радио. Девушка, которую нашли мертвой в том музее… Дюпейна, что ли?

Миссис Пикеринг не сказала ничего. Возбуждение компаньонки заразило и ее, но она — хоть тресни — не могла ухватить, в чем тут суть. Почувствовав наконец, что нужно как-то отреагировать, она сказала:

— Получается, девушка решила отдать сумочку до того, как ее убили.

— Вряд ли она могла принять такое решение после собственного убийства, Грейс! И глянь на остальные вещи: они не могли принадлежать Селии Меллок. Наверняка кто-то спрятал среди них сумочку, чтобы избавиться от нее!

Миссис Пикеринг всегда уважала в миссис Фрейзер ее интеллект. Столкнувшись со столь незаурядными дедуктивными способностями, она судорожно искала подходящий ответ.

— Что, по-вашему, нам следует делать? — спросила наконец миссис Пикеринг.

— Ответ предельно прост. Мы оставляем на двери табличку «Закрыто» и в десять не открываемся. А теперь звоним в полицию.

— Вы хотите сказать — в Скотленд-Ярд? — уточнила миссис Пикеринг.

— Именно. Они расследуют убийство Меллок — к ним надо обращаться в первую очередь.

Следующие час сорок пять доставили двум леди невообразимое удовольствие. Пока миссис Фрейзер звонила, ее подруга стояла рядом и восхищалась, как четко та рассказывает об их находке. Наконец миссис Пикеринг услышала:

— Да, мы уже так и сделали. Мы останемся в дальней комнате, поэтому люди не будут нас видеть и не начнут барабанить в дверь. Если вы хотите пройти незаметно, есть черный ход.

— Они кого-то к нам пошлют, — сказала миссис Фрейзер, положив трубку. — Они приказали не открывать магазин и ждать их в офисе.

Ожидание было недолгим. К черному ходу подъехала машина с двумя офицерами-мужчинами: тот, что поплотнее, явно был старшим, а второй, высокий и смуглый, был настолько симпатичным, что миссис Пикеринг буквально не могла отвести глаз. Старший представился инспектором Тарентом, а о своем коллеге сказал, что это сержант Бентон-Смит. Миссис Фрейзер, пожимая сержанту руку, одарила его взглядом, в котором угадывалось сомнение: следует ли офицерам полиции быть столь привлекательными? Миссис Пикеринг поведала свою историю еще раз; миссис Фрейзер стояла рядом, демонстрируя исключительные способности к самоконтролю, готовая поправить любые неточности и уберечь подругу от хлопот с полицией.

Перед тем как взять сумку, инспектор Тарент надел перчатки и сунул ее в большой пластиковый конверт, который закрыл и надписал.

— Мы благодарны вам обеим, леди, что поставили нас в известность о своей находке, — сказал он. — Сумочка может представлять определенный интерес. Если это так, нам нужно выяснить, кто до нее дотрагивался. Не могли бы вы поехать сейчас с нами? Необходимо взять у вас отпечатки пальцев. Естественно, только для исключения ненужных вариантов. Они будут уничтожены, как только не будут больше нужны.

Миссис Пикеринг вообразила себя подъезжающей к Нью-Скотленд-Ярду, на Виктория-стрит. Она столько раз видела ту вращающуюся вывеску по телевизору! Вместо этого, к некоторому ее разочарованию, их доставили в ближайшее полицейское отделение и с минимумом суеты взяли отпечатки. Когда каждый из пальцев миссис Пикеринг был аккуратно прижат к бумаге, она почувствовала возбуждение от совершенно новых ощущений и радостно болтала на протяжении всей процедуры. Миссис Фрейзер, не теряя достоинства, спросила лишь о том, как узнать об уничтожении отпечатков, когда тому придет время. Через полчаса они уже были опять в магазине и заваривали свежий кофе. После будоражащих утренних событий подругам это было просто необходимо.

— Они отнеслись ко всему очень спокойно, не правда ли? — заметила миссис Пикеринг. — Они нам ничего не рассказали — ничего существенного. Вы думаете, эта сумочка действительно для них важна?

— Конечно, важна, Грейс. Иначе они не стали бы просить наши отпечатки.

«Вся эта внешняя невозмутимость — лишь уловка», — чуть было не добавила миссис Фрейзер. Вместо этого она сказала:

— Полагаю, тому старшему офицеру незачем было намекать, что, если об этом станет известно, ответственность ляжет на нас. В конце концов, мы дали слово никому ничего не рассказывать, и наша разумность не вызывает никаких сомнений. Этого вполне достаточно.