Сестры дрожали от холода. Обе были в пижамах и босиком.

– Бабушка говорила, что, если что-то случится, семья нам поможет.

– У нас есть семья?

Салли отнесла телефон няне, которая тоже спустилась в гостиную и прилегла на диван, и заставила ее набрать номер.

– Иди собирай вещи, – шепнула она Джиллиан. – Возьми наши самые лучшие платья. Которые нам покупала бабушка.

– А все остальное?

Салли покачала головой. Отныне они путешествуют налегке.

– Возьми Артура и Пипу. – Это были любимые плюшевые игрушки Джиллиан. Медвежонок и мышка. – А я возьму Максин. – Любимая черная плюшевая собачка Салли.

Салли ждала, когда кто-то ответит. Судя по голосу, трубку взяла гадкая злая старуха.

– Вы не знаете, который сейчас час? – раздраженно спросила она.

– Я еще не умею определять время, – призналась Салли.

– Кто это?

– Салли Оуэнс. А кто вы?

– Фрэнсис Оуэнс, – сказала старуха, явно удивившись.

– Вы присылали цветы. Моя бабушка говорила, что, если что-то случится, семья нам поможет.

Возникла долгая пауза.

– И что-то случилось?

К дому подъехала полицейская машина. Фары светили так ярко, что Салли прикрыла глаза рукой. Фары выключились, Салли моргнула. Надо будет сказать дяденькам в похоронном бюро, что родителей следует нарядить в черное. И чтобы им не надевали обувь. Так хоронили бабушку: босую и во всем черном. Они с Джиллиан наденут свои лучшие платья и тоже будут босыми в знак уважения к мертвым.

– Ну, слава богу, – сказала няня, когда полицейские постучали в дверь.

Салли еще крепче вцепилась в трубку.

– Мы приедем жить к вам, – сказала она злой старухе. По крайней мере, они с Джиллиан будут вместе. Джилли уже вернулась, держа в охапке их самые лучшие, самые нарядные платья. Свое фиолетовое и Саллино – розовое с кружевами. – Хорошо, – сказала Салли. – То что надо.

– Что ты сказала? – встревоженно проговорила старуха в трубке. – Что случилось?

Полицейские вошли в дом с серьезным и скорбным видом. Они сняли фуражки, и один из них присел на корточки, чтобы не возвышаться над сестрами, и сказал:

– Наверное, девочка, тебе надо заканчивать разговор.

– Нет, – ответила Салли, передавая ему трубку. – Это наша тетя. Она все устроит, и мы переедем жить к ней.

Они в первый раз в жизни летели на самолете, и это было ужасно. Над центром страны бушевала гроза, в небе сверкали молнии, и сестры сидели, обмирая от страха.

– Молния никогда не бьет дважды, – сказала Салли, пытаясь подбодрить и себя, и сестру. Но Джиллиан все равно стошнило в бумажный пакет, который Салли потом отдала стюардессе. Они надели свои лучшие платья, и у обеих было по маленькому чемоданчику. Салли взяла с собой только самое нужное: зубные щетки и пасту, фотографии родителей, расческу, пижаму и тапочки. Джиллиан забрала все свои нарядные платья – все до единого, так что ее чемодан еле закрылся.

– У вас разве нет теплых вещей? – спросила у них стюардесса, когда самолет наконец приземлился. – Это же Бостон. На улице снег.

Сестры ни разу не видели снега. Они даже на миг позабыли о своем горе, глядя в иллюминатор на огромные белые хлопья, летящие в воздухе.

– Смотри, Артур, – сказала Джиллиан своему плюшевому медвежонку. – Я думаю, тебе здесь понравится.

Салли откинулась на спинку сиденья. Ей было тревожно и страшно. В Бостоне было темно, и снег кружил в воздухе, и родители никогда не вернутся, и старуха, с которой она говорила по телефону, была злая.

Стюардесса вывела их из самолета прямо в здание аэропорта. Сестры уже озябли в своих тонких платьях, а ведь они еще даже не выходили на улицу. Окна были затянуты ледяными узорами. Люди вокруг говорили громко, грубыми голосами. Кто-то сказал, что сегодня погода кошмарная. Сестры взялись за руки. Им не понравилось то, что они услышали.

– Хотя нет, Артуру здесь не понравится, – мрачно пробормотала Джиллиан.

– Конечно, понравится, – решительно заявила Салли, дрожа от холода. – Откуда, по-твоему, происходят медведи? Они любят холодный климат.

– В Калифорнии тоже живут медведи, – возразила Джиллиан. – Папа одного видел, он мне говорил.

– Как я понимаю, вот ваши родственницы, – сказала стюардесса, показав пальцем.

Сестры быстро обернулись в ту сторону и увидели двух старых женщин в длинных черных пальто. Одна была очень высокой, а у другой были белые волосы. Белые как снег. К запястьям обеих были привязаны красные воздушные шарики, чтобы девочки сразу нашли их в толпе. Женщина с белыми волосами опиралась на черную трость с набалдашником в виде головы ворона. Она помахала рукой и назвала сестер по имени. Салли и Джиллиан застыли на месте. Нет, тут какая-то ошибка. Не может быть, чтобы это были их родственницы.

– Они мне не нравятся, – сказала Джиллиан.

– Ты же их совсем не знаешь, – резонно заметила Салли.

– И не хочу знать. – У Джиллиан дрожал голос, как бывало всегда, когда она собиралась заплакать. – Они старые.

– Бабушка тоже была старой.

– Нет, она была вовсе не старой. Бабушка была красивой. Поэтому ее и звали Эйприл. Апрель.

– Пойдемте, девочки, – сказала им стюардесса.

Они подошли к выходу из зала прибытия в зал для встречающих. Прежняя жизнь закончилась. Новая жизнь ждала их на расстоянии в один шаг, за стеклянной перегородкой. Можно попробовать убежать, но куда? Их непременно поймают и отдадут в интернат, а потом – в разные семьи, к людям, которых ни капельки не волнует, что Джиллиан боится темноты, а Салли всегда ест на завтрак только овсяную кашу, политую медом.

Сестры переглянулись и подошли к тетям.

– А вот и вы! – радостно проговорила та, которая с белыми волосами. Назвавшаяся тетей Джет. – Какие вы разные! Я буду вас называть День и Ночь. Денек и Ночка. Мы познакомились поздно, но поздний старт означает, что все закончится точно в срок.

От тетушек пахло лавандой и серой. Они были одеты тепло – в сапогах, перчатках и вязаных шарфах – и принесли с собой черные колючие шерстяные пальто для сестер. Когда девочки их надели, им показалось, что у них по рукам расползлись пауки, а Джиллиан с Салли терпеть не могли пауков.

– Что я тебе говорила? – сказала высокая строгая тетушка, Френни, обращаясь к своей сестре. – В Калифорнии все одеваются по-идиотски.

– Нормально мы одеваемся, – обиделась Салли.

Тетя Фрэнсис – уже понятно, что злая, – нахмурилась и спросила:

– Так ты, значит, бедовая девчонка?

– Нет, она нет! – бросилась Джиллиан на защиту сестры.