Я следила, как он идёт к двери в покои пленников. Приоткрытой. Должно быть, закрытие активировало барьер Лода, не позволявший видеть и слышать, что происходит в соседней комнате. А после того, что случилось с Навинией, пленники решили — если один из них выходит, лучше всегда оставлять щёлочку. Чтобы в случае чего… попытаться прийти на помощь.

Пусть даже с ошейниками это дохлый номер.

С другой стороны, это ещё хуже: сидеть взаперти и даже не знать, что за соседней стеной…

— Как там Навиния?

Наверное, Восхт тоже не сразу поверил, что я это спросила. Как и я сама.

Но всё равно остановился — уже протянув пальцы к дверной ручке.

— А тебе что, правда интересно? — не оборачиваясь, бросил колдун.

— Я никогда не хотела, чтобы с ней поступали… так. Я и Кристу от этого спасала.

Восхт всё-таки повернулся ко мне. Лицо у него было полноватое, с тяжёлым подбородком, тёмные волосы — коротко стрижены.

— Можешь ответить на один вопрос? — спросил он, шагнув вперёд.

Это было неожиданно, но я кивнула.

Стоя у самой лестницы, не рискуя подходить ближе.

— Мне рассказали, кто ты и откуда. И почему тогда ты помогаешь… им? — он говорил без отвращения, без особого любопытства. Скорее устало. — Дроу обречены, но ты ведь человек. Ты не из этого мира, тебя ничего с ними не связывает. Так почему? Ты могла сбежать с невестой принца, и светлые наградили бы тебя так…

Услышав мой тихий, бесконечно горький смешок, колдун осёкся.

— Да не могли мы сбежать, — выдохнула я в ответ на его недоумённый взгляд. — Вы ещё этого не поняли? После того, что сделали с Навинией? Может, светлые и сильнее, но здесь, под горами, властвуют не они. И выбора у меня не было. Нет, был: либо мёртвая Криста, либо живая Криста и принц в плену. Только так.

Он только моргнул. Похоже, не верил. Конечно, легче ведь считать меня злобной предательницей, чем признать, что без меня эта история могла бы закончиться куда хуже.

Остолоп.

— Вы думаете, я поначалу их не проклинала? Да один из них чуть меня не убил. Криста может подтвердить. — Я дёрнула плечом, не зная, зачем оправдываюсь. — Мы же не в книжке, где герой не может умереть, а хорошие парни обязательно найдут какой-нибудь чудесный выход, и в последний момент принц спасёт принцессу, а даже если кто-то погибнет, его оживит сила истинной любви или другая ерунда! Я сама до сих пор сижу взаперти в этой башне, а если выйду, со мной могут сделать вещи похуже, чем с Навинией. И всё потому, что дроу ненавидят людей. Из-за того, что ваши — да, ваши добрые светлые народы сделали восемнадцать лет назад!

Восхт молчал. К моему удивлению. Я-то ожидала возмущений и возражений, что светлые просто защищались, что резню устроили дроу, что…

— Мои родители тоже погибли там, — вдруг тихо произнёс колдун. — На том пиру. И я всю жизнь пытался понять, почему дроу сделали это. Почему атаковали так глупо, обрекая себя на смерть. Потому что меня не устраивали те ответы, которые мне давали, а других я не находил.

Теперь молчала я, потрясённая тем фактом, что среди светлых думать умеет не только Эсфориэль.

— Эти ошейники… — Восхт коснулся серебряного круга на своей шее, — их действительно никак не снять? И кольца не заполучить?

Я даже не знала, можно ли сказать ему правду.

И как относиться к тому, что устремлённый на меня взгляд явно смягчился.

— Нет. Самим вам их не снять. Даже с кольцом, — всё-таки произнесла я. — А ещё с их помощью можно наблюдать за вами. Постоянно, где бы вы ни были.

Он задумчиво кивнул, изучая моё лицо внимательными тёмными глазами.

— Значит, у тебя действительно не было выбора?..

Ответить я не успела.

Хорошо, что я стояла у самой лестницы. Иначе никак не успела бы сделать то, что сделала. Пусть даже меня от двери, за которую так и не ушёл Восхт, отделяло весьма приличное расстояние.

Но Дэнимон, стремительным вихрем вырвавшись из комнаты пленных, преодолел его за считаные секунды.

Я действовала скорее инстинктивно, чем осознанно. Просто отвернулась и скакнула сразу на две ступеньки вверх. А когда оглянулась, эльфийский принц уже падал на пол спиной назад, у самого подножия лестницы, словно наткнувшись с разбегу на невидимую преграду.

Я ничего не слышала, ибо все звуки остались по ту сторону магического барьера. Зато прекрасно видела лицо эльфа, когда Дэнимон вскочил: немного удивлённое — и ужасно раздосадованное.

Тем, что он так и не сумел до меня добраться.

Ну да. Теперь все они очень на меня злятся. Нет, не только на меня, но на меня в том числе. А ещё они знают о том, что мы с Лодом связаны. И если Лоду ничего сделать не могут, не факт, что это распространяется на меня.

Глядя принцу в глаза, я насмешливо ему отсалютовала. Перевела взгляд на колдуна, который напряжённо смотрел Дэнимону в спину. Значит, специально меня забалтывал, да? А я-то уже готова была поверить, что…

Я отвернулась и зашагала наверх, и сердце колотилось в запоздалом испуге.

Прав был Лод. Лучше не оставаться с пленниками наедине. И в гостиную больше не спускаться. В конце концов, видеть тот самый стол и представлять, что на нём делали с Навинией, мне не хотелось.

Желательно — никогда в жизни.

Лода до утра я больше не видела. Похоже, он вообще не возвращался в башню — даже на ночь. Во всяком случае, когда я проснулась, его нигде не оказалось, и кровать была аккуратно застелена… хотя это вполне мог сделать и Акке.

Зато тем же утром я выяснила, что Бульдог не умеет долго обижаться. Во всяком случае, рядом с моей подушкой он дрых так же безмятежно, как и в предыдущие дни.

Лод вернулся, лишь когда я позавтракала и уже взялась за книгу про ловушки.

— Снезжана, не желаешь прогуляться? — с порога жизнерадостно осведомился он.

— Может быть, — поправив очки, осторожно ответила я. — Куда?

— На тренировку. Нам с Морти жаль, что ты постоянно сидишь взаперти, вот мы и решили взять тебя с нами. Алья не против.

— Тренировку?..

— На мечах. В основном. Это не скаук, конечно, но тоже весело.

Я не была уверена, что хочу видеть Повелителя дроу после вчерашнего. Если честно, я даже не была уверена, как после вчерашнего относиться к Лоду.

Но, с другой стороны, вынужденное заточение успело порядком мне надоесть.

— Хочу, — отложив книгу, кивнула я.

Бульдог упрямо плёлся за нами до самого низа лестницы, ведущей прочь из башни. Кричать «место» на сей раз было бесполезно, и отвязаться от пса помогла лишь запертая дверь.

Мою пятую прогулку по дворцу омрачала разве что подступающая мигрень. Она давала знать о своём приближении даже не болью — намёком на неё, неприятной пульсацией в правом виске… но знакомый симптом я узнала безошибочно.