Вернувшись в дом Александр открыл стенной шкаф, нагнулся и достал маленький несгораемый чемоданчик. Чемоданчик под ключом служил для защиты Нагана не столько от пожара, сколько от шаловливых ручонок сынули Коляна, который был ещё маловат для того чтобы выработать в нём здоровое уважение к оружию, но достаточно взрослым и сильным чтобы зарядить, взвести курок, и нажать куда надо. Ну, или для того чтобы привести друга постарше и начать хвастаться огневой мощью папы.

Отперев замок, и откинув тяжёленькую крышку, Саша быстро вытащил револьвер, тускло сверкнувший воронёным металлом, и коробку патронов. Потом, воровато оглянувшись, Александр закрыл чемоданчик, вытащил из замка малюсенький ключик, и засунул свою миниатюрную оружейку обратно в шкаф – нехватало ещё чтобы женуля Катя или дочка Натаха увидели всё это и поинтересовались – куда это в такое время принято ходить с оружием? Быстро, но по мере сил стараясь не шуметь, Саша спустился в подвал, высыпал пол-коробки патронов прямо на ковёр, откинул дверцу барабана, и зарядил револьвер. Посмотрел на остаток патронов, подумал, и засунул с десяток в карман россыпью. Глупо конечно, Наган в боевой обстановке не перезарядить, с чем начал стрельбу – с тем и закончишь. Да, собственно говоря, и не собирался Саша с кем-либо перестреливаться. А с другой стороны – запас карман не тяготит, патроны есть не просят – пусть уж будет.

Патронную коробку положил под диван. А вот кобуры для скрытого ношения в запасе не было – пришлось засунуть Наган сзади за пояс и прикрыть свитером. Посмотрев на часы и про себя обозвав себя капушей, Александр направился к выходу из подвала, однако через пару шагов ругнулся вполголоса, и развернулся обратно. При каждом шаге Наган грозил то-ли высыпаться наружу через ремень, то-ли нырнуть внутрь джинсов.

Саша глянул на себя в зеркало. Так и есть – плюс ко всему длинный ствол совершенно неприспособленного для ношения таким манером оружия совершенно недвусмысленно проглядывал сквозь штаны, словно тонкий прямой хвост. Хвост. Железный хвост. Саша поймал себя на том, что при этой мысли совершенно по-гиеньи подхихикул. Ну вот, началось. Внутреннее напряжение, как ты его не скрывай, как не хорохорься – всегда выскочит наружу, причём обычно именно таким способом – беспричинной весёлостью. Подойдя к зеркалу вплотную, Саша заглянул своему отражению в глаза. Ну что же, неприкрытой паники не наблюдается – уже неплохо.

Сами с собой разговаривают только откровенные психи, по-этому, всё так же глядя самому себе в глаза, Саша проговорил сугубо про себя:

– Ну что, Сашок, ты отдаёшь себе отчёт в том, что ввязался в игры, в которых при неблагоприятном исходе ты сядешь за шпионаж, а при благоприятном – не выиграешь ничего, просто останешься при своих?

Судя по кривой улыбке и лёгкому, почти незаметному кивку, отражение текущую ситуацию прекрасно осознавало. Саша понимающе подмигнул в ответ, и отвёл глаза – надо поспешать.

Вытащил револьвер из-за пояса – так его носить всё равно нет никакой возможности. Наган по пути наружу пребольно царапнул мушкой по тому месту, где у Сашиных далёких предков хвосту быть и полагалось. Быстренько сменив свитер на водолазку и пиджак, Саша примостил оружие просто в боковом кармане – без всяких суперменских выкрутасов. Попытался достать – вышло скверно, револьвер вёл себя как связка рыболовных крючков, цепляясь за материю то курком, то мушкой, то ещё чем-нибудь. Однако лучше уж так, чем сзади за поясом – хоть не потеряется. Да и сидеть с заткнутым за ремень оружием почти невозможно, а машину, знаете-ли, ни стоя ни лёжа вести не получится.

Проезжая по пустым улицам, Саша пытался проанализировать ситуацию, прикинуть – зачем он так срочно понадобился, да ещё и при оружии. Даже музыку выключил, чтобы лучше думалось. А ещё чтобы не отвлекаться – почему-то сегодня на улицах было изрядно полицейских машин, что Сашу, в его «третье-рюмочном» химическом состоянии души совершенно не радовало. И вели себя полицейские машины как-то необычно, не сновали туда-сюда с деловитым видом, очевидно отвечая на вызовы, а стояли у больших перекрёстков, помигивая огнями на крышах. Так полиция действует когда столкновение случилось, стоят, отгораживая трафик от столкнувшихся автомобилей, пока не выяснится кто виноват и битые машины не эвакуируют. Однако сегодня около полицейских машин никаких столкновений не было – Саша специально присматривался – ни помятых машин, ни даже осколков стекла на асфальте. Субботник по борьбе с пьяными водителями у них что-ли? Или ловят кого?

В общем, ничего конкретного по пути так и не придумалось, вернее – придумалось слишком кудряво и разнообразно. Очень уж мало данных, и, как результат – изобилие вариантов ответа. Вот и было решено по возможности использовать старое доброе солдатское правило «Если ничего не можешь сделать – постарайся хотя бы не волноваться». Ещё курсантом Саша вычитал это правило в какой-то из книжек, и с тех пор старался применять по мере сил. Получалось не всегда. Сейчас тоже получалось неочень, оставалось утешать себя тем, что парк «с паровозиком» близёхонько, и после встречи в Машей ясности безусловно прибавится. Что бы там ни было, а неизвестность неприятнее всего.

Однако встретиться у паравозика не довелось. Саша уже парковался на стоянке у паровозного скверика, когда телефон в кармане снова заявил о себе.

– Тимофеев, ты далеко?

– Уже тут, красавица, буду буквально через минуту.

– Обстоятельства изменились. Объезжай парк, и встреть меня с противоположной, с северной стороны.

– Ну хорошо… – Саша бросил телефон на пассажирское место, перекинул рычаг автоматической коробки на задний ход, по привычке огляделся в поисках препятствий. Препятствий не было – по позднему времени его машина была одна-одинёшенька.

Объехав скверик, Александр встал просто у тротуара – специальной стоянки, предназначенной для посетителей сквера тут, похоже не было. Вообще, странноватое это было место. Справа – сплошная стена кустов, огораживающая благопристойный, ухоженный, образцово-показательный скверик. А слева от дороги – старые домишки, маленькие, изрядно захламлённые дворики, автомобили, которые, похоже, не ездят последние лет десять или больше. Грязь и беднота. А самое удивительное – в темноту ответвляется несметное количество узеньких изогнутых улочек, что для Солт-Лейка большая редкость. Тут всё движение спланировано как сетка, с улицами, пересекающимися под прямыми углами, а тут… Просто Лукоморье какое-то. Наверное, ещё севернее скверика есть или ручей, или овраг, в общем – естественное препятствие, не позволяющее тянуть улицы по прямой с севера на юг, да с запада на восток, вот и получилась этакая змеистость проезжих путей.

Саша мигнул пару