— У Сереброва пожар, — сухо сообщил Екимов. — Там действуют активные силы противовоздушной обороны.

— Понял! — ответил Паршин.

— К вылету готовы?

— Да, командир!

— Вылет разрешаю!

Паршин, Беляк, и Кулешов хорошо знали район, куда сейчас направлялись их вертолеты. Именно здесь Александр потерял земные ориентиры, и они тогда случайно залетели на территорию Пакистана, но выкрутились и отделались легким испугом. В этой провинции они минировали перевалы и тайные горные тропы. Здесь громили крупный караван.

Паршин выжимал из послушного ему вертолета все возможное, спешил на подмогу командиру звена. Двигатели ритмично и напряженно гудели, над головой монотонно и уверенно шелестели лопасти, уплотняя разреженный воздух, и вертолет, как живой, дрожал и напрягался. Внизу по белым снегам хребта и горным вершинам торопливо скользили, догоняя друг друга, темные тени винтокрылых машин.

— Выходим в заданный квадрат! — доложил Паршин по внешнему переговорному устройству.

День выдался солнечным и ясным. Видимость была отличной, как говорят пилоты «миллион на миллион».

Александр первым увидел далеко впереди на пологой заснеженной вершине темную точку и рядом с ней крохотный костер. Он тут же доложил командиру вертолета.

— Один горит, а второй рядом!

— Вижу, — ответил Паршин и в свою очередь добавил. — Вертолет взлетает. Кононов!

— Уже хорошо! — обрадовано произнес Беляк.

В эфире послышался знакомый и чуть хрипловатый голос Кононова. Паршин услышал, как он докладывал о том, что благополучно совершил посадку на склоне вершины, что принял на борт экипаж Сереброва, успевший покинуть горящий вертолет, что раненых нет, и что он, Кононов, принял решение возвращаться на базу. Потом обрисовал обстановку у блокпоста.

— У входа в долину две зенитки! Будьте осторожны!

Расположенный на плоской горе в самом центре входа в долину блок-пост занимал выгодное положение. Он был основательно укреплен и нашпигован оружием, в том числе гранатометами и крупнокалиберными пулеметами. Небо прикрывали два зенитных орудия. Под прицельным огнем находилась вся долина, обрамленная высокими, почти отвесными горами.

Атака с хода, в лоб, проведенная парой Сереброва, положительного результата не принесла, но раскрыла оборонительную систему мятежников. Надо было что-то предпринять, что-то придумать. Паршин, управляя вертолетом, прикидывал различные варианты.

И как бы читая мысли капитана, в шлемофоне раздался голос Беляка:

— Командир, у меня есть задумка!

— Выкладывай!

— А если с тыла, из ущелья!

— Ущелье узкое, — ответил Паршин, рассматривая карту. — Там нам не развернуться.

— А если перемахнуть через хребет? А по ущелью мы уже летали, — Александр говорил торопливо, выкладывая свою идею. — На нашей стороне момент внезапности! Пока очухаются, пока развернут зенитки, мы их накроем! Давай рискнем, командир!

Паршин и сам понимал, что подход к блокпосту надо осуществлять по ущелью. Эффект внезапности будет решающим. Мятежники никак не ожидают появления вертолетов из ущелья, практически не пригодного для полетов. Сколько секунд необходимо, чтобы перенацелить зенитное орудие в противоположную сторону? Эти секунды решат все.

Вертолеты стали набирать высоту.

В разреженном воздухе машина были неустойчивы. Вертолеты то бросало из стороны в сторону, то стремительно возносило, чтобы затем низвергнуть вниз. Паршин был начеку, реагировал, восстанавливая необходимый режим полета. Бросил взгляд на приборы. Стрелка переползла отметку в четыре с половиной тысячи метров. Еще немного и они перемахнут через хребет.

— Как у тебя? — спросил у ведомого.

— Нормально… — ответил Кулешов, с трудом устраняя болтанку машины.

Над вершиной бушевали ветры. Злобные порывы ударяли в железный борт, стремясь опрокинуть вертолет и увлечь вниз. Двигатели гудели на высокой ноте, лопасти отчаянно месили и прессовали воздух. А в синеве неба ослепительно сияло солнце.

На перевале, чуть в стороне от курса полета, Беляк заметил темные точки и какое-то странное движение. Неужели караван? Доложил командиру.

— Проверим! — ответил Паршин и приказал экипажу быть готовым к бою.

Но когда подлетели ближе, увидели, как с тропы разбегаются горные козы. Напуганные грохотом, свалившимся с неба, они испуганно шарахались в разные стороны и, длинными скачками, уносились от грозящей им опасности.

— Командир, шашлык разбегается! — подал голос бортовой техник.

— В следующий раз обязательно! — ответил капитан, возвращая вертолет на прежний курс.

Преодолев заснеженный хребет, Паршин направил вертолет в ущелье.

— Прикрывай сверху! — приказ он ведомому.

— Понял! — ответил Кулешов.

После яркого солнечного света и ослепительной белизны снежного перевала, глубокое ущелье встретило их мрачной серостью. С обеих сторон вырастали скалистые стены. Глубоко внизу стелился сизой пеленой туман, и катила свои воды река. А выше, по узким карнизам пролегала тропа. Она петляла над пропастью, прижималась к каменистой стене, местами прячась под выступы скалистых козырьков. Горы, казалось, слегка раздвинули свои каменистые ладони, образуя узкий проход, но были готовы в любой момент их сдвинуть и прихлопнуть непрошенных гостей, которые своим рокотом и гулом потревожили извечное спокойствие.

Душманов не было видно, но Александр ощущал их присутствие. Предчувствия не обманули. Далеко впереди на тропе…

— Караван! — выдохнул Беляк в переговорное устройство.

Летчики понимали, что они увидели лишь хвост каравана, который двигался к блокпосту со стороны Пакистана. Вооруженные всадники на низкорослых лошадях тревожно оглядывались, заслышав за спиной нарастающий гул боевых машин.

— Шайтан-арба! Шайтан-арба!

А впереди, по тропе, по обрывистым карнизам, длинной живой цепочкой двигался караван. Лошади, верблюды и ослы, навьюченные тяжелой поклажей. Ящики, тюки, мешки. И большая группа вооруженных всадников. Увидев летящий по ущелью вертолет, они торопливо готовили оружие.

— К бою! — скомандовал Паршин. — Пулеметами!

Словно налетевший внезапно вихрь, мчался в узком ущелье грозно гудящий вертолет. Лейтенант Беляк и бортовой техник Чубков длинными очередями разили моджахедов наповал.

«Крокодил» Кулешова добивал остатки каравана.

Стоны, крики, проклятья, вопли падающих в пропасть душманов, отчаянные ржание раненых лошадей, гортанные крики верблюдов, глухие стоны ослов, смешались с торопливой трескотней автоматов, винтовочными выстрелами, гулкими очередями пулеметов, выхлопами гранатометов. Они сливались с густым басистым гулом боевых машин и многократно умножались горным эхом. Невообразимый грохот катился по узкому ущелью.