Херсир чувствовал себя превосходно. Тело затянуло раны, и молодой организм набрал прежнюю силу. Ярл, вызвав к себе Сигурда, был многословен и щедр не в меру. Новый шерстяной плащ, ремень с серебряными накладками и три отменных куньих шкурки перекочевали в закрома победителя мерянского князя Нимоякке. И еще… Атли выстроил во внутреннем дворе борга всю дружину и торжественно провозгласил, что, мол, отныне Сигурд больше не херсир, а хёвдинг.

– Слава хёвдингу! – в тот день дружина порвала глотки от частых криков и упилась на пиру.

Жить бы да радоваться! Вторуша… Сигурд опять поймал себя за язык. Особенно после бани, когда, испив холодного пива, он сидел на лавке и нежился на солнце. Вторуша…

– Вот привязалась, – Сигурд отпил из кружки.

Второй или третий раз накатывала эта сентиментальность. Он не часто, но видел княгиню, вместе с дочерью прогуливавшуюся у западной стены. А он стоял и смотрел. Что в ней было такого? Хёвдинг не знал. И пуще того, стала ему зеленоглазая княгиня сниться. И так снилась, и так снилась.… А еще смех этот дурацкий все время доносился откуда-то. Или не смех то был, а крик. И не властен был Сигурд в своем сне… Вторуша… А один раз она приснилась ему рядом с кикиморой. Вот тут-то и не стерпел хёвдинг.

Однажды вечером он набрался смелости и пошел в терем. Он уже знал, в какой его части жила Вторуша с дочерью. При них почти неотлучно находилась старая бабка. И бабку эту он знал. Потеря – так ее звали – Сигурд не раз, до этого, видел ее в борге.

Сигурд стукнул кулаком в дверь и, досчитав до пяти, вошел. Княгиня сидела на ложе, перебирала какие-то тряпки, девчушка играла с тряпичной куклой, а Потеря протирала стол. Три глиняных светильника давали много света.

– Пойди-ка, бабка, погуляй с Милавой. Щенков ей покажи. У конюшни сука наша вывела их с лежки. Пойдите, гляньте.

– Ярл не велел… Изменил!!!!

– Иди, старая, говорю… мне с княгиней поговорить надо.

– Атли мне…

Хёвдинг подошел ближе, в упор глянул в бесцветные глаза Потери.

– Пойдите, гляньте щеней.

Милава услышав грозные речи викинга, выронила куклу и уставилась на дядю.

– Ступайте, – спокойным голосом изрекла княгиня. – Милавушка, сходи с бабушкой на двор, там щеночки…

– Малые?

– Малые, – кивнула Вторуша. – Поди.

– Ой, – обрадовалось девчушка, – бабушка Потерюшка, побежали…

Милаву споро одели, и бабка, что-то ворча себе под нос, вывела княжну на вечернюю прогулку.

– Зачем пришел? – строго спросила княгиня.

Сигурд бесцеремонно разглядывал княгиню. Она сидела, сложив руки на коленях, с прямой спиной и аккуратно забранными волосами. Длинные ресницы медленно, словно нарочно, игриво прикрыли ее зеленые глаза. Прикрыли… открыли…

– Ярл захаживает?

– Проверяет. Мы его яшники.

– Я не о том, – отмахнулся хёвдинг и сел на край ложа.

– Не пойму я…

– Ходит или нет?

– Ты, верно, сдурел.

– Ты сама сказала – вы его яшники, – Сигурд вздохнул.

– Твоими трудами.

– Моими. Так ходит или нет?

– Зачем тебе мои муки, воин?

– Меня Сигурдом зовут…

– Я знаю… это ты убил моего мужа.

– Это был честный поединок.

Вторуша опустила глаза, отвернула голову.

– Уходи. Ваш Атли обещал, что скоро…

– Что я обещал?

Дверь лихо отворилась, и вошел ярл. Следом за ним втянулся… вернее, впереди него влетел в комнату хмельной перегар.

– Вот не думал, что у меня хёвдинг ходок по бабам! – единственный глаз Атли хитро подмигнул.

– Я не… – Сигурд вскочил.

– Да ладно тебе. Баба она справная, – ярл присел рядом с княгиней и приобнял ее за талию, – чего бы не попользовать.

Лицо хёвдинга аж передернулось, свело левую скулу со шрамом.

– Будешь?! – с вызовов спросил ярл, все ближе притягивая Вторушу к себе.

Княгиня уперлась руками в его грудь.

– Пес! Тьфу!

– О! Видишь, она еще брыкается. Ха-ха… Ну, – Атли хлопнул ее по бедру.

– Ярл! – Сигурд моментально вспыхнул. – Отпусти ее! За нее выкуп…

– Какой выкуп? Я не посылал гонца… – с этими словами он полез целоваться.

– Пойди прочь… тать!

– Ух ты какая…

Секунда длилась неимоверно долго. Хёвдинг впал в ступор. Секунда… Затем он сделал шаг вперед и буквально вырвал женщину и объятий Атли.

– Не тронь!

– Что?

– На!

Кулак хёвдинга вломил в глаз, ярл отлетел к стене. А Сигурд был уже рядом.

– На!

Второй удар пришелся в этот же глаз! Вот верно люди говорят, что снаряд два раза в одну воронку не попадает… а сразу – три!!! И третий раз – туда же. Атли хоть и был крепким мужиком, но от последнего удара крепко приложился о стену.

– Пух… – легкие выпустили последний воздух, и ярл осел на пол.

Сигурд глубоко вдохнул и шумно выдохнул.

– Ты как?

– Х-х… хорошо, – женщина одернула платье. – А с ним теперь что? Ты его не зашиб?

«Вот бабы, – подумал хёвдинг, – он чуть не того, а она…»

– А ничего. Проспится, завтра и разберемся, – вслух изрек он и принялся поднимать бесчувственного ярла.

* * *

Очухался хозяин Альдегьюборга рано поутру. Лицо горело, глаз почти не видел. Красивый, фиолетово-черный фингал закупорил единственное око ярла и плавно стек вниз, на щеку. Память мгновенно вернула вчерашнюю сцену… И Атли взревел от своего поражения. Махнув кружку квасу, Атли учинил поиски виноватого. Однако они длились недолго, так как хёвдинг сам явился к терему. У крыльца-то они и столкнулись.

– Ага, – проревел ярл, – это ты!

– Я, – стараясь соблюдать спокойствие, ответил Сигурд.

– Ты ударил своего ярла из-за этой паршивой хольмгардской сучки? Клянусь Митгардом, ты мне ответишь.

– Когда угодно, – равнодушно бросил хёвдинг. – Только ты глаз намажь чем-нибудь, а то и меча своего не увидишь.

– Ты… ты… – ярл был в шаге от того, чтобы прямо сейчас кинуться на обидчика. Но он вовремя остановился.

Вокруг были дружинники, а это свидетели. Вызов брошен – вызов принят, но прямо сейчас начинать его не пристало. Хольмганг требовал обстоятельного подхода.

– Через три дня, – сквозь зубы процедил Атли, – через три, клянусь Одином!

– Дай слово, что ты не тронешь княгиню и княжну. Ссора из-за них у нас с тобой… дай слово, ярл!