– Один! – воскликнул кто-то из дружинников.

Меч вспорхнул еще раз – удар. Атли выронил щит. Перерубленная ключица обозначилась глубокой раной.

– Пха… – вырвалось из уст хёвдинга.

Последний удар в голову довершил поражение ярла. Сигурд инстинктивно отскочил на шаг назад. Единственный глаз Атли залила кровь… меч упал, а руки, слово плети, дернулись вверх, к голове… они остановились на уровни груди и бессильно рухнули вниз. Тело Атли последовало за ними…

– Один!!! – дружина ликовала. Сегодня в Вальхалле будет радость. Храбрый воин – ярл Атли станет пировать за одним столом с Одноглазым.

– Один!!!

Напряжение, пусть и короткого боя, сказалось для хёвдинга резкой болью в боку. Он тяжело вышел из круга. А воины ликовали так, словно гибель их ярла и не смерть вовсе, а радостный праздник. Все правильно… все честно, и он победил. Сердце вдруг сжалось, и в нос ударил запах болота. Сигурд напрягся, обернулся вокруг себя. Он уже был готов увидеть лицо кикиморы. Но нет. Только бородатые лица варягов.

– Это великий поединок! – подошедший Олаф протянул руку.

– Знаю… – устало ответил Сигурд. – Распорядись о поминальном костре…

– Конечно. Все сделаем. Он был славным ярлом.

– Да уж…

* * *

Сигурд пришел проводить своего поединщика. Драккар, набитый хворостом и дарами, стоял у пристани борга. Воины на щитах внесли тело Атли и уложили на настил. Ярл лежал в полном комплекте. С мечом, в кольчуге и шлеме. У его ног разместился новенький щит.

Дружинники выстроились в несколько рядов. Сигурду поднесли факел. И эта была заслуженная честь.

– Слава ярлу Атли! – воскликнул хёвдинг и бросил факел на хворост.

Как только сушняк занялся, еще несколько факелов упало на драккар. Пламя жадно охватило хворост и принялось поедать сухие доски обшивки.

– Толкай! – Олаф подал команду.

Два десятка воинов легко оттолкнули судно. Воды Волхова подхватили объятый пламенем драккар и понесли. Сначала он шел вдоль берега, а затем течение поволокло ладью ближе к средине.

– Один!!! – дружина провожала ярла громкими возгласами и ударами оружия по щитам.

– Один!

Закатное солнце красиво окрасило горизонт, и горящий драккар просто обалденно смотрелся на этом фоне. Именно так думал Сигурд…

* * *

Утром хёвдинга разбудили Олаф и Трюггви. Отец и сын без стука вошли и принялись тормошить Сигурда.

– Вставай.

– Хватит спать.

– Чего? Хм… Чего приперлись, – хёвдинг едва продрал глаза.

– Вставай, дело есть.

– Ё… не могли подождать?

Сигурд сел на ложе и вопросительно уставился на товарищей.

– Ну?

– После того, как ты ушел с тризны…

– Ну? – Сигурд все еще потирал глаза.

– Да обожди ты нукать! Так вот… значит, парни выбрали тебя ярлом, – Олаф, наконец, закончил новость.

– Не может быть… – хёвдинг тряхнул головой, словно прогоняя наваждение.

– Клянусь Одином, – подтвердил Трюггви. – Все дали тебе голос.

– Ой, дайте умыться, – взмолился Сигурд, – нельзя так человека пугать.

Он, не слушая их восторженное бормотание, вышел во двор, намереваясь умыться.

– Слава ярлу Сигурду!!!

– Мать моя… – Сигурд от испуга схватился за сердце. – Вы чего орете?

– Слава ярлу Сигурду!!! – вся дружина стояла стройными рядами и продолжала скандировать. – Слава ярлу Сигурду!!!

И будто в усиление своих верноподданнических чувств, воины принялись молотить мечами и секирами по щитам. Буханье стояло почище, чем вчера на похоронах Атли.

– Слава ярлу…

Сигурд вскинул обе руки.

– Тихо! Да тихо вы! Эй! Хорош горланить!

– Слава ярлу Сигурду!

– Да понял я. Понял!

– Слава ярлу…

Наконец его услышали. Бряцанье и возгласы умолкли.

– Ну, наорались?

– Слава… – чья-то запоздалая реакция позабавила Сигурда.

– Вот ведь… – хёвдинг набрал побольше воздуха в легкие. – Спасибо, други мои, за честь! – он чуть склонил перед ними голову. – Признаться, не ожидал! – слукавил Сигурд. Где-то глубоко-глубоко внутри сидел червячок тщеславия и грыз совесть. – Не ожидал…

– Ты дело говори! – раздался чей-то нетерпеливый выкрик.

– Да! Согласен, или чего?

– Говори, Сигурд.

– Да дайте ему сказать!

Сигурд широко улыбнулся.

– Ну, разве можно отказать таким храбрым парням, как вы?! Чтоб вас кабан порвал! Я согласен!

– Один… Тьфу! Сигурд!!!

– Слава ярлу!

– Слава Сигурду!

Новоиспеченный ярл поднял глаза и увидел на крыльце терема Вторушу. Она стояла и смотрела на него. Сигурду показалось, будто она улыбается ему. Сдержанно, лишь краешком губ. Но улыбается!

Любовь нечаянно нагрянет…

Лагерь руссов и вепсов из медвежьего рода был установлен далеко от берега Волхова. Удалось уйти не менее чем на десять верст. Выбрав обширную поляну, остановились. Закипела работа. Воины разводили костры устанавливали палатки и шалаши. Вот тут-то Вадим и подошел к невесте.

– Сударыня, ты прекрасна. Я даже не мог себе представить, что такая девушка обещана мне в жены, хотя мне и говорили о твоей, княжна, красоте, – выпалил Вадим и сам чуть за голову не схватился от своего красноречия.

Девушка и половины не поняла из столь громоздкой речи и заметно смутилась.

– Князь, я рада видеть тебя.

– Ты, верно, устала с дороги. А тут еще эти варяги…

– Я не испугалась, – вдруг вскинув гордо голову, заявила невеста.

– О да! – воскликнул князь, вспоминая, как впервые узрел ее, растрепанную от долгого бега по лесу. И все же она держалась молодцом. – Я и не сомневаюсь в этом!

Её отвели в отдельную, просторную палатку, где княжна и ее спутницы могли передохнуть и привести себя в порядок. Назавтра им предстоял долгий путь. Вадим объявил об отходе в Каргийоки.

Князь руссов сегодня встретил не только свою невесту, но и старого… хм… Теперь он не стал бы называть его другом.

…Валуй бежал последним, постоянно оборачивался. Его кожаный доспех был изодран, с головы слетел шлем. Вадим ждал в условленном месте, в версте от вынужденной высадки новгородцев. Руссы незадолго до этого вышли на берег и заняли позицию – ждали. И тут сюрприз. Бегущие женщины, а следом десяток воинов… И Валуй… Бородача князь признал сразу.