фоном выстрелы, разрывы, и рокот лопастей. В небе по дальним позициям работали вертушки.

Через несколько долгих секунд связь пропала окончательно.

Боря поднял глаза на женщин. Сидели бледные, как мел. Лариса Борисовна дрожащей рукой подняла стаканчик с чаем, отхлебнула, расплескав и первой продолжила:

— Сначала Вова, теперь… — она не договорила.

Боря молчал, не зная толком, ни кто такой Вова, ни что там дальше произошло? Все мысли сбило. И все трое сидели как пыльными мешками пришибленные. Только глаза красные и в горле ком.

«Не стоило звонить на передовую», — корил его внутренний голос.

Эта же мысль читалась в глазах женщин.

— Володя? — первым спросил Боря.

Лариса Борисовна кивнула на Вику.

— Жених… Про Гомельский десант слыхал?

— Конечно.

— Ну вот как ушёл добровольцем с февраля в десантуру, ранение получил, подлечился и снова — туда. Не может тут с нами, пока всё это происходит. Понимаешь?

— Понимаю, — глухо добавил Боря, так и не разглядев колец на пальце ни одной, ни другой.

— Так толком год уже не видим. Наш лучший сотрудник. А с ним… — Лариса Борисовна сжала стаканчик, швырнула под ноги с психа и договорила. — … как будто вся наша удача ушла. Ни работы теперь толком, ни клиентов, ни денег. Едва в ноль выходим. Закрываться думаю. Да Вика вот не даёт, бесплатно работать готова.

— Богатырёв вернётся! — выдавила из себя блондинка. — Всего-то три недели не слышно. Бывало и хуже.

— Ага, с Новым Годом как поздравил и всё… тишина, — добавила Лариса Борисовна через силу.

Помолчали.

Боря взял телефон и набрал Алексея.

— Лёха, можешь узнать, где человек, если на передке?

— Если в тылу, могу, — поправил «хакер по возможности». — Если на фронте, никто не знает, кроме МО.

— Пробей, а? Владимир Богатырёв. Десантура.

Боря узнал подробности у Ларисы, добавил. Отключился.

Тут снова телефон позвонил с неизвестного номера.

— Я так понимаю, тебя зовут Боря, — донёсся знакомый и не знакомый голос одновременно.

Он вроде бы его слышал по динамику.

— Да, Боря.

— Так вот, Боря, не надо так! Объясняю один раз. И то только потому, что ты для моего брата много сделал, — первым делом возмутился Могила. — Война отдельно, семья отдельно. В моих окопах военкоров нет. Я всю эту журналистику на передовой на хую вертел. То, за что мы тут паримся, это для «всё хорошо» в блиндажах и на третьей линии шепотом, понимаешь? Когда втихаря, в телефонах, письма электронные читая, это другое. Это часы досуга, вырванные у сна, помывки, жратвы и стирки. Остальное — табу. Нельзя нам отвлекаться на мирную жизнь, понимаешь? Расслабляет это. Как потом в атаку идти? Как рубеж двигать? Жить сразу захочется, голова не на месте. Так и ловят осколки и пули. Смотрю, замер Шац, задумался. Телефон чего-то заелозил, батарею вставил. Бойцы его встали и начались заминки. Как почуял чего. А чего тут чуять? Прятаться надо и врага душить! А тут ты!

— Простите, обстоятельства. Семейное… Как там Шац?

— Контузило малёх, руку посекло, щёку порезало, но всё хуйня. Жить будет, Гр… Стасян его до брони допёр, — обронил Пётр Сидоренко, не решившись в одном контексте произносить «гробовщик» и «раненный». — В медсанбат доставят, подлечат. В крайнем случае в больничку положат. Через пару дней сам на связь выйдет.

— Он не слышит?

— Да мы все уже мало чего слышим, — хмыкнул старший брат крановщика. — Один звон в ушах, когда арта работает. Всё, Борь. Я за бэ ка двину, броня подъехала.

— На связи! — запоздало крикнул Боря.

Только записал новый номер, как Лёха перезвонил:

— Слушай, ну нет такого ни по госпиталям, ни в «списке выбывших». Числится на службе. А где — не скажу.

— Что это значит?

— Что на передке стоит, в разведку пошёл. Да мало ли вариантов?

— А без связи почему?

— Да откуда мне знать, Борь? Ты хочешь, чтобы меня посадили за мысли? Давай гадать не будем.

— Хорошо, спасибо.

Боря отключил связь и посмотрел на притихших девушек. Лариса достала платок, смахнула слезу со щеки, протянула Вике. Та взяла, но не притронулась. В себя приходила.

— В общем, вы сами всё слышали. Отец твой, Вика, жив. Как придёт в себя, на связь выйдет. Я оставлю ему контакт. С женихом, думаю, тоже никаких проблем. Если «похоронки» нет, значит, служит.

Вика кивнула, её приобняла начальника, к себе прижала. И тут её телефон блондинки зазвонил. Звонил неизвестный номер. Вика по привычке ответила, считая, что по работе.

— Вика, это Володя, — донёсся мужской голос. — Я тут у человека в автобусе взял телефон…

— Володя! — подскочила она, не сразу попадая пальцами в телефон от эмоций. — Ты где?

— На Новоясеневский автовокзал через пару часов прибуду.

— Откуда?

— Ну… можно сказать, что рейсом с Донецка. — Встретите? Я малость без денег и документов. Телефон ещё пулю словил. Долгая история.

— Конечно, встретим! Уже… уже собираемся! — глаза Вики сразу поблестели. Места себе не находила, отбежала в сторонку.

Улыбнулась и Лариса. Только к Борису наклонилась и добавила тише, не мешая разговору:

— Давайте так Борис, Вику я отпущу. В этот никаких сомнений. Но, думаю, сегодня она дальше автовокзала не доедет. Так что в Питер в другой раз, хорошо?

Боря кивнул и поднялся из-за стола. Тут его миссия — всё. Навёл мосты.

«Но ведь всегда можно добавить что-то и от себя», — добавил внутренний голос.

— Дамы, позвольте доставить вас на Новоясеневский автовокзал? — любезно предложил он, когда Вика прекратила разговор. Только добавил в смущении. — Эм… дорогу покажете?

Поехали обе, оставив Женский рай на третьих лиц…

Через полтора часа Боря наблюдал со стороны, как рослый десантник в форме, вообще без какого-либо багажа, но с неизменным беретом набок, поднимал, обнимал и расцеловывал сразу двух женщин, по отдельности, вместе, затем по очереди.

Они все тут же забыли про окружающий мир и Боря, улыбнувшись нечаянному, столь искреннему счастью, уже пошёл к припаркованному автомобилю. Дорога до Санкт-Петербурга предстояла немалая. Ещё и навигатор настраивать.

А дальше как дорога жизни выведет, то ровная и прямая как платное шоссе, то извилистая и кривая, как перехлёсты жизни.

Одно ясно точно — ехать надо. Этот дорожный роман ещё не дописан.

Продолжение