– Как ты сказала?!

– Хоть грузовиком вывози. Много. Жалко, что пропадут – старушки-то разъезжаются. После того как на тебя напали в лесу, после того как Митрофаныч попал в больницу, все окончательно испугались. Раньше все старушки и Митрофаныч собирали яблоки вместе и вместе их продавали. Теперь все уезжают.

– Отлично.

Я нащупал свой комп. Быстро подключил его к мобильнику. По-быстренькому юркнул в Сеть, заглянул на свой ящик. Ответ от моего приятеля пришел. Я открыл сообщение, прочитал.

Прекрасные новости. И как вовремя!

– Жалко, – вздохнула Тоска. – Столько яблок… Такой урожай пропадет!

– Почему это пропадет? – удивился я. – Мы поможем бабушке Наде их собрать. Сад не такой уж и большой, за пару дней управимся…

Я вскочил, быстренько натянул комбинезон.

– Не поможем, – помотала головой Тоска.

– Почему?

– Бабушка решила сегодня уехать к родителям. До тех пор пока тут все не успокоится.

– Как это?

– Так. Она сказала, что здесь становится опасно. Очень опасно.

– Ну что ж, все, как я говорил. Я же говорил, что мы поедем в город.

– А как же оборотень? Оборотень здесь останется?

– Забудь лучше про оборотня. Давай лучше хлебнем чайку. Завари мне… завари мне чего-нибудь фирменного. Пойду, воздуху глотну…

– Скажи все-таки, ты догадался, кто оборотень?

– Догадался… Я скажу тебе об этом…

Я сделал несколько шагов по направлению к сеням. Потом голова у меня закружилась, меня повело, и я хлопнулся на пол.

– Куропяткин, хорош прикидываться! – сказала Тоска. – Вставай, нам надо собираться. Еще яблок надо успеть набрать…

Я не вставал. Тоска принялась меня тормошить. Сходила на кухню за ковшиком, окатила меня водой. Я не подавал признаков жизни.

– Ой! – испугалась Тоска окончательно и побежала за бабой Надей.

Я вскочил на ноги. Заглянул в аптечку. В аптечке было все, что мне нужно. Простое, но очень эффективное средство, есть в каждом доме. Я взял пузырек. Добыл в кухне сахара. Накапал на сахар. Три куска. Вредно, но другого выхода нет.

Потом снова улегся на пол и снова придал себе бессознательный вид. Через минуту прибежала Тоска с бабой Надей. Бабушка пощупала мой пульс.

– Это от воздуха, – сказала она. – Опьянение. Когда яблоки созревают, такое частенько случается. Ничего, полежит часик, потом очухается.

– Надо бы нам торопиться, а то можем на лодку опоздать. Может, нашатырем?

– Успеем мы на лодку, – ответила бабушка. – А ему лучше полежать.

И я полежал. Сначала часик, потом еще часик. Потом очнулся.

– Добро пожаловать! – сказала Тоска. – Что это ты тут устраиваешь?

– Не знаю даже… – слабым голосом сказал я. – Нехорошо мне…

– Что-то болит?

– Все… – простонал я.

Бабушка приложила ладонь к моей голове.

– Жар, – сказала она. – У него жар. Пощупай голову.

Тоска положила мне на голову ладонь. Ладонь у нее была прохладная и приятная.

– На самом деле, – Тоска даже подула на ладонь. – Весь как печка. Что делать? Может, таблеток дать?

– Погоди пока, может, и не надо. Надо подождать один-два часика.

Через два часика температура у меня резко повысилась, в результате чего я стал совершенно нетранспортабельным. Бабушка сунула градусник мне под мышку. Через три минуты проверила.

– Плохо, – сказала она. – Тридцать девять градусов. С такой температурой лучше лежать. И лучше ему чего-нибудь выпить.

– Вина, что ли? – испугалась Тоска.

– Какого вина? Таблеток ему надо. Жаропонижающего. А у меня нет. У кого есть?

Баба Надя принялась думать.

– У Захаровны есть. И у этого обрубка Митрофаныча. К ним надо сбегать, поискать у них дома, избы у них не закрыты. Нельзя допустить, чтобы еще градус вырос. Идем. Надо спешить, погода может испортиться…

– Как испортиться? Солнце ведь вовсю светит!

– Будет гроза, – заверила бабушка. – Так что пойдем поскорее.

Они ушли.

Я с трудом поднялся. Температура – плохое дело. Меня качало и мутило. Я подошел к окну, с трудом его раскрыл и высунулся в окно. Проветрить голову.

День был хороший, солнечный. Таким и должен быть последний день. Солнечным.

Послышался натужный рев мотора, и на улице показался проржавевший зеленый «москвичонок». Автомобильчик был перегружен тюками, коробками, корзинами и мешками. За рулем сидел угрюмый мужик с большими руками, рядом с ним такая же угрюмая женщина. На заднем сиденье я разглядел дебильную и счастливую морду Рукасова-старшего, а рядом с ней злобно-недовольную морду Рукасова-младшего. Я помахал Рукасову ручкой, Рукасов ответил мне недружелюбным кулаком.

Отлично. Ситуация с «закрытой комнатой» разворачивалась. Теперь в этой самой комнате оставались лишь я, Тоска и ее бабушка. Детектив заканчивался.

Пыль за «москвичонком» рассеялась, и из нее возник последний сельский интеллигент Агранцов.

Агранцов шагал с велосипедом. На велосипед были нагружены связки книг, какие-то котомки и антикварная прялка. Сейфа не было.

– Привет, – я помахал Агранцову рукой.

Агранцов остановился.

– Что? – мне показалось, что Агранцов удивился. – Разве вы остаетесь?

– Не-а, – зевнул я. – Сваливаем через пару часиков. А вот баба Надя сказала, что она оборотня не боится.

– Она что, остается?

– Угу. Храбрая старушка, старой закалки. Коня на скаку, ну, сам знаешь…

Агранцов на секунду задумался.

– И она что, ничего не боится? – спросил он.

– Нет, – покачал головой я. – Говорит, чушь все это. Кулак у нее ого-го, в рог так засветит, глаза через уши выскочат. Так что чушь…

– Конечно, для нее это чушь, – согласился Агранцов, – у нее ведь ружье есть.

– Да какое там ружье, – вздохнул я. – Полезли его смотреть, а оно все проржавело. Одна труха. А в левом стволе даже мыши поселились. Но баба Надя и без ружья ничего не боится.

– Плохо… – протянул Агранцов.

– А, ерунда, – я зевнул пошире. – Все тут просто свихнулись как-то. Ликантропия какая-то, честное слово. Так что чего уж тут ловить, мы с Тонькой тоже попремся скоро. Да и на учебу пора. Ты, я гляжу, тоже лыжи намазал? А говорил, что не веришь…

– Все бегут, и я бегу, – усмехнулся Агранцов. – Да и вообще, пора в город наведаться. Впрочем, я ненадолго, дня на четыре, не больше. Яблоки созрели, надо будет убирать скоро…