– Это – отель «Рейхкронен»

>,– объяснил Вильгельм, когда они приблизились к въезду.– Замок был выстроен в 1733 году. Нацисты заняли его в 1939 году. Он предназначен для санов– ников и гостей Рейха.

– О, Боже мой,– прошептал Мышонок, когда внушительный замок за– маячил над ними. Конечно, он видел его и раньше, но никогда так близ– ко. И никогда даже не мечтал, что попадет в него. «Рейхкронен» пред– назначался для руководства нацистской партии, иностранных дипломатов, офицеров высокого ранга, герцогов, графов и баронов – настоящих баро– нов, вот как. По мере того как замок вырастал и въезд в него ждал, как раскрытый зев с серыми губами, Мышонок чувствовал себя все мень– шим. В животе у него взбаламутилось.– Я не… Я не думаю, что мне можно сюда,– сказал он.

Выбора не было. «Мерседес» через арку въехал в большой двор. Ши– рокие гранитные ступени веером сходились к двойным парадным дверям, над которыми были укреплены золоченные буквы «РЕЙХКРОНЕН» и свастика. Четверо молодых блондинов в рыжевато-коричневой форме вышли из дверей и поспешно спустились по лестнице, когда Вильгельм затормозил «Мерсе– дес».

– Я не могу… Я не могу…– проговорил Мышонок, ощущая себя так, будто из него выкачали воздух.

Вильгельм окатил его ледяным взглядом.– Хороший слуга,– спокойно сказал он,– не подводит своего хозяина.– Затем была открыта дверца для Мышонка, над его головой появился зонт, а он стоял ошеломленный, в то время как Вильгельм вышел и обогнул автомобиль, чтобы открыть багажник.

Майкл подождал, пока ему откроют дверцу, как и подобало барону. Он выступил из автомобиля и встал под защиту зонта. В животе у него заныло, как и на затылке. Но здесь было не место для замешательства, и если он намерен выдержать этот маскарад, то должен сыграть свою роль до конца. Он подавил нервное напряжение и стал подниматься по ступеням быстрой спокойной походкой, так что молодой человек с зонтом с некоторым трудом подстраивался под него. Мышонок следовал в не– скольких шагах позади, с каждым шагом ощущая себя все более малень– ким. Вильгельм и двое слуг несли чемоданы.

Майкл вошел в фойе «Рейхкронена» – святилища нацистов. Это было огромное помещение, освещенное пятнами от располагавшихся низко над темно-коричневой кожаной мебелью ламп, персидские ковры сверкали зо– лотым шитьем. Над его головой висела массивная вычурная люстра, в ко– торой горели, наверное, около полусотни свечей. Из громадного бело– мраморного очага, который мог сойти за гараж для танка «Тигр», от груды поленьев с тихим ревом рвались языки пламени; в центре над оча– гом висел в раме большой написанный масляными красками портрет Адоль– фа Гитлера, по обеим сторонам которого располагались золоченые орлы. Играла камерная музыка: струнный квартет исполнял пьесу Бетховена. А в больших мягких кожаных креслах и на диванах сидели немецкие офице– ры, по большей части с выпивкой в руках, либо занятые разговорами, либо слушавшие музыку. Другие люди, среди которых были и женщины, стояли группками, чинно беседуя. Майкл огляделся, оценивая в полном объеме впечатление от огромного помещения, и услышал, как Мышонок прямо сзади него издал от испуга тихий стон.

И тут – женский голос, очаровательный, как виолончель:

– Фридрих! – Голос показался знакомым. Майкл стал оборачиваться в направлении голоса, и услышал, как женщина сказала: – Фридрих! До– рогой!

Она подлетела к нему, ее руки обвились вокруг него. Он ощутил запах корицы и кожи. Она крепко прижала его к себе, белокурые локоны коснулись его щеки. А потом она глянула ему в лицо глазами цвета шам– панского, а ее пунцовые губы искали его рот.

Он дал им найти его. На вкус она напоминала терпкое белое мо– зельское вино. Его тело плотно прижалось к его, и поскольку поцелуй продолжался, Майкл обнял руками ее тело и языком дразняще обласкал ее губы. Он почувствовал, как она дернулась, желая оторваться, но не имея сил, а он медленно ласкательно проводил языком по ее рту. Она неожиданно обхватила ртом его язык и втянула его с такой силой, что едва не оторвала. Ее зубы сдавили его язык, поймав его в ловушку с совсем не нежной силой. Таков цивилизованный способ объявления войны, подумал Майкл. Он прижал ее плотнее, а она стиснула его так, что у него хрустнул позвоночник. Так они и застыли на мгновение, прильнув губами, язык зажат зубами.

– Гм.– Мужчина прокашлялся.– Так это и есть счастливчик барон фон Фанге?

Женщина отпустила язык Майкла и откинула голову. Пунцовые пятна зарделись на ее щеках, а под густыми светлыми бровями гневно сверкну– ли красивые светло-карие глаза. Но на губах сияла радостная улыбка, и она сказала с напором возбуждения: – Да, Гарри! Разве он не хорош?

Майкл повернул голову вправо и уставился на Гарри Сэндлера, сто– явшего не более чем в трех футах от него.

Охотник на крупную дичь, который почти два года назад подстроил убийство графини Маргерит в Каире, скептически ухмылялся.– Дикие зве– ри очень хороши, Чесна. Особенно когда их головы висят на стене надо мной. Боюсь, что не разделяю вашего вкуса, но… имею удовольствие наконец познакомиться с вами, барон.– Сэндлер ткнул вперед огромной руку, и золотистый сокол, сидевший на обшитом кожей его левом плече, замахал для равновесия крыльями.

Майкл несколько мгновений вглядывался в руку. Мысленно он видел ее, сжимавшей трубку телефона при отдаче приказа об убийстве Марге– рит. Он видел ее, выбивавшую шифрованные радиодонесения своим нацист– ским хозяевам. Он видел ее, нажимавшую на курок винтовки, посылая пу– лю в череп льва. Майкл принял руку и пожал ее, сохраняя вежливую улыбку на лице, хотя глаза его смотрели совсем на другое. Сэндлер усилил пожатие, захватив костяшки пальцев Майкла.– Чесна заговорила меня до смерти рассказами о вас,– сказал Сэндлер, в его красном лице была насмешка. Его немецкий был безупречен. У него были темно-карие глаза, не сулившие никакой теплоты, а пальцы крепко сдавливали руку Майкла, усиливая нажим. Костяшки у Майкла заломило.– Благодарен вам за то, что вы здесь, и ей теперь не придется больше надоедать мне рассказами.

– Вероятно, я надоем вам до смерти моими собственными рассказа– ми,– сказал Майкл, улыбаясь все шире; он старался убедить себя не вы– казать ничем, что кисть его вот-вот сломается. Он глянул Гарри Сэнд– леру в глаза и почувствовал, что между ними пробежал взаимный вызов: выживает самый выносливый. Его костяшки стонали, стиснутые медвежьей лапой. Всего лишь еще один миллиметр – и его кости треснут. Майкл улыбался и чувствовал, как пот проступает на его руках. Он был, во всяком случае на мгновенье, в милости убийцы.

Сэндлер, обнажив белые квадратные зубы, отпустил руку Майкла. Раздавленные пальцы заныли от хлынувшей в них крови.– Как я уже ска– зал, получаю истинное удовольствие.

У женщины, одетой в темно-синее платье, сидевшее на ней как вли– тое, были белокурые волосы, ниспадавшие кольцами на ее плечи. Ее лицо с высокими скулами и полными губами было таким же лучезарным, как свет солнца, пробившийся сквозь грозовые тучи. Она взяла Майкла за локоть.– Фридрих, я надеюсь, ты не станешь возражать, что я тобой хвастаюсь? Я раскрыла Гарри секрет.