– Если только вам по силам выдержать круглосуточную работу.

Сэндлер уставился на него; в глубине темно-карих, лишенных какой бы то ни было теплоты глаз что-то поблескивало, точно острое лезвие ножа – злость? гнев? ревность? Он пододвинул блюдо с мясом на не– сколько дюймов поближе к Майклу.– Пожалуйста,– сказал он,– не покор– мите ли вы Блонди?

– Гарри,– заметила Чесна,– не думаю, что нам обязательно нуж– но…

– Буду рад попробовать.– Майкл взял кусочек мяса. Сэндлер мед– ленно вынес руку в перчатке вперед, чтобы клюв Блонди оказался в пре– делах досягаемости Майкла. Майкл двинул к Блонди руку с кровавой пи– щей.

– Осторожно,– спокойно сказал Сэндлер.– Она просто обожает паль– цы. Как же вы тогда будете рвать тюльпаны?

Майкл приостановился. Неподвижный взгляд Блонди был устремлен на мясо в его пальцах. Он почувствовал, что Чесна ван Дорн рядом с ним напряглась. Сэндлер ждал, рассчитывая, что богатый и ленивый тюльпан– ный барон пойдет на попятную. У Майкла не было иного выбора, кроме как продолжить уже начатое рукой движение. Когда его пальцы приблизи– лись к клюву Блонди, соколиха принялась издавать тихие угрожающие свистящие звуки.

– Ого! – сказал Сэндлер.– От вас пахнет чем-то, что ей не нра– вится.

Это был въевшийся в поры тела Майкла волчий запах. Майкл помед– лил, держа мясо примерно в четырех дюймах от клюва Блонди. Свист ста– новился все выше и резче, словно из кипящего чайника шел пар.

– По-моему, вы не на шутку ее встревожили. Тш-ш-ш, девочка.– Сэндлер убрал от Майкла руку, а вместе с ней и сокола, и нежно подул сзади на шейку Блонди. Свистящие звуки постепенно утихли. Но при– стальный взгляд Блонди по-прежнему был словно бы привязан к Майклу, и тот почувствовал, что соколихе хочется, снявшись со своего кожаного насеста, изодрать его когтями. «Яблочко от яблоньки, каков хозяин, такова и птица»,– подумал он; за этим столом ему никто не внушал сим– патии.

– Ну, да ладно,– сказал Майкл.– Стыдно позволить такому отменно– му мясу испортиться.– Он положил говядину в рот, разжевал и прогло– тил. Чесна в ужасе ахнула. Сэндлер просто сидел, ошарашенный и неве– рящий. Майкл небрежно отхлебнул вина и промокнул губы белоснежной салфеткой.– Одно из моих любимых блюд – «бифштекс-тартар»,– пояснил он.– Это ведь почти то же самое, не так ли?

Сэндлер вышел из транса.

– Пригляделись бы вы к своему нареченному получше,– порекомендо– вал он Чесне.– Похоже, ему доставляет удовольствие вкус крови.– Сэнд– лер поднялся; на данный момент игра закончилась.– К сожалению, есть дела, требующие моего внимания, поэтому сейчас я с вами прощаюсь. Ба– рон, надеюсь, позже нам еще представится возможность побеседовать. Вы, разумеется, будете заглядывать в Бримстонский клуб?

– Не премину.

– Коль скоро вы способны есть сырое мясо, Бримстонский клуб дол– жен вам чрезвычайно понравиться. Буду с нетерпением ждать нашей сле– дующей встречи.– Он хотел было еще раз обменяться с Майклом рукопожа– тием, потом посмотрел на свои испачканные кровью пальцы.– Вы извините меня, если я не пожму вам руки?

– Извиняться нет необходимости.– Тем более, что его суставы не были готовы еще к одному испытанию на прочность. Сэндлер с привязан– ным к левой, одетой в перчатку, руке соколом коротко поклонился Чесне и широким шагом вышел из бара.

– Очаровательно,– сказал Майкл.– Я встречал и более симпатичных змей.

Чесна посмотрела на него; она и впрямь была хорошей актрисой, поскольку ее лицо сохраняло мечтательное выражение счастливой влюб– ленной, в то время как глаза были холодными и неприветливыми.– За на– ми следили,– сказала она.– Если вы еще хоть раз попробуете засунуть свой язычище мне в горло, я его откушу. Вам ясно, милый?

– Означает ли это, что мне будет предоставлен еще один шанс?

– Это значит, что наше обручение – фикция, которую не следует путать с реальным положением дел. Это был лучший способ объяснить ва– ше присутствие и поселить вас в этом отеле.

Майкл пожал плечами, пожалуй, наслаждаясь пикировкой с этой сложной белокурой нордической знаменитостью.– Я лишь пытаюсь играть свою роль.

– Оставьте игру мне. Просто идите, куда я велю вам идти, делайте то, что я велю делать, и говорите, когда заговорят с вами. Не давайте никакой информации по собственному почину, и, ради Бога, не пытайтесь меряться эго с Гарри Сэндлером.– Она неодобрительно нахмурилась.– И что насчет сырого мяса? Вам не кажется, что вы немного переборщили?

– Быть может, и так, но ведь эту сволочь я отсюда выкурил, прав– да?

Чесна ван Дорн отпила вина, но не ответила. Приходилось при– знать, что Майкл прав. Сэндлер оказался оттеснен на второй план – другой, возможно, принял бы это легко, но только не этот охотник на крупную дичь. И все же… в некотором эксцентричном, странном роде это ~действительно~ было забавно. Она глянула поверх края бокала на своего собеседника. Определенно не того типа, что собирают тюльпаны, решила она. Полностью отмытый от грязи, без косматой шевелюры и боро– ды, он был очень красив. Но его глаза тревожили Чесну чем-то, чему она не могла дать определения. Они походили на… да, решила она: они походили на глаза опасного зверя и напомнили ей бледно-зеленые глаза горного волка, который напугал ее в Берлинском зоопарке, когда ей бы– ло двенадцать. Зверь уставился на нее холодными прозрачными глазами, и, несмотря на прутья решетки, Чесна задрожала и крепко прижалась к руке отца. Она знала, что думает волк: ~"Я хочу тебя съесть"~.

– Я хочу есть,– сказал Майкл. От сырого мяса у него разыгрался аппетит.– Здесь есть ресторан?

– Да, но еду можно заказать в номер.– Чесна допила вино.– Нам о многом нужно поговорить.– Майкл смотрел на нее, не отрываясь, и под его внимательным взглядом она отвела глаза. Подозвав обслуживавшего их официанта, она подписала счет, а потом взяла Майкла за руку и по– вела из бара, точно породистого пса на поводке. Как только они оказа– лись в вестибюле и зашагали к ряду лифтов с позолоченными дверьми, Чесна включила свою великолепную улыбку, точно театральный юпитер.

Они уже были у лифтов, когда сиплый мужской голос произнес: – Фройляйн ван Дорн?

Чесна остановилась и обернулась, сияя улыбкой, готовая очаровать очередного искателя автографов.

Человек этот был воистину громадным: живой блиндаж, ростом около шести футов трех дюймов и весом по меньшей мере двести шестьдесят фунтов, с толстыми руками и могучими плечами. На нем была форма адъю– танта СС, серое кепи с козырьком, а лицо было бледным и бесстраст– ным.– Мне велели вручить вам вот это,– сказал он, протягивая Чесне маленький белый конверт.

Чесна взяла его; ее рука по сравнению с рукой этого человека ка– залась рукой ребенка. На конверте значилось ее имя.

Сердце Майкла дрогнуло. Перед ним стоял человек по имени Бутц, который до смерти забил ногами в Безанкуре дядю Габи.

– Я должен доставить обратно ответ,– сказал Бутц. Его волосы бы– ли подстрижены очень коротко, а бледно-голубые глаза смотрели из-под тяжелых век – глаза человека, которому все прочие живущие на земле видятся хрупкими конструкциями из плоти и костей. Пока Чесна, разо– рвав конверт, читала письмо, Майкл быстро взглянул на сапоги эсэсов– ца – высокие, выше колен, с толстой подошвой. Их глянцевая поверх– ность отражала свечи в шандалах, и Майкл задумался, не эти ли самые сапоги вышибли зубы Жервезу. Он почувствовал, что Бутц наблюдает за ним, и, подняв взгляд, посмотрел в тусклые голубые глаза. Бутц корот– ко кивнул; его пристальный взгляд не выразил никакого узнавания.