– С Лонгчампом ты на пути к краху, – предупредила Алиенора, не сдаваясь. – Эти письма – доказательство моих слов. Ты должен предпринять меры.

– И что ты предлагаешь?

– Нравится тебе это или нет, но полномочия Лонгчампа нужно ограничить. В противном случае бароны станут искать способы сместить его, и твой брат непременно воспользуется этим в своих интересах. Мой тебе совет: назначь юстициаром Англии кого-нибудь другого. Того, кто сможет найти общий язык с твоими лордами.

Губы Ричарда сжались в тонкую линию, выдавая его несогласие со словами Алиеноры, хотя вслух он этого не сказал.

– Ты имеешь в виду кого-то конкретного?

– Да, мне кажется, что для этого подошел бы архиепископ Руанский. Я полностью уверена в способностях Уолтера Кутанса, и он гораздо больше пользы принесет в Англии и Нормандии, чем здесь, с тобой. У тебя множество других советчиков. – Ричард промолчал, только упрямо выдвинул вперед нижнюю челюсть, и Алиенора продолжила: – Мне понадобится эскорт, чтобы вернуться в Англию, и архиепископ со своими рыцарями был бы как нельзя кстати. По дороге мы с ним обсудим все вопросы, чтобы четко представлять общую цель. В Риме он тоже будет полезен: поможет с утверждением твоего единокровного брата как архиепископа Йоркского. И когда это произойдет, у нас появится еще одно орудие для усмирения амбиций Лонгчампа.

Ричард с недоумением взглянул на мать:

– Так ты предлагаешь, чтобы Джеффри тоже вернулся в Англию?

– Да, как священнослужитель, не как государственный человек. Он уравновесит влияние Лонгчампа, и тебе хорошо известны его таланты с тех пор, как он был канцлером у твоего отца.

Ричард долго молчал, поглаживая бороду, и наконец кивнул:

– Ладно. Пусть будет так, как ты советуешь. Но не стоит торопиться. Может, ситуация сама разрешится и не придется прибегать к таким мерам.

– Мне потребуется право убрать Лонгчампа в том случае, если он станет доставлять слишком много проблем, – с нажимом произнесла Алиенора. – Тут никаких отговорок быть не может.

Она поднялась и вышла на балкон, где недавно Ричард беседовал с Беренгарией. Стало прохладнее, и светлый оазис на западе уже слился с густой синевой остального неба. Шелест волн, ласкающих берег, не успокоил Алиенору. Она дышала слишком часто и чувствовала слабость и дурноту.

Рядом с ней безмолвно встал Ричард, но даже в его молчании ощущалось раздражение.

– Сын мой, я так не могу. – Голос Алиеноры сорвался. – Ты даешь мне одно поручение за другим, но лишаешь возможности их выполнить. Куда я ни повернусь, везде преграды. Я бы хотела поехать с тобой в Святую землю и увидеть, как ты женишься, это мое самое заветное желание, но я должна возвращаться в твои владения ради нашего общего благополучия, потому что случится катастрофа, если не уладить возникшие противоречия.

Ричард шумно выдохнул и, обняв мать за плечи, притянул ее к себе:

– Мама, я понимаю твою озабоченность, даже если это не так очевидно. Я бы сам вернулся в Англию, чтобы разобраться с ситуацией, но это невозможно. – Свободной рукой он взъерошил волосы, оставив глубокие борозды в густых рыжих кудрях. – Я готов поддержать тебя во всем и всегда, но предпочел бы, чтобы ты ни с кем не обсуждала это. Если пойдут слухи о разногласиях среди моих приближенных, найдется много желающих использовать это в своих интересах.

– Так ты дашь мне право убрать Лонгчампа, если потребуется? – Алиенора должна была получить прямой ответ.

Губы Ричарда изогнулись в усмешке.

– Мама, умеешь ты торговаться. Да, я дам тебе это право. У тебя и Уолтера Кутанса будут письма, дающие вам право сместить Лонгчампа с должности юстициара в Англии. Но воспользоваться этим правом можно будет только в самом крайнем случае, если ничто другое не возымеет действия. Также Уолтер сможет подрезать крылья Джеффри, если мой брат слишком уж подружится с баронами. Ну как, разумно?

Алиенора старалась успокоиться.

– Да, – сказала она. – Я смогу работать с Уолтером Кутансом, и бароны его уважают. Если по пути мы нанесем визит в Рим, то нам понадобятся деньги.

– Мама, я выделю для тебя столько средств, сколько будет нужно.

– Тогда решено. – Она посмотрела ему в глаза, качая головой. – Не понимаю, почему так трудно было договориться. Ты мог бы сразу согласиться со мной.

– Решение не было бы моим, и я бы по-другому к нему относился. Я до сих пор не уверен в его правильности. Иду на этот шаг только потому, что доверяю тебе, мама, как не доверяю никому в мире.

Алиенора свела брови: как ни приятны слова сына, они налагают на нее тяжелое бремя ответственности.

– Ну хорошо. Значит, с утра я начинаю готовиться в дорогу. А Беренгарию может сопровождать Иоанна, они будут вместе до самой вашей свадьбы. – Она оглянулась через плечо на двух молодых женщин. – Они обе хорошие путешественники и станут ценным добавлением к твоей свите.

– Знаю, знаю. Хотя Иоанна читает мне нотации так же, как и ты. – Сын улыбнулся, разрядив напряжение.

– Такова одна из ролей, данных матерям и сестрам, о чем тебе уже должно быть известно. Я надеюсь, что с Беренгарией ты будешь вести себя искренне и честно.

– Похоже, она тоже обладает этими чертами, – без выражения произнес Ричард.

Алиенора похлопала его по руке:

– Ты недооцениваешь ее и видишь в ней только средство для достижения цели. А она может быть очень полезной для тебя, если ты позволишь ей помочь. Проси – Беренгария пойдет за тобой хоть в ад, если не по любви, то по велению королевского долга. Не каждая жена сделает это для своего мужа. Например, я бы не пошла за твоим отцом. Так что думай о Беренгарии как о еще одном оружии в твоем арсенале.

На губах Ричарда заиграла насмешливая улыбка.

– Я учту твое мнение, мама.

– Ричард, я говорю серьезно.

– Я тоже. Вот тебе моя клятва в том, что я буду чтить Беренгарию и относиться к ней как подобает. – Он поцеловал мать в щеку, чтобы скрепить свою клятву и заодно завершая этот разговор. Алиенора поняла, что на данный момент ее возможности исчерпаны.

Спустя всего три дня Алиенора снова тронулась в путь. Теперь ее целью была Нормандия, но, что ее там ожидает, она не представляла. Сопровождал королеву Уолтер Кутанс, архиепископ Руанский, чему Алиенора не могла не радоваться. Седовласый, с румяным лицом и открытыми, любезными манерами, священник был эрудированным и приятным собеседником. В его глубоко посаженных глазах плясали лукавые искорки, а губы изгибались так, будто архиепископ все время улыбается. Его ум, внимательность и целеустремленность открывались не каждому.

Алиенора попрощалась с Иоанной и Беренгарией на пристани Мессины. Стоял теплый, но пасмурный день, и за ее спиной по серому морю бежали барашки. Она обняла молодых женщин, хотя к Иоанне припала с особой нежностью.