и военных всех видов. Танкистов без танков видел, ракетчиков без ракет тоже. Спецура от летчиков в лице милой барышни посреди леса уже не удивляет.

– Светка, – представляется его спутница и шмыгает носом. Нос розовый, кроличьего оттенка, острый как морковка.

– В Озерках отряд стоит, эти вот… – Виктория машет в сторону лежащих. – Оттуда. Обойдем по лесу, и ночевать там придется, есть одно место. Плюс транспорт, если повезет завести.

– А чего – отряд? Самооборона? – растерянно спрашивает Михаил.

– Охотники, – плюет Виктория. – Вертышей ловят, придурки. Ни оружия, ни ведуна своего… А тут я. Нет оборотней, так хоть потрахаемся, мне этот жирный так и сказал. А у меня настроения что-тоне было с крестьянами валяться, да еще с тремя сразу. С головой что у тебя?

Она смотрит на Светку. Та стягивает за помпон шапочку, открывая шрам. Привет от тех самых уродов на всю оставшуюся.

– Ясно… Повезло, глаз цел.

Светка кивает и молча натягивает шапку обратно. Несмотря на июнь, холод стоит собачий. Но к этому уже все выжившие притерпелись, не самая большая проблема.

– А чего вдруг здесь вертышей ловят? Они ж в городах, вроде? – Наивно спрашивает Михаил, цепко следя за Викторией. Сам не встречал, но историй ходит тьма. И все одна другой страшнее…

После активного обмена ядерными ударами по городам и военным базам воевать стало особо некому. Да и не с кем. Заключительный аккорд взаимных пинков через океан пришелся по мирному населению. Отечественная «мертвая рука» отослала остаткам населения штатов букет из боевых бацилл, а вот в ответ… Черт его знает, что это было. Ученых теперь не сыщешь, а вариантов в народе масса. Некие сверхбактерии. Газ, меняющий ДНК. Нано, прости Господи, роботы. Вплоть до применения боевой магии – почему бы и нет, чем черт не шутит?

Творец зла не шутил совершенно…

– Говорят, ходят, – равнодушно пожимает плечами Виктория. – Да наплевать. Сейчас я сумку заберу и пошли-ка в лес.

Она отходит от места схватки, выдергивает из кустов длинную армейскую сумку, подходящую для переноски оружия и прочих бытовых и боевых нужд. Расстегивает «молнию», и ее попутчики видят, как из сумки высовывается любопытная кошачья морда. Михаил успокаивается – кошки вертышей на дух не переносят, раз таскает с собой – все в порядке. По крайней мере в этом вопросе.

Результат последней атаки не порадовал. В атакованных заключительной волной ракет городах люди начали меняться. Месяц. Два. После, оставаясь внешне неотличимыми от соседей, они приобретали самые разные качества, исторически не присущие homo sapiens. Скорость. Сила. Умение дышать под водой. Слышать и передавать мысли. Теле– и пирокинез. Никто не знал, что еще. Самая разнообразная чертовщина, одним словом.

Но эти модификации стали только первым шагом. Перевертыши, сразу сокращенные гласом народным до нынешнего названия, тянулись к себе подобным и как-тоуж очень быстро переставали контактировать с обычными людьми. Могли, но не имели желания.

Они собирались вместе.

Они обживали города и медленно, но верно изгоняли оттуда жителей.

Вертыши не боялись радиации, что и вовсе пугало. Последние слухи говорили, что на обычных людей они открыли охоту, активно, впрочем, собирая технику и прочие остатки цивилизации. Распознать одинокую особь могли только ведуны – некоторые люди как-то чувствовали вертышей. Или кошки. Как вариант.

– Михаил, вы ранены? – Он отвлекся от грустных мыслей, с трудом перебираясь через завал из упавших деревьев. Рюкзак цеплялся за ветки, хотелось плюнуть на все, сесть на бревно и часок отдохнуть. Жаль нельзя.

– Нет. Это… Травма, в общем. Я дойду куда надо, Вика…

– Виктория! – строго поправляет девушка. Она-то легко лезет через самый бурелом, с каким-то даже удовольствием. Сумка, довольно увесистая на вид, висит у нее на плече, никак не замедляя передвижение. Кроме кота, иногда выглядывающего с видом пресыщенного жизнью аристократа, там негромко позвякивает. Металлический такой звон, характерный.

– Травма… – Михаил запретил себе вспоминать, как голыми руками стаскивал с себя рухнувшую кирпичную стену. Как орал, стараясь пробиться через завал, ломая ногти, чтобы вытащить жену и близнецов. Как…

Ладно. Хватит. Достаточно.

– До точки минут двадцать. Справишься? – Виктория смотрит на Светку. Та совсем расклеилась, чихала, вытирая нос рукавом, покрытым уже блестящей коркой. Но идет исправно, уж не хуже Михаила.

– Да, Виктория! – четко отвечает девчонка. – А как кису зовут?

– Не важно, – резко бросает спецназовка и лезет в очередной завал. Вроде, не тайга, а еле идут. Даже есть приходится на ходу: Михаил вытаскивает сделанные на предыдущем привале бутерброды из хлеба с холодным мясом. Никто не благодарит, но и не отказывается.

Дальше топают молча, пока в ровном частоколе деревьев не становится виден разрыв. На поляне, рядом с домиком из почерневших от времени бревен обнаруживаются колодец, небольшой сарай и – совсем уж неожиданный здесь – небольшой вертолет. Черная двухместная машина, без опознавательных знаков, затянутая сверху сеткой. С воздуха и не разглядеть, хотя – кто сейчас летает- то?

– Офигеть! – не сдерживается Светка. – Вот это да…

Виктория сердито глядит на нее через плечо, но молчит. Кот одобрительно осматривает место назначения, облизывается и больше в сумку не прячется. Так и оглядывается вокруг, пока вся группа не заходит в дом.

Михаил поднимается по скрипучим ступеньками последним. Обернувшись на вертолет, понимает, что перед глазами всплыл завершающий кусок карты. Как ломтик паззла вложили в финальную свободную ячейку. Убежище обозначено звездочкой. Да, отсюда по прямой восемьдесят семь километров. Забавная психотехника… Надо же было так попасться под руку полковнику тогда, перед последним ударом по городу. Им, семерым выжившим в штабе, включая гражданских, карту в голову и всунули. Вспышка света и гуляй, вспомнишь по мере приближения. Дошли остальные, нет – кто ж их знает…

– Михаил, вы в технике разбираетесь? – Виктория аккуратно кладет сумку на низкий самодельный стол, вытаскивает кота, оказавшегося довольно крупным зверем, и начинает что-то искать, звеня железками.

– Ну… На уровне «почини выключатель», – отвечает он. – В детстве с отцом машину чинил, кое-что помню. Но тут специалисты по «жигулями», наверное, ни к чему?

– Да хрен его знает… – роясь в сумке, говорит Виктория. – Я умею пилотировать вертушку, но меня предупредили, что сперва надо проверить. Движок глохнет. Не хотелось бы взлететь и грохнуться. Пошли!

Она вытаскивает из сумки небольшой прибор со свисающими щупами проводов и толстый мануал с броской надписью Robinson.

Через полчаса тестирование закончено. С точки зрения Михаила, помогло выкручивание свечей. Мнение Виктории осталось неизвестным, но движок работает как часы. Пора бы и лететь. Заодно Михаил подумал, что, наконец, посидит, иначе завтра на ногу не наступить – нагрузка чересчур