Энона посмотрела на Эстер.

Шрайк спросил:

– ВЫ НАШЛИ СТАЛКЕРА, КОТОРЫЙ ЕГО УБИЛ?

Мичман вздрогнул, услышав, что к нему обращается Сталкер, но взял себя в руки и ответил:

– Нет. Воздушную яхту Попджоя угнали. Если убийца был экспериментальной моделью, у него могло хватить ума, чтобы сбежать. Говорят, в доме Попджоя было полно… разных ужасов.

Он обращался к Эноне, но смотрел на ее спутников, словно только сейчас задался вопросом, кто они и можно ли было допускать их во временную штаб-квартиру Наги.

– Это мои друзья, – поспешила их представить Энона. – Мистер Шрайк, профессор Пеннироял и миссис Нэтсуорти.

Юноша нахмурился:

– Нэтсуорти?

Он отвел Энону в сторонку. Они тихо заговорили на шаньгойском наречии. Эстер слышала, они несколько раз произнесли фамилию «Нэтсуорти». Она потянулась к ружью за плечом, сняла его с предохранителя и спросила Шрайка:

– О чем они говорят?

Прежде чем Сталкер успел перевести, Энона, улыбаясь, подошла к ним:

– Эстер, твой муж здесь!

Могла бы с тем же успехом продолжать говорить на своем наречии – Эстер ее слова казались абсолютно бессмысленными.

– Том Нэтсуорти, – пояснила Энона, взяв Эстер за руку и сияя улыбкой. – Прилетел сегодня утром на бывшем дирижабле Анны Фанг…

– Нет, – сказала Эстер.

Она не верила, не хотела верить.

– Его держат в камере возле причала, у подножия этой скалы. Но ты не волнуйся, я скажу Наге, чтобы его сейчас же освободили. Эстер, иди к нему!

– Я? Нет!

– Иди к нему! – Энона сняла с пальца кольцо, вложила в руку Эстер и сжала ей пальцы в кулак. – Покажи это стражникам. Скажи, что ты от меня. Мистер Шрайк переведет. Они разрешат вам поговорить. Скажи ему, что скоро от моего мужа придет приказ о его освобождении.

– Пошли кого-нибудь другого. Он не захочет меня видеть.

– Ты все-таки его жена.

– Ты не знаешь, что я наделала.

Энона, встав на цыпочки, поцеловала ее.

– Ничего такого, что нельзя было бы простить. Иди, а я поговорю с Нагой.

Эстер повернулась и пошла. Шрайк шел рядом с ней. Встречные оборачивались и смотрели им вслед, гадая, кем она может быть.

Пеннироял остался при Эноне.

– Том, значит, здесь? Эти Нэтсуорти выныривают в самых неожиданных местах. А я лучше с вами побуду, если можно, императрица! Вы упоминали небольшое вознаграждение…

– Конечно, профессор.

Энона позволила ему идти за ней, когда мичман повел ее через лабиринт коридоров. Здесь поклонялись божеству, которое звалось не так, как ее бог, и все же Энону успокаивал застарелый запах воскурений и звук молитв, за долгие столетия впитавшиеся в резные потолки и беленые стены. Монахини в одеждах цвета настурции толпились в дверях, разглядывая ее. Кажется, ей здесь не обрадовались, но Эноне было все равно. Хвала Господу, что она добралась сюда! Энона была счастлива, что помогла Эстер встретиться с мужем, и не могла дождаться собственной встречи с Нагой.

Три пролета лестницы, наверху – старинная дверь. Мичман постучал и распахнул дверь, пропуская Энону. Пеннироял вошел вслед за ней. В своем сером плаще он был похож на грозового офицера высокого ранга, и стражники за дверью слаженно отсалютовали ему.

В импровизированной комнате для совещаний вокруг заваленного картами стола стояли несколько десятков человек – жалкие остатки правительства Наги. Некоторые из них были явно рады видеть Энону. Нага едва на нее глянул, подняв глаза от карт. Лицо у него было в синяках и царапинах, доспех помят, а не-механическая рука обмотана грязными бинтами. Но он был жив.

– Слава богу! – воскликнула Энона.

Ей хотелось броситься к нему и обнять, но не пристало вождю Зеленой Грозы обниматься на глазах своих офицеров и советников, поэтому Энона сдержалась.

Опустив глаза, она низко поклонилась и сказала:

– Ваше превосходительство!

Нага ничего не ответил. Мудрые люди рядом с ним, видевшие, как он по ней тосковал, стали подталкивать зазевавшихся коллег, собирать карты, мечи и шлемы и потихоньку двигаться к дверям. Нага остановил их. Он все еще ни слова не сказал жене.

– Я слышала о Тяньцзине, – сказала Энона.

– Огонь пришел с неба, – ответил муж, пристально глядя ей в лицо. – Как мы предполагаем, от какого-нибудь старого дьявольского оружия на орбите. Световой луч… Могучая энергия… Уничтожает все, чего коснется… Я в этом не разбираюсь. Когда удар обрушился на Тяньцзин, я валялся на спине у подножия лестницы.

Он попробовал изобразить какой-то жест, но шестеренки в плече потрепанного экзоселета заскрежетали и застопорились.

– Проклятье! – прорычал Нага.

– Позволь, я помогу, – сказала Энона, радуясь предлогу дотронуться до него.

Бдительные офицеры расступились, пропуская ее, но, когда она потянулась отвинтить шурупы, удерживающие наплечник доспеха, забинтованный кулак ударил ее в висок. Энона повалилась на бок, задела стол и рухнула на пол под грохот падающих чашек и циркулей.

Среди офицеров раздались крики, и кто-то сказал:

– Генерал Нага! Что вы!..

– Нага… – прошептала Энона.

Происходящее не укладывалось у нее в голове. Наверное, какая-то неполадка в экзоскелете заставила его руку непроизвольно дернуться. Но, посмотрев на него, она поняла, что он ударил намеренно.

– Все из-за тебя! – заорал он.

Механическая рука ухватила ее за волосы. Нага вздернул ее вверх, как мешок с зерном.

– Полюбуйся, к чему привело твое перемирие! Ты меня уговорила отнестись к варварам как к людям, а теперь они нас уничтожают!

Такого Энона и представить не могла. Она не знала, как справиться с его гневом.

– Нет, нет, нет! – воскликнула она. – Движущиеся города тоже уничтожены. Я видела, как они горят! Наверняка тебе приходили донесения…

– Все ложь!

– Нага, Сталкер Фанг вернулась! Это она управляет оружием!

Ропот среди офицеров, крики ужаса и неверия.

– Сам подумай! – взмолилась Энона. – Сообщения из Брайтона. Пиявка, найденная в провинции Снежный Веер… Она хочет, чтобы мы думали, будто оружие у горожан, хочет истребить нас всех. Она безумна! Мы должны найти передатчик, с помощью которого она отдает приказы оружию, и…

– Ложь! – крикнул Нага. – Я уже выяснил, откуда им управляют. Снова лондонские инженеры, как тогда, с МЕДУЗОЙ. Безобидные обитатели развалин, на которых мы так долго не обращали внимания, несколько недель назад засуетились, как муравьи, и вот что случилось.