а временами нам даже удавалось различить сверкание добела раскаленного распухшего солнца, постоянно висевшего в зените.

О растительности внизу мы имели только смутное представление. Выглядела она сплошной мешаниной голубоватых, белесых, зеленых, розовато-лиловых и шафранных красок с примесью нефритовых оттенков. Но мы видели, что в основном там росли гигантские хвощи и травы, а не привычные деревья. Долгое время мы тщетно искали открытое пространство, где можно было бы высадиться и начать исследования.

После одного или двух часов полета над сплошными джунглями мы пересекли огромную реку, где вода, судя по витым столбам пара, была близка к точке кипения. Здесь мы смогли измерить высоту джунглей, поскольку берега реки поросли титаническими тростниками, чьи стволы, состоявшие из сегментов длиною по десять ярдов, вздымались на сотню ярдов ввысь из густой тени росших за ними папоротников, похожих на пальмы. Но даже тут нам не удалось отыскать места для посадки. Мы пересекли несколько других рек, в сравнении с которыми Амазонка могла бы показаться летним ручейком, и еще с час летели над бескрайним дымящимся лесом, прежде чем обнаружили свободный участок суши.

Этот просвет, извилистая просека в джунглях, заинтересовал нас с первого взгляда. Начало и конец ее терялись в облаках пара. Пурпурная почва выглядела ровной и гладкой, будто ее недавно расчистили легионом паровых катков. Открытие чрезвычайно взволновало нас – неужели это работа разумных созданий? Следов разумной жизни мы пока что не встречали.

Я мягко опустил катер на просеку, неподалеку от края джунглей, а затем, облачившись в охлаждающие скафандры и вооружившись тепловыми трубками, мы открыли люк из семидюймового хрусталя и вышли наружу.

Изумление пред лесом, который окружал просеку, полностью затмило все наши вопросы по поводу ее происхождения. Даже не знаю, как описать, на что он был похож, – самые буйные тропические джунгли на Земле по сравнению с ним показались бы скромной грядкой кукурузы. Изобилие этого леса ошеломляло, пугало и поражало – настолько оно было чрезмерным, напирая, набухая и нарастая прямо у нас на виду. Жизнь здесь была повсюду – она бурлила, взрывалась, зарождалась, плодилась и разлагалась. Честное слово, там все вырастало и увядало прямо на наших глазах, как в замедленной киносъемке. Разнообразие это было настоящим кошмаром ботаника. Эшли ругался как портовый грузчик, пытаясь классифицировать найденные образцы. У Мэнвилла тоже возникли проблемы – по этому чудовищному лесу шлепало, ползало, бродило и летало невероятное количество неведомых животных.

Я боюсь даже описывать некоторые из этих растений. Вполне хватило бы и гигантских, нависающих, подобно пальмам, папоротников с толстобрюхими листьями нездорового розовато-лилового цвета. И это я молчу про мелочь, которая росла под ними или прямо из их стволов и сочленений! Половина – какие-то неописуемые паразиты, многие по-настоящему плотоядны. Колокола цветов размером с винную бочку обрызгивали парализующей жидкостью все вокруг, и мы видели под ними гниющие трупы летающих ящеров и странных безногих зверей; из их разлагающейся плоти прорастали семена. Нам встречалась растительная паутина, похожая на сплетение волосатых зеленых веревок, в которой извивались неведомые плененные твари. Были там обширные, похожие на болота скопления белых и желтых губчатых грибов, грозившие засосать любое неосторожное существо, осмелившееся ступить на эту массу. Мы видели гротескные орхидеи, укоренявшиеся исключительно в телах животных, так что многие из встреченных нами представителей фауны были украшены цветочными паразитами.

Мы все были вооружены тепловыми трубками, но заходить слишком далеко в джунгли не осмеливались. Повсюду вокруг нас вздымались ввысь все новые растения, и казалось, будто вся местная жизнь, как растительная, так и животная, проявляет к нам гастрономический интерес. Нам приходилось направлять тепловые трубки на всевозможные щупальца и ветви, пытавшиеся обвиться вокруг нас, а наши скафандры густо усыпала белая пыльца плотоядных цветов, которая, попадая на беспомощных монстров, действовала как наркоз. Однажды в зарослях папоротников над нами неожиданно нависло настоящее страшилище с головой и передними ногами как у динозавра, но, когда мы направили на него лучи наших тепловых трубок и его бронированная шкура зашипела, оно убежало с оглушительным ревом, круша тростники. Нас преследовали длинноногие твари, похожие на змей, крупнее анаконды, столь злобные и многочисленные, что мы едва отбились от них, после чего предпочли больше не рисковать и отступили в катер.

Вновь выйдя на просеку, где почва еще несколько минут назад была голой, мы увидели, что на ней появились ростки. При такой скорости их роста катер мог через час-другой полностью затеряться в джунглях. О загадке просеки мы почти успели забыть, но теперь она вновь напомнила о себе.

– Хармон, эту просеку, вероятно, проложили не больше часа назад! – воскликнул Мэнвилл, когда мы следом за остальными забирались в катер.

– И если мы последуем вдоль нее, – ответил я, – то вскоре выясним, кто или что ее прокладывает. Ну что, хотите на экскурсию? – обратился я ко всем четверым, закрывая люк.

Возражать никто не стал, хотя исследование просеки означало отклонение от намеченного курса. Все мы сгорали от любопытства – никто не мог даже предположить, что оставило за собой след шириной в милю. Но мы не знали, в каком направлении нам следует лететь.

Я запустил двигатели, и под привычный гул распада атомов углерода в цилиндрах под нами катер поднялся на высоту верхушек папоротников, после чего я направил его в ту сторону, куда указывал его нос. Вскоре выяснилось, что мы на неверном пути, поскольку новая растительность внизу становилась все выше и гуще, словно могучие джунгли стремились заполнить возникшую пустоту. Я развернул катер, и мы полетели обратно.

Вряд ли мы обменялись хоть полудюжиной слов, пока летели вдоль просеки, наблюдая, как становятся все ниже верхушки растений. И вот снова появилась голая пурпурная почва. Мы понятия не имели, что́ нам предстоит найти, и от волнения не решались даже строить догадки. Охотно признаюсь, что я слегка нервничал, – того, что мы уже видели в лесу, вкупе с громадной просекой, которую не могла бы проложить никакая земная техника, вполне хватило бы, чтобы вывести человека из равновесия. Говорю же, я не трус. Мне не раз доводилось сталкиваться с внеземными опасностями, и я встречал их не дрогнув. Но, уже подозревал я, все, что нас окружало, прежде не мог увидеть и даже вообразить никто из землян. От чудовищного изобилия этих джунглей у меня подкатывал комок к горлу. Какое же существо могло расчистить их, подобно комбайну в пшеничном поле?

Я наблюдал за окутанным паром пейзажем через следящий прибор, остальные же прильнули к хрустальным иллюминаторам. Пока что мы не видели ничего необычного, но я подметил,