Бритоголовый Космический Волк, чья кожа была покрыта руническими татуировками и загадочными символами, потряс сучковатым посохом и сказал что-то по-фенрисийски. Слова были непонятными, но тон достаточно объяснил. «Предупреждение», — понял апотекарий.

Мерос проследил за жестом скальда и почувствовал, что земля дрожит под ногами. Сквозь туман приближалась огромная фигура, равная по размерам «Носорогу», раскачиваясь из стороны в сторону на толстых и гибких ногах. Свет отражался от грязной, перепачканной кровью меди. Тварь приближалась быстрыми скачками.

Существо походило на глубоководного цефалопода, но это было единственное сравнение, пришедшее на ум Меросу. Толстые круглые сегменты тела, лоснящиеся от слизи, выступали под неправильными углами из-под обхватывающих тушу металлических пластин, а нечетное количество ног перепахивало землю под ним. Рудиментарные крылья и вибрирующие усики не шевелились, огромное тело раскачивалось из стороны в сторону, сбивая воинов с ног резкими движениями. Кровавых Ангелов разбросало по сторонам, когда тварь врезалась в них. У нее не было головы и шеи, сочетание желчного цвета кожи и мышц заканчивалось обрубком, и на этом мясистом клине находилась дюжина ассиметричных ртов с острыми зубами и пучками жал-листьев.

Существо неожиданно оказалось среди легионеров, тараня их наступающие ряды, и Мерос убрался с его пути. Апотекарий открыл огонь на бегу, выпустив оставшиеся в магазине снаряды в липкий бок чудовища, а когда затвор щелкнул, нанес несколько режущих ударов по щупальцу-ноге визжащим топором. Вращающиеся зубья оказались забиты маслянистым веществом, и конечность отлетела, дергаясь на песке.

Мерос знал, что поблизости есть один из Космических Волков, но затем из шкуры твари с влажным хлопком вырвалось извивающееся щупальце и набросилось на них. Апотекарий получил удар, и мир вокруг него завертелся. Он ударился о землю и почувствовал, как в лицо брызнула кровь. Легионер с трудом поднялся на ноги и повернулся. Зверь растерзал неудачливого Космического Волка, оторвав руку и ногу, словно бессердечный ребенок, отделяющий крылья у мухи. Мерос встряхнул головой и услышал монотонный рев болтера, стреляющего в автоматическом режиме. В нескольких шагах от него Сарга кричал в бессловесном гневе, поливая снарядами щелкающие и вопящие рты твари. Масс-реактивные снаряды пробивали плотные, студенистые тела, взрываясь внутри и вырывая огромные куски шипящей, тухлой плоти.

Но Сарга не заметил другие ползущие к нему щупальца, ослепленный блеском вспышки болтера. Легионер Мерос выкрикнул его имя, но было слишком поздно. Одно щупальце атаковало, как змея, обвившись вокруг бедра Сарги. Другое, обнажив зазубренное костяное острие, приблизилось сзади и вонзилось ему в шею.

Из раны и рта Сарги хлынула кровь, тело оцепенело. Щупальце ударило и перевернуло его, разодрав рану, прежде чем оставить легионера в покое. Боевой брат Мероса упал на грудь, песок под ним быстро превратился в грязь ржавого цвета.

Откуда-то из атакующей линии Кровавых Ангелов ударил белый луч лазпушки и прожег дыру в боку чудовища. Оно завопило пронзительно громко, затем развернулось и поползло к своим сородичам на оставшихся конечностях. Мерос дал ему уйти, подбежав к Сарге и перевернув его. Все лицо его собрата было в порезах, застывшая улыбка больше напоминала оскал.

И все же он был еще жив, хоть и ненадолго. Сарга посмотрел на апотекария, когда тот склонился над ним, и заговорил, на изодранных губах выступила розовая пена.

— Брат, — сумел выговорить легионер.

На них упала тень, и каким-то образом Мерос понял, кто это был.

— Его рана смертельна, — сказал Аннеллус с серьезностью палача.

Мерос не обратил внимания на хранителя и низко склонился над павшим собратом, для него звуки битвы стихли.

— Брат, — он начал выполнять самую тяжелую обязанность своей специальности. — Ты желаешь покоя?

Сарга с трудом кивнул.

— Я… буду жить дальше, — сказал он, слова звучали почти как вопрос.

Тонкая серебряная игла — медицинский палач — беззвучно выскользнула из нартециума Мероса.

— Ты будешь жить дальше, — заверил он своего брата. Апотекарий приложил кончик иглы к телу Сарги в том месте, где она совершит милосердное убийство быстрее всего, и четко сделал то, что нужно. Легионер умер с тихим вздохом, затем пришла очередь извлечения, и Мерос взялся за него с механической, аккуратной точностью. За несколько секунд он извлек прогеноидные железы Сарги и запечатал их для дальнейшего возвращения на родной мир.

Генетическое наследие Сарги будет жить. Но для его брата это было пустым утешением. Мерос поднялся, скрыв свою печаль.

Все это время за ним наблюдал Аннеллус.

— Время скорбеть по нашим братьям придет позже. А сейчас найди утешение в том, что он отдал жизнь на службе легиону, во имя Императора.

Сухость дежурной фразы разозлила Мероса, и он повернулся к хранителю. На языке вертелась гневная отповедь, но он так и не произнес ее.

Звук колоссального удара разнесся по полю битвы, такой же громкий, как выстрел полевого орудия. Нечто огромное упало с небес туда, где кипела самая яростная битва. Мерос посмотрел в ту сторону, заметив мелькание ангельских крыльев и золотого доспеха.

Густым черным столбом поднялся дым, и посреди него апотекарий увидел огромную фигуру, громадные драконьи крылья, зазубренные черные рога и мерцающие серебристые цепи.

Мерос бросился к переднему краю. Примитивный инстинкт подсказывал ему, что для встречи нового врага понадобятся он и все его братья.

Мысли каждого воина на зубчатых стенах «Красной слезы» источали гнев и разочарование до такой степени, что Кано чувствовал их безо всяких усилий. Он отошел от воинов к поспешно установленной ракетной шахте, пытаясь не пускать их мысли в свой разум. С мрачным лицом он прошел вдоль северной стороны приземлившейся боевой баржи, наблюдая за огнями далекого сражения.

Кано знал, не оглядываясь, что легионеры у орудия были братьями 221-й роты. Они, как и Кано, воспринимали свои обязанности по защите базы с неприязнью. Воин также знал, что ему не потребуется много усилий, чтобы надавить сильнее, извлечь их имена и воспоминания из поверхностных мыслей. Мастерство и сила по-прежнему были при нем, даже без направляющей способности психического капюшона. Схватка с адской тварью, ужас ее мысленного прикосновения к его душе напомнили об этом.

Он пошатнулся, схватившись рукой за газовый руль. Оптика шлема могла с легкостью передать изображения битвы, если бы он пожелал воспользоваться ею, но у него не было в этом необходимости. Телепатическое дальновидение, которое он когда-то использовал во имя Императора, сделает это намного лучше. Благодаря ему Кровавый Ангел окажется в гуще сражения, в то время как его физическое тело останется здесь.

Кано обладал такой силой, и даже большей. Глупо отказываться от нее. Глупо…

— Нет! — он отбросил мысль прочь. Откуда пришло это внезапное сомнение? После многих месяцев подчинения указу, после клятвы легиону и примарху никогда больше не использовать сверхъестественные навыки, почему именно сейчас Кано обнаружил, что его решимость начинает слабеть?