И Адэр поняла, что действительно счастлива. Счастлива впервые за очень долгое время. Она оглядела чистый теплый зал, украшенный к Рождеству. Удобная мебель. Уют и покой. Горящее полено в очаге. Молодой волкодав, названный Бейстом в честь старой собаки, громко храпел у огня. Муж и братья сидели за высоким столом, ели, пили, обменивались шутками. Адэр не знала, что случилось, но неожиданно гнев и горечь покинули сердце и она наконец ощутила полное довольство жизнью.

Дни постепенно становились длиннее, и второго февраля, на Сретение, Адэр подарила священнику годовой запас свечей для церкви. Настал Великий пост, во время которого, однако, дозволялось есть рыбу. В один прекрасный день в Клайт стали съезжаться незнакомые люди, и Адэр сообразила, что, должно быть, настало время для встречи сторонников принца. Она отправилась на кухню предупредить Элсбет и остальных.

– У нас не хватит рыбы, – объявила Элсбет.

– О, вряд ли они постятся! Зажарь кабана, трех гусей, испеки шесть пирогов с крольчатиной и сделай побольше овощного супа. Пошли на рыбалку Мердока и Джека. Если понадобится, пусть пробьют лед, но я не позволю, чтобы нас посчитали скупыми и негостеприимными.

– Как много еды! – удивилась Элсбет. – Сколько же их приехало?

– Понятия не имею. Но лучше приготовить побольше, чем позориться, если еды не хватит.

Однако, к облегчению Адэр, гостей оказалось менее двух – дюжин, включая солдат, сопровождавших господ.

За Йеном Армстронгом тоже послали, и он приехал, поскольку Дункан все ему объяснил заранее. Лэрд Даффдура был не женат и очень походил на Дункана. Между ними было всего несколько лет разницы. Адэр, медленно передвигаясь из-за огромного живота, приветствовала высокородных гостей. Но даже сейчас, на сносях, она была прекрасна. Рядом с ней стояли Конал и Дункан, знавшие всех заговорщиков. Теперь уже было ясно, что в Клайте обсуждается неминуемое свержение короля Якова. Принца с ними не было. Он не приехал из опасения быть замеченным посторонними и обвиненным в заговоре, хотя прекрасно знал, что происходит в Клайте.

В Клайт прибыли его ближайшие друзья: Александр Хоум и Патрик Хепберн, а также графы Ангус и Аргайл, представляющие Красных Дугласов и Кэмпбеллов из Аргайла, и сам епископ Глазго, который, презрев форель, съел огромный ломоть жареного кабана и почти половину гуся. Все они не обращали ни малейшего внимания на Адэр, поэтому та без помех слушала их разговоры.

– Нужно действовать как можно быстрее, – заявил граф Аргайл.

– Совершенно верно, – согласился епископ. – Нам гражданская война ни к чему. Макдональд будет рад воспользоваться ею, чтобы сплотить силы в Шотландском нагорье, а принцу это не нужно.

– Паренек сможет сговориться с Макдональдом, – возразил Патрик Хепберн.

– Макдональд – хитрый лис, – покачан головой епископ.

– А что будет с королем? – спросил граф Ангус. – Нужны гарантии безопасности, как мне, так и моей семье. В конце концов, считается, что именно мой клан похитил юного Джейми, чтобы поднять мятеж.

– Короля посадят под домашний арест в Стерлинге, – объяснил епископ.

– Если с ним раньше не произойдет несчастный случай, – пробормотал Аргайл.

– Принц не допустит убийства, – тихо заметил епископ.

– Два короля в стране – это опасно, – бросил Ангус. – Два короля – это слишком много.

– Принц твердо верит, что это можно сделать без всякого вреда для родителя, – вмешался Патрик.

– Ну разумеется, ему лучше знать, – жизнерадостно ответил Аргайл. – Но Джейми должен понимать, что, если он хочет править Шотландией, отца нельзя оставлять в живых. Найдутся люди, которые непременно затеют мятеж во имя Якова Третьего, лишь для того, чтобы причинить неприятности сыну и заодно добиться собственных целей. Да, и англичане будут рады подлить масла в огонь. Если очень повезет, короля убьют в сражении и его кровь не будет на наших руках.

– Король не создан для битв, – мрачно бросил лорд Хоум. – Что, если он попробует решить вопрос дипломатическим путем?

– Мы не дадим ему на это никаких шансов и вынудим применить оружие, – так же мрачно ответил Ангус. – У нас нет выхода. Если мы затеем восстание, значит, либо принц окажется на троне, либо мы все будем повешены в Эдинбургском замке за государственную измену, милорды. И не только мы, но и немало наших людей. Слишком многое поставлено на карту, и сейчас уже поздно отступать.

– Успокойтесь, милорды, – вкрадчиво начал епископ. – Я лично отпущу вам грехи государственной измены и любого убийства, которое вам придется совершить. Мы все согласны, что короля Якова Третьего, ради блага Шотландии, придется свергнуть с трона, и считаем, что его должен сменить Яков Четвертый, сын нынешнего короля. Я долго молился, прежде чем присоединиться к вам. Но на то Божья воля, в этом я уверен.

– Ангус прав, – кивнул Патрик Хепберн. – Когда мы начнем?

– Думаю, сразу после Пасхи, – оживился епископ.

– Когда настанет время, придется зажечь сигнальные огни по всей границе, – решил Ангус. – Где мы встретимся?

– Почему не в Лаудон-Хилле? – спросил епископ. – Поскольку там почти двести лет назад произошло сражение, думаю, вполне пристойно сосредоточить наши силы именно в этом месте.

Остальные согласились со святым отцом.

– Милорды, – заговорил Йен Армстронг, – присоединятся ли к нам горные кланы?

– Вряд ли, – покачал головой граф Ангус. – Гордоны из Хантли наверняка встанут на сторону короля, а они имеют большое влияние на северные семейства.

– Епископ Абердинский уверял меня, что одна семья поддержит принца, – сообщил епископ Глазго. – Это небольшая ветвь Лесли из Гленкирка. Их лэрд – человек проницательный и свободомыслящий. Но Гордоны, разумеется, могут попытаться остановить лэрда Гленкирка. Они не пожелают, чтобы какое-то другое семейство затмило их собственное.

– У нас достаточно людей, и правда на нашей стороне! – воскликнул Патрик и, встав, поднял кубок: – За Якова Стюарта Четвертого!

Остальные последовали его примеру.

– За Якова Четвертого! – дружно откликнулись они, после чего снова уселись и продолжали есть.

Адэр заметила, что на джентльменах не было пледов, а также знаков их клановой принадлежности, – очевидно для того, чтобы, если их ненароком заметят, никто не смог бы упомянуть об этом публично. Что же, это совсем неплохо, ибо Адэр все еще боялась за Конала, его братьев и ребенка в своем чреве.

Она втайне обрадовалась, когда, выйдя на следующее утро в зал, обнаружила, что все гости разъехались еще до рассвета, когда было меньше вероятности, что их увидят.

На второй день весны у нее отошли воды и начались схватки. Конал немедленно послал в деревню за повитухой, а Элсбет оставила кухню на Гризел и Флору, чтобы находиться рядом с госпожой.