В середине июня [1941 г.]383 фюрер в последний раз перед войной на Востоке собрал всех высших офицеров Восточного руководящий опыт. Леман пишет о Кейтеле: «Однако он слишком много занимался мелочами да и вообще не был человеком крупного масштаба. К тому же у него всегда был комплекс неполноценности в отношении к такой личности, как Пгглер, и ощущение слабости своего положения. Он просто погряз в гигантски раздутой административной сфере». Леман также полагает, что Кейтель зачастую наверняка чувствовал себя «глубоко несчастным», но считал непорядочным охаивать перед своими подчинёнными главу рейха. Из обусловленного этим комплекса отношения к Гитлеру, которого фельдмаршал боялся, вытекают и такие его высказывания, как сделанное начальнику внутригерманского отдела ОКВ генерал-майору Циглеру: в его сфере нет ни одной личности, ради которой он вступил бы в конфликт с политическими органами. Во время своих посещений Берлина Кейтель на совещаниях высшего состава ОКВ обычно делал общий обзор положения на фронтах и предостерегал от всяких слухов и фронтовой болтовни. После Сталинградской битвы это приобрело большое значение. Кейтель постоянно подчеркивал: пессимистам и пораженцам нет места в ОКВ! Он не намерен никого защищать от доносов, связанных с такими высказываниями. Генерал Винтер (ставший постоянным представителем Кейтеля в Берлине) неоднократно настаивал на том, чтобы фельдмаршал отвечал на отдельные возникающие вопросы в связи с неблагоприятными оценками Гитлером восшюго положения: о слухах насчет Паулюса, о генерале фон Зайдлице (который стал председателем созданного летом 1943 г. в СССР из числа воешюпленных антифашистского Союза немецких офицеров. — Прим, пер.), об отставке гросс-адмирала Редера, об «измене» Италии и т. п. На совещаниях в ОКВ ничего не говорилось об истреблении евреев силами гестапо, депортациях, об отношении к церквам (католической и протестантской]. Адмирал Канарис [начальник абвера] никогда лично на этих совещаниях не присутствовал; его обычно представляли начальники отделов вице-адмирал Бюркнер или генерал-майор Остер (впоследствии — участник заговора 20 июля 1944 г. — Прим. пер.).

381 Точнее, 14.6.1941 г. В кн.: П. Greiner. Obcrstc Wehrrriachfiihrung. S. 390 об этом говорится так: «В первой половине дня 12 июня Гитлер после пятинедельного пребывания в Бергхофе вернулся в столицу рейха. Через два дня он собрал в Имперской канцелярии высший генералитет вермахта, командующих вместе с их начальниками штабов, на последнюю встречу перед началом войны. В довольно длинной речи он еще раз изложил причины нападения на Советский Союз и высказал надежду, что разгром России заставит Великобританию уступить. После этого он заслушал доклады командующих армиями и танковыми группами, а также командующего воешю-морским флотом в Балтий-фронта для доклада об их задачах, в котором вновь с огромной проникновенностью изложил свою точку зрения на предстоящую «войну мировоззрений». Он указал на сильное сопротивление при освобождении Балкан — следствие слишком мягкого и потому истолкованного как слабость обращения с населением, что дает фору бунтовщикам. Он, мол, изучил те методы, к которым постоянно приходилось прибегать старым дунайским монархиям, чтобы придать властям предержащим должный авторитет. Со стороны натравливаемого на нас под кнутом [в рукописи неразборчиво: комиссаров?] [населения] нам придется встретиться с тем же, а вероятно, и с еще более упорным сопротивлением. Поэтому следует заранее понять: самый твердый кулак — в конечном счете самый милосердный. Террор можно сломить только контртеррором. Он сам сломил террор КПГ383 384 в Германии не с помощью законности, а грубой силой своих СА.

Именно тогда я пришел к тем осознанным выводам, которые изложил в одной из своих памятных записок для моего защитника. Гитлер целиком проникся идеей, что его миссия — уничтожить коммунизм прежде, чем тот уничтожит нас. Он считал совершенно невозможным долгое время быть заодно с коммунизмом в России и считал: Германию постигнет экономический крах, если он не сумеет разорвать то железное кольцо, которое Сталин в любой день, когда того пожелает, может сомкнуть вокруг нас в союзе с западными державами. Он с презрением отвергал мир любой ценой с западными державами и ставил всё на одну карту — на войну! Он знал: весь мир будет против нас, если карта против России окажется битой. Он знал, что такое война на два фронта! Он взял на себя эту войну потому, что недооценил большевизм и государство Сталина, и тем сам разрушил созданный им «Третий рейх»!

Но летом [19]41 г. казалось, будто колосс на Востоке вот-вот рухнет под мощными ударами германской армии, ибо первые и, пожалуй, самые лучшие советские полевые войска, понеся чудовищные потери в людях и технике, были к осени действительно почти истреблены385. Тысячи орудий и танков грудой металла валялись на полях сражений после первых битв на окружение, а число военнопленных давно перевалило за миллион. Спрашивается, какая еще армия в мире смогла бы преодолеть такие уничтожающие удары, не приди ей на помощь бесконечные пространства, людские резервы и русская зима?386

Гитлер уже в конце июля считал, что разбита нс только полевая Красная Армия, но и сама военная мощь [СССР] подорвана настолько, что никакое ее восстановление, ввиду невероятных потерь в технике, уже не сможет спасти се от полного уничтожения. Так, он еще в конце июля или начале августа приказал (и это в высшей степени примечательно в историческом плане) перепрофилировать значительную часть производства вооружения для сухопутных войск, за исключением танков, на производство военной продукции для военно-морского флота (подводных лодок) и авиации (самолетов и зенитных орудий) с целью запланировашюй интенсификации войны против Англии387. В то же время на Востоке армия должна была держать разгромленного противника, взорвав его единый фронт обороны, под угрозой полного поражения наличными силами при удвоенном числе танков.