– Ладно, слушай: твоя блестящая деловая репутация, созданная такими стараниями, останется при тебе, и все награды, которых ты действительно заслуживаешь, по-прежнему твои, если ты только…

– Зря стараешься. Прощай.

Шон нажал кнопку сброса и вернул телефон Мартине, смотревшей на него в ужасе.

– Вот так дела. – Соубридж покачал головой. – Шон, даже если вы безрассудно броситесь в погребальный костер Тома перед всем честным народом, это не вернет его. В этом нет ничего героического, а одно лишь самолюбование. Вы сильно пострадали, вам нехорошо, вам нужна помощь.

– Что случилось с этим судном?

Шон так стукнул ладонью по столу, что Соубридж подскочил, а Мартина сердито взглянула на него, и ее глаза были полны слез.

– Никто не знает! – сказала она. – Я не знаю, Николас не знает. Об этом только недавно сказали в новостях! «Чжэн Хэ» никак с нами не связан, а если связан, тогда у меня 15-процентное покрытие аварии, и что на это скажут мои инвесторы?

– «Чжэн Хэ». Значит, тебе известно его название. – Он еле сдержал смех. – Это был саботаж? Посмотри, как Джо на меня осерчал, когда я предложил сделать информацию об этом всеобщим достоянием.

– Название по радио сказали! Шон, ты, черт побери, помешался. Ты ведь не хочешь сказать, что это Джо с тобой сделал? Ладно, у тебя поехала крыша – я вызываю «Скорую»…

– Оставьте его в покое! – Рози встала перед отцом.

– Охрана! – позвала Мартина. – Нам тут нужна помощь!

– Рози, прекрати, – попросил Шон, когда вошли два охранника.

– Она должна уйти, – сказала охранникам Мартина.

– Не трогайте мою дочь. – Шон повернулся к Рози. – Смотри: ты можешь сидеть в зале суда или…

– Не надо мне указывать, что делать! – выкрикнула она. – Я не хочу расхлебывать твое говно.

Охранники отошли в сторону, освобождая ей путь.

Примерно в 3200 километрах к северу от Шпицбергена, в Баренцевом море, на волнах покачивался завалившийся набок «Чжэн Хэ». Над ним взбивали студеный воздух вертолеты из Лонгйирбюэна, Баренцбурга и с виллы «Мидгард», а кинооператоры новостных каналов снимали и снимали черное пятно, расползавшееся по воде.

Ближе всех к потерпевшему аварию судну находилась новая лодка береговой охраны губернатора. Помимо нее было несколько лодок с норвежскими флагами. Они перекрывали путь российскому буксиру и двум жестким надувным лодкам с виллы «Мидгард», одна из лодок уже была выведена из строя и пришвартована к другой. Сильный ветер заглушал сердитые выкрики из громкоговорителей, так что представители СМИ на вертолетах не могли ничего разобрать, кроме того, что это явно не было совместной спасательной операцией. «Чжэн Хэ» поднялся на дыбы, словно выправляя положение, а затем очень медленно задрал нос к небу и стал погружаться в воду.

Под окнами зала Суда номер 1 шумела толпа, и всем, находившимся в зале, было ясно, что она неуклонно растет.

– Корабль тонет! Тонет!

И загудели возгласы возмущения.

– Я ничего не могу поделать с этим шумом, – обратился мистер Торнтон к присутствующим. – И позвольте напомнить вам, что в этой комнате мы разбираем исключительно события, связанные с трагической смертью мистера Томаса Уолтера Хардинга на Шпицбергене три года назад, а не сегодняшние утренние новости. В девять утра я уже был готов вынести заключение, но затем к нам обратились с чрезвычайной просьбой, на которую мы должны ответить согласием. Мистер Каусон попросил о даче дополнительных показаний, так что я благодарю вас за терпение.

– Будьте же молодцом, – пробормотал Соубридж, – я вас заклинаю. Позвольте мне уладить это, все будет в порядке. Вы вот-вот пересечете финишную линию, и все будет кончено…

– Я готов, – сказал Шон, вставая.

Одновременно с тем, как Шон Каусон шел к кафедре и давал клятву, лодки губернатора разворачивались, а мидгардские лодки и российский буксир отплывали еще дальше от тонущего судна в сопровождении береговой охраны. Вертолеты не улетали, продолжая взбивать воздух. Нос «Чжэн Хэ» медленно поднимался, так что возникало впечатление, будто 400-метровый корпус судна вздымается из воды этаким металлическим айсбергом, а вокруг расходятся пенистым каскадом волны. Долгий миг судно держалось в вертикальном положении, задрав нос к небу, а затем с неизменной грацией, пристально фиксируемой кинокамерами, стало погружаться в ледяные воды Баренцева моря.

В зале Суда номер 1 мистер Алан Торнтон внимательно всмотрелся в человека на возвышении для свидетелей.

– Я должен сказать, что меня очень беспокоит ваше физическое состояние. Достаточно ли вы крепки психически и физически, чтобы давать показания?

– Конечно же нет! – воскликнул Соубридж. – Посмотрите на него.

– Достаточно, – ответил Шон.

Руфь Мотт, не сводившая с него глаз, кивнула. Позади нее Анджела Хардинг и другие родственники Тома застыли точно изваяния. Послышался шелест клавиш, будто пошел дождь. А потом до собравшихся донесся гул возмущенных голосов с улицы.

– Не обращайте внимания, – сказал коронер. – Говорите.

– В тот день все произошло, как я рассказал, – приступил к показаниям Шон. – Но я умолчал о некоторых деталях. Когда мы отправились смотреть затмение, Том обнаружил, что мы – мои партнеры и я – имели более обширные планы на виллу «Мидгард», чем было известно ему. Руфь права: он действительно нашел оружие.

– Да! – воскликнула Руфь.

И он увидел, что она жадно ждет, что он скажет дальше.

– Я попытался объяснить Тому, что у нас благие намерения – я позволил использовать «Мидгард» как базу для спецслужбы Норвегии для сбора разведданных о России…

– Сбора разведданных? – переспросил коронер.

– Сам я этим не занимался. Но я дал разрешение. – Шон, даже не глядя на Мартину, почувствовал, что она в ярости смотрит на него.