Зная о том, что советская авиация, включая и истребительную, занята под Севастополем, немецкие бомбардировщики разбились на маленькие группы по две-три машины, чтобы рассредоточить зенитный огонь, и принялись бомбить переправы через пролив, а затем и порт.

Подобная тактика увенчалась полным успехом. 4 ноября переправа между мысом Еникале и косой Чушка была разрушена настолько основательно, что быстро восстановить ее оказалось невозможно, и для переправы через пролив пришлось использовать плавучий док.

Не менее эффективными оказались и удары по порту. Стоявший на рейде транспорт «Рот Фронт» получил прямое попадание бомбы и затонул. При этом погибло около 300 рабочих завода им. Войкова.

В этот день командующий войсками Крыма наконец признал, что об обороне всего Крыма речь идти уже не может. Его приказ № 1640, «в связи с создавшейся оперативной обстановкой», предписывал организовать два оборонительных района: Севастопольский и Керченский.

В состав Севастопольского оборонительного района надлежало включить все части и подразделения Приморской армии и все части береговой обороны Главной базы Черноморского флота. Командование действиями всех сухопутных войск оборонительного района возлагалось на командующего Приморской армией генерал-майора Петрова.

В состав Керченского оборонительного района включались все части и подразделения 51-й армии, а также все сухопутные и морские части Керченской военно-морской базы. Командовать войсками оборонительного района было поручено генерал-лейтенанту Батову, но не в качестве командарма, а как заместителю командующего войсками Крыма. Батов должен был возглавить оперативную группу Керченского оборонительного района, которую надлежало создать «на базе штаба и управления 51-й армии». Вопрос о судьбе самой 51-й армии по-прежнему оставался не решенным (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 52).

Решение о создании оборонительных районов было принято на совместном заседании Военных советов войск Крыма и ЧФ, проходившем в Севастополе. В заседании, помимо членов обоих Военных советов и заместителя наркома ВМФ Рогова, приняли участие и оба только что назначенных командующих оборонительными районами.

Если присутствие Петрова еще можно было как-то объяснить, так как его войска в этот момент с боями выходили к Севастополю, то присутствие на заседании Батова, по выражению Рогова, «было необъяснимым и неоправданным».

И в этом с заместителем наркома ВМФ трудно не согласиться. Основные силы 51-й армии 4 ноября в совершенном беспорядке выходили к Ак-Монайской позиции. От расстановки их на этом рубеже зависело, удастся ли предотвратить прорыв противника к Керчи. Но вместо того чтобы встречать подходящие дивизии и размещать их на позициях, организуя оборону Ак-Монайского рубежа, генерал-лейтенант Батов присутствовал на заседании Военного совета. Как позднее вспоминал он сам в своих мемуарах, «во время отхода наших войск к Главной базе Черноморского флота Г. И. Левченко радиограммой вызвал меня на командный пункт обороны Крыма (на меня в это время было возложено командование 51-й армией). Через несколько часов я уже был в Севастополе».

Однако эта версия была поставлена под сомнение Роговым: «Но все было похоже на то, что контакты командарма с армией были прерваны давно, так как пути из этой армии на запад: Феодосия — Судак — Алушта, для следования в Севастополь, были перехвачены противником со 2 ноября и с этого времени из 51-й армии никак нельзя было попасть в Севастополь. Да и сам Батов по прибытии в Севастополь не докладывал адмиралу Левченко о местонахождении своих дивизий, а спрашивал у него: где 9-й корпус его армии и кто обороняет Ак-Монайские позиции? Неприятно и тяжело было это слушать от командарма-51. Так как Батов каким-то образом оказался на южном берегу Крыма, а затем в Севастополе, оторванным от своих войск, его предстояло перебросить к ним морем».

Мнение Рогова подтверждается и в воспоминаниях самого Левченко, указывавшего, что 2 ноября Батов уже присутствовал на заседании Военного совета.

Одновременно были произведены и кадровые перестановки в самом командовании войсками Крыма. Начальник штаба войск генерал-майор Иванов был снят с занимаемой должности с предельно откровенной формулировкой: «отстранен от занимаемой должности как не справившийся со своими обязанностями». Иванов был направлен в резерв кадров Красной армии. Вместо него было решено «допустить к должности начальника штаба войск Крыма генерал-майора Шишенина» (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 53).

Пока в штабе войск Крыма происходили кадровые перестановки, на Ак-Монайских позициях части с грехом пополам пытались развернуться в боевые порядки. В 7 часов утра 4.11.41 г. 1-й батальон в составе 720 человек вместе с 76-мм батареей выдвинулся в район Ак-Монайского рубежа. Переброска производилась по железной дороге, с разгрузкой на станции Семь Колодезей. Батальон закончил переброску в 12 часов 4.11.41 г. и поступил в оперативное подчинение командира 106-й дивизии полковника Первушина. Батальон действовал не единым подразделением, а был разделен поротно и придан полкам дивизии.

Создание оборонительных районов, которым завершилось отступление советских войск по расходящимся направлениям, не улучшило положения обеих Крымских армий. Приморская армия с большим трудом вышла к Севастополю и нуждалась в немедленном пополнении. Но при поддержке береговых батарей она была в состоянии удерживать пусть и не законченные, но довольно хорошо укрепленные позиции СОР. Ак-Монайские же позиции были укреплены значительно слабее, так как их строительство осуществлялось по остаточному принципу. Даже в период отхода 51-й армии из Пятиозёрья, с 26 октября по 4 ноября, имевшиеся возможности по укреплению рубежа не были использованы. Несмотря на то что все управления военно-полевого строительства были переброшены к Севастополю, на рубеже находилась 320-я СД, на помощь которой можно было, по мнению командования ЧФ и заместителя наркома ВМФ Рогова, привлечь население окрестных сел. Однако эти возможности использованы не были.

51-я армия не имела такой сильной артиллерийской поддержки флота, как Приморская. Все, на что она могла рассчитывать, это на поддержку мониторов, канонерских лодок и плавучих батарей двух военных флотилий.

Огня их артиллерии было недостаточно, чтобы остановить противника. Но и имеющимися силами и средствами командование Керченского оборонительного района, которым до прибытия Батова из Севастополя фактически руководил командир 9-го корпуса генерал Дашичев, распорядилось не лучшим образом.

Корабли обеих флотилий были сосредоточены только на правом фланге оборонительных позиций, за Арабатской стрелкой, так как имели приказ охранять север Керченского полуострова от возможных высадок десантов противника.

Отражать атаки противника собственными силами потрепанным дивизиям 51-й армии было сложно из-за возникшей после занятия Ак-Монайских позиций нехватки боеприпасов.

Большая часть боеприпасов, направлявшихся в Крым для снабжения армии, была уничтожена противником в Керченском порту еще 27 октября. В этот день на подъездных путях артиллерийских складов неподалеку от Широкого мола к полудню скопилось до 50 вагонов с боеприпасами для 51-й армии, которые не успели вывезти в течение ночи и первой половины дня. Помимо них в близлежащих складах находились 1430 снарядов для 130-мм корабельных орудий, 2000 бомб ФАБ-100, 3200 ФАБ-50 и 200 реактивных снарядов. У самого мола, с которого производилась выгрузка снарядов, находилась очередная баржа с боеприпасами.