– По-другому его никак было не остановить? Обездвижить?

Гюнтер высокомерно взглянул на стражника.

– Как, по-вашему, я его обездвижил бы с заблокированной магией, при условии, что его-то как раз была активна и очень опасна? Меня, знаете ли, не прельщало умереть ради герцогских планов.

Стражник грустно вздохнул и почесал в затылке. Наверное, рассчитывал, что это поможет как-то собраться с мыслями. Но попробуй тут собраться, если в комнате непрерывно вопят.

– С целителем что?

– Со смертью герцога спала печать. А поскольку под ее действием Фогель много чего наворотил, все это сейчас на него и обрушилось. Ему бы самому целителя вызвать.

– Где ж я вам целителя возьму?

Гюнтер покосился на меня, но я лишь испуганно замотала головой. Знаний недостаточно, да и те, что есть, использовать не смогу. Какой из меня сейчас целитель? Мне бы самой в себя прийти…

– Фридерика, в сон отправишь? Ваш, целительский. Фогеля нужно если не успокоить, то хоть как-то заткнуть.

Целитель стоял на коленях, раскачивался и надрывно выл. Он не замечал никого и ничего вокруг, настолько глубоко погрузился в себя. Пожалуй, действительно, сейчас сон для него – благо, а дальше пусть специалисты занимаются. Легкий точный пасс – и Фогель улегся на пол, а в помещении стало намного тише. Правда, теперь голос Матильды казался еще противнее. Но увы, ее никто не попросит отправить в сон.

– Это был такой ужас, такой ужас! – как заведенная, повторяла она. – Если бы не Гюнти, меня бы уже не было в живых. Он всегда меня так любил, и вот, чуть не пожертвовал ради меня жизнью.

– Герцог? – недоуменно уточнил один из стражников.

– При чем тут герцог? Я говорю про Штадена, – возмутилась Матильда. – А про эту сволочь я слышать ничего не хочу. Захотел новую игрушку – и все, все, что нас связывало, забыто.

– А что вас связывало?

Голос был вкрадчивей некуда, но Матильда уже достаточно оправилась, чтобы ответить правильно:

– Любовь, уважение и общий сын, разумеется.

И смерила спрашивающего столь презрительным взглядом, что тот даже уменьшился в росте, что не помешало ему все же спросить:

– Герцог планировал принести вас в жертву?

– Меня и Гюнти, – опять всхлипнула Матильда. – И все ради этой рыжей, которая даже не леди Штрауб, как оказалось. И как он мог променять меня на нее?

О ком она сейчас говорила: о своем муже или о моем – наверняка не понимал никто, даже она сама. Страдала герцогиня вполне искренне – ее, такую красивую и родовитую, променяли непонятно на кого. Она всхлипывала, прикладывала изрядно промокший носовой платочек к глазам и выразительно посматривала на моего мужа. Но Гюнтер утешать новоявленную вдову не спешил, он обнимал меня, твердо и уверенно прижимая к себе.

– Не леди Штрауб? – подозрительно спросил стоящий рядом сыщик. – А кто?

– Леди Штаден, разумеется, – невозмутимо ответил муж. – И простите, дальше я буду отвечать только на вопросы специалистов из Гаэрры, и только после разрешения полковника Циммермана. Дело имеет слишком серьезное значение для Гарма.

Он извиняюще улыбнулся и попрощался, уводя меня с собой. Возможно, от неожиданности остановить нас никто не пытался, хотя я чувствовала направленные взгляды и все ждала, что кто-нибудь скажет: «Вы можете идти, а вот вашу жену мы задержим до выяснения обстоятельств». Но мы вышли из герцогского дома безо всяких проблем и сразу были перехвачены Бруном.

– Гюнтер, это форменное свинство! – зычно завопил он. – Отправиться разрушать герцогский особняк и не взять меня с собой! В Траттене не так много развлечений, чтобы в них не участвовать.

– Не сильно мы его развалили.

Я оглянулась на здание, оно было целехонько, ничего не указывало на то, что в подвале прошла настоящая битва.

– Это потому что меня там не было, – уверенно сказал Брун. – А почему меня там не было? Потому что кто-то, кого я считал своим другом, не будем тыкать в него пальцем… Так вот, этот кто-то меня не позвал.

Он с искренним возмущением посмотрел на Гюнтера.

– Ну прости, – безо всякого раскаяния ответил тот. – Я не рассчитывал, что герцог сегодня решит меня убить. В следующий раз непременно позову и тебя. Чтобы был выбор, кого класть на жертвенник.

– Когда он будет, этот следующий раз? – гулко вздохнул Брун. – Герцога же ты уже того? Совсем?

– Конечно, он же покушался на мою жену. Но не волнуйся, мы другого найдем, – заверил его Гюнтер. – Поинтереснее.

– Кстати, о твоей жене, – внезапно оживился Брун.

– Запомни, Альфред, для тебя о моей жене всегда некстати.

– Нет, я вот про что. – Он вытащил из внутреннего кармана газету, развернул и ткнул в объявление, жирно обведенное карандашом. – Они там совсем с ума посходили?

Я с интересом начала читать. В заметке утверждали, что из-за невнимательности наборщика два объявления совершенно случайно превратились в одно. Поэтому «следует читать не помолвка капитана Штадена и леди Штрауб, а помолвка капитана Кремера и леди Штрауб и брак капитана Штадена и инориты Рильке». Редакция многословно и цветасто приносила извинения пострадавшим сторонам.

– Дожали, значит, – удовлетворенно заметил Гюнтер. – Что ж, Артур должен был понимать, на какой риск идет…

– …покушаясь на твою жену, – опасливо закончил Брун. – Гюнтер, я все понял и держусь от леди Штаден как можно дальше. Хотя мне она сразу показалась подозрительной. Слишком хороша для леди Штрауб. Да и в ауре что-то было от уехавшей целительницы, но я это отнес на то, что у целителей наверняка есть что-то общее. – Он укоризненно взглянул на мужа и продолжил в своей обычной манере: – Умеют же некоторые урвать лучшее.

– Особенность семьи, – гордо ответил Гюнтер, притянул меня к себе и поцеловал.

Король Лауф мрачно выслушивал доклад Лангеберга.

– Таким образом, герцог Траттенский с помощью личных печатей полностью контролировал ряд высокопоставленных служащих. Печати на магическом плане практически неразличимы, поэтому установить раньше не получалось, хотя слухи ходили. Количество запечатанных с каждым годом увеличивалось, а их ранг рос. Такими темпами в ближайшие годы под его управлением оказывались все высокопоставленные чины Гарма. В последнее время он обхаживал лорда Штрауба, а это, сами понимаете…

– Наши финансы… Орков серпент, – проворчал Лауф. – И ведь были уверены, что ни одного нет. Казалось бы, проклятие не оставило им ни малейшего шанса.

– И тем не менее семейство герцогов Траттенских нашло способ обойти даже проклятие магистра времен Магических войн. И не просто обойти, а с прибылью для себя – ритуал позволял не только зачать оборотня-серпента, но и дать ему по максимуму силы как в оборотничестве, так и в магии. Хорошо еще, что наличие второй ипостаси ограничивает Дар, а то бы герцог развернулся. Впрочем, он и без того использовал свои способности оптимальнейшим образом.