По этой причине цивилизации не гибнут и не исчезают, оставив лишь следы на земле, время меняет лишь их носителей.

Парадоксальное состояние вечного покоя и одновременно вечного движения, «магнитной немагнитности», качества «газообразности» — вот принцип и форма существования Третьей, Северной цивилизации. Во все времена, от своего сотворения, она всегда была «проходным двором», поскольку при внешней закрытости обладала высокой проницаемостью, всегда продувалась всеми сквозняками эпох и перемен как на Западе, так и на Востоке, насыщая их своими качествами, ибо ни один из этих полюсов никогда не был самодостаточным.

А потом, с суровой, северной мужественностью, словно в очередной ледниковый период, перетапливала, перетирала влияние отталкивающих друг друга цивилизаций — дикие набеги Востока и идеологические агрессии Запада…

Искушённый, чем-то сильно озабоченный генерал не внял ни доводам, ни аргументам, выслушал с непроницаемым видом Будды и сделал заключение:

— Понимаю, художественный вымысел, литературный приём. Искреннее желание в пору полного упадка приподнять пассионарный дух соотечественников…

— У меня другое искреннее желание — сесть на твоё место и ликвидировать этот бардак! — я уже начинал злиться, поглядывая на присутствующего здесь же редактора, втравившего меня в эту бесполезную дискуссию.

Реакция была неожиданная.

— А у меня желание — сесть на твоё. И писать книги.

— Садись и пиши!

— Ладно, ты не обижайся. — Генерал вероятно вспомнил, что я гость и отвесил комплимент. — Что касается этимологических исследований, это любопытно. Теперь хожу и мысленно расшифровываю каждое слово. Заразительная штука. Почему никто этим не занимался? Всё ведь лежит на поверхности! Ра — дуга! Но открываю словарь, там «рад» — корень, «у» — суффикс, «га» — окончание. Галиматья!

У меня уже не было особого настроения что-либо рассказывать ему, поэтому ограничился кратким «курсом» археологии слова, но незаметно для себя опять запрыгнул на любимого конька и заговорил о влиянии культа солнца на общеславянский язык. И естественно, речь зашла о гравитационной зависимости в развитии определённых этносов, о действии магнитосферы на формирование коры головного мозга. И тем самым испортил дело, генерал хоть и слушал, и задавал вопросы, но было ясно, что всё прочитанное в «Сокровищах Валькирии», он принимает за чистую беллетристику. Пришлось объяснять, что авторский вымысел присутствует, но только формальный, дескать, некоторые моменты я и в самом деле вынужден был изменить до неузнаваемости, в частности, место действия, дабы авантюристы и романтики не бросились на поиски сокровищ, а о многом вообще умолчать, оставив на неопределённое будущее, когда мне позволят рассказать об этом.

— Кто позволит? — уже насмешливо спросил генерал.

— Хранители сокровищ, — так я называл в романе людей из племени гоев.

Он молчал несколько минут, будто бы занимаясь ремонтом шнура электрочайника, а я видел, как ему по-человечески интересно, ждал новых вопросов, но генерал наконец включил чайник и сказал как-то отрешённо и в сторону:

— Ладно, о хранителях и тем паче, о сокровищах не будем. Если бы что-то действительно существовало, мы бы знали. Ты мне скажи, что ответить американскому сенату.

Я слегка ошалел.

— Кому?

Этот широкоплечий, высоколобый богатырь смущённо и по-мальчишески развёл руками.

— Понимаешь, в чём дело… В наш МИД из сената Соединённых Штатов пришёл официальный запрос, относительно золота Бормана. Дескать, СССР в своё время прибрал к рукам всю партийную кассу, спрятал на Урале и не поделился с участниками антигитлеровской коалиции. Требуют внятных объяснений. Они же там как дети, начитаются романов и верят… Мне поручили подготовить ответ. Ну и что мы им внятного напишем?

Оказывается, американские сенаторы читали и верили!

— Всё это фантастика, вымысел автора! — заявил я.

— Я тоже так думаю, — согласился генерал. — Пусть успокоятся.

Не знаю, успокоились или нет американцы, получив такой ответ из российского МИДа, подготовленный в ФСК; по крайней мере, о новых запросах по поводу золота Бормана и самого партайгеноссе мне больше никто не говорил. Не знаю также, подействовала ли наша встреча на генерала, или какие-то иные причины побудили, но он начал писать книги, причём, весьма неплохие. Потом, в первую чеченскую компанию, генерал помог мне съездить в Чечню (куда по долгу службы сам ездил регулярно), и вот по возвращении с этой бессмысленной, заранее обречённой на поражение, войны, мы сидели с ним на кухне в его квартире, пили водку и делились впечатлениями.

И вдруг он сам вернулся к теме, о которой даже слышать не хотел при первой встрече.

— Ты сам бывал в этих подземельях?

— Бывал, — признался я.

— И видел то, о чём писал?

— Кое-что видел.

— Священная Веста есть?

— На двенадцати тысячах пергаментов из целых бычьих шкур, — предвкушая перемены в мировоззрении генерала, уточнил я.

Теперь он не усмехался от таких подробностей и вообще казался очень серьёзным и, как всегда, озабоченным.

— И что, в самом деле существует Книга Будущего?

— Существует рукопись ясновидящего старца Дивея.

— Кто такой? — генерал уже почти верил мне. — Историческая личность?

— Думаю, историческая, если сохранился автограф. Только жил в конце прошлого тысячелетия.

— Вот бы почитать! — совсем не по-генеральски вздохнул он. — Узнать, чем дело кончится и успокоиться. Сам читал?

— Нет, не читал…

— А кто читал?

— Например, вещий князь Олег.

— Ну, кого вспомнил… Последний кто?

— Человек, известный миру, как схимомонах Авель.

— Погоди, это при Павле I? Который предсказал гибель династии Романовых?

— После него никто больше не насмелился.

Генерал выпил рюмку, утёр щётку усов.

— Да, я бы насмелился… Но ведь нет такой книги, и хранителей твоих нет, и пещер. Было бы что, мы бы знали…

Я вспомнил начальника ПМГ, задержавшего Гоя на речвокзале.

— Фамилия Буряк знакома? Перевели на Лубянку из томского управления, где-то после семьдесят девятого…

— Даже не слыхал. А кто это?

— Думаю, работал в каком-нибудь закрытом, сверхсекретном отделе и занимался проблемами хранителей сокровищ.

— В каком отделе? — искренне изумился генерал.

— В закрытом. Ты ведь не можешь знать, кто чем занимается в вашей конторе.