– Лучше всех! Привожу дом в порядок – словом и делом… – Она смотрела на него почти голодными глазами. – Господи, я так по тебе скучала! Как же ты вырос! Я едва тебя узнаю, милый. Едва-едва.

На новый год школу эвакуировали в Озерный край, и он не смог вернуться домой. От Лондона до Дорсета был целый день пути, но из Дорсета в Уиндермир приходилось добираться даже дольше.

«Конечно, я изменился. Вы ведь отослали меня отсюда», – хотел сказать он, но промолчал, почувствовав, как что-то теплое и вибрирующее коснулось его ноги.

– Чистюля! – Он подхватил пушистый, неуклюжий комочек на руки, и тот заурчал еще усерднее, тыкаясь мордочкой в его руки. – Чистю-ю-юля! – Тони прижался носом к мягкому месту между ее разодранными ушами. – Как ты выросла.

– Она составляла мне компанию. Хорошая девочка. Спит в огромном шкафу в твоей комнате.

Энт аккуратно опустил кошку на пол, и она тут же запрыгнула в коробку старых книг и уселась, глядя на него немигающими глазами бутылочного цвета.

– Как Дафна? – спросил он без промедления.

– Откуда мне знать? Энт, дорогой, я не видела ее уже сто лет, с тех пор, как она бросила нас в прошлом году.

– Я подумал, вы могли что-то слышать о ней.

Она смотрела на него, ссутулив худые плечи. Волосы, которые Дафна так коротко обрезала прошлым летом, теперь опустились уже ниже плеч. Они стали еще седее и еще растрепаннее, чем когда-либо, и она не зачесала их вверх, как делала раньше, так что они висели жидкими космами вокруг ее лица. Но ее зеленые глаза сверкнули, как только она сказала:

– Я не хочу знать о ней. Я тебе и так могу сказать, чем она занимается, милый Энт. Она развлекается. Танцует. Ищет, кто купит ей ужин. Ты же знаешь Дафну. Она и дороги не перейдет, если не видит выгоды для себя, зато ради вечеринки готова океан переплыть. Ах да! Я обязательно должна тебя накормить! – Она устроилась у кухонного стола и принялась неуклюже резать хлеб толстыми ломтями. – Мы перекусим тостами с маслом и чаем – у меня есть настоящий чай – преподобный принес.

– Старый-добрый преподобный, – сказал Энт.

– О, он приятнейший мужчина и отличный друг! И, редкостное везение, Энт, у нас есть несколько слив, которые он притащил утром из своего сада. У нас будет настоящий пир! А потом… – ага! – Она хлопнула в ладоши. – Как насчет пары партий в маджонг?

Он довольно кивнул, и их взгляды встретились:

– Звучит отлично!

Ее глаза засияли, и она снова стала той самой Диной – Диной, живущей моментом. На какое-то мгновение Энт даже поверил, что все еще может быть по-прежнему хорошо.

Они сидели на кухне и допивали чай. Усыпляющее тепло стелилось вокруг, а дневное солнце дарило деревянной кухне свои золотые лучи. Ярко-розовые и бархатно-красные георгины медленно умирали в вазе, сгибаясь под собственным весом и разбрасывая пыльцу по липкому столу. Энт неожиданно заметил, что бардак не доставляет ему неудовольствия. Он улыбался, глядя из окна на пляж и на небеса, а когда смотрел на свою двоюродную бабушку, та улыбалась в ответ.

Дина вытерла глаза рукавом кимоно:

– Я хочу поговорить с тобой кое о чем, милый Энт.

Она встала и распахнула французские окна.

– Так-то лучше. Свежий воздух.

– Что такое, тетя Ди? Хотите проверить, в какой еще игре я вас разгромлю? «Счастливые семьи» – вот там…

Она засмеялась, поколебалась секунду, посмотрев на море, а затем снова взглянула на него.

– Ох-хо, спасибо, милый. Слушай, Энт. Я боюсь, это довольно серьезно. – Тетя Дина прочистила горло. – Помнишь, я рассказывала тебе о моем отце? Твоем прадеде? Он купил этот дом в подарок моей матери.

– Да, помню.

– Он был азартным игроком, я упоминала это?

– Да, упоминала.

– Хорошо. Не забывай об этом, милый мальчик. – Внезапно она взяла его за руку. – Ох, Энт. Он играл, он победил, он купил этот дом, а потом играл снова и проиграл. Потерял все. И это его уничтожило. Так вот, я дала клятву в храме богини Иштар. Я стояла там, воздев руки, и это было ужасно драматично. Я сказала: «Я никогда не стану такой, как он». – Она поднялась. – А потом я ее не сдержала. Я же его дочь, в конце концов. Я играла, Энт. И мы потеряли все.

Энт не понял.

– Вы потеряли дом?

– Не дом. Пока еще нет. Это и есть то, о чем я хотела с тобой поговорить.

Она встала и медленно проковыляла к серванту, будто была хромоногой или страдала от сильной боли. Из серванта она достала несколько бумаг.

– Энт, дорогой, я бы хотела, чтобы ты подписал их. Я получила их от мистера Хилла. В любом случае это место и так бы перешло к тебе, но, если ты подпишешь, все точно будет в порядке. – Она пробормотала что-то еще, но он не расслышал. – Все будет в порядке.

Энт подошел к ней, взял у нее бумаги и, положив их на кухонный стол, бегло взглянул на текст.

– «Право собственности». «Передача имущества». Я не понимаю…

– Я передаю тебе Боски, – сказала она, подняв голову. В ее глазах горела решимость. – Только так они не смогут отобрать его у меня.

– Кто – «они»? – спросил он, чувствуя нарастающее тошнотворное беспокойство.

– О, люди, которые хотят меня уничтожить. Она вернулась за этим, – сказала она медленно. – Не смогла найти. Хотя все это было у нее под носом, болталось тут все это время. Точнее, над ее носом.

– Тетя Дина…

Она протянула к нему дрожащую руку:

– Он твой. Теперь у тебя всегда что-то будет. Не важно, что произойдет. Не важно, что они попытаются сделать.

И она подтолкнула к нему толстую стопку бумаг.

– Ох, – сказал Энт, пожимая плечами и чувствуя себя все более неуютно при виде официозных слов и огромной печати в конце письма. – Тетя Дина, давайте не будем пока об этом беспокоиться. Вы поставьте чайник, а я пойду надену свои старые брюки. Почему бы нам не прогуляться, не обсудить наши планы на лето?…

Дина шлепнула по стопке бумаг перед ним.

– Нет, пожалуйста, дорогой. Вот, – сказала она, найдя нужную страницу и расправив ее ладонью. – Подпиши здесь, и тогда все будет сделано, и никто не сможет ничего изменить.

– Но это ваш дом, а не мой.

– Пожалуйста, – повторила она настойчиво. – Дорогой Энт, для меня. Сделай это для меня…

Она смотрела, как он нетвердой рукой нацарапал свое имя рядом с поставленным черными чернилами крестиком, а затем тяжело вздохнул.

– Замечательно, – сказала она и улыбнулась ему, подняв плечи и опустив их, словно освобождая себя от большого веса. – Вот и все!

Энт вернул ей авторучку.

– Хотел бы я этого не делать.