Куснул – и ты посвящен. Очень глубоко пустил корни сорняк воинствующего тщеславия! В геростратовом мире любой чих весом, но зато подлость обретает силу пули.

Клементина. Все в городе говорят, что ты сжег храм из тщеславия. Я не верю в это. Мне кажется, есть другая причина.

Герострат. Что может быть прекраснее славы, женщина? Слава сильнее силы богов, она может подарить бессмертие.

Клементина. Согласна. Но есть в мире одно чувство, которое ценится не меньше славы.

Герострат. Какое?

Клементина. Любовь.

Герострат. Любовь? Ты заблуждаешься… Любовь может унизить человека, слава – никогда.

Клементина. Даже если это слава злодея?

Герострат. Даже она. Кто построил храм Артемиды? Ну-ка? Не мучайся, ты наверняка забыла имя зодчего. Но ты будешь всегда помнить имя Герострата. Видишь, как слава в одну ночь делает человека бессмертным?

Клементина. И все-таки я надеялась, что не она причина твоего поступка. Я думала, что есть в Эфесе женщина, из-за любви к которой и вспыхнул этот костер.

Герострат (усмехаясь). Какая наивность!

И уже другие наивные и доверчивые звонят мне в ужасе: вот вы – историк водки, а по телевизору сказали, что вся водка из дерьма! Мол, что это вы за историк такой, дерьмовый, и куда смотрят Онищенко (главный санитарный врач) и Путин?

Чтобы Англия полюбила русскую водку, о которой там ничего не знают, размышляет Джеффри Темпл, надо, чтобы русские вложили деньги в ее рекламу на острове. А если денег нет? Тогда – что?

– Привози к нам своих, – говорю, устав от его рассуждений, – буду каждому персонально лекции читать.

В 1998-м, когда разразился дефолт, я сделал для фирмы Брынцалова водку «Кризис» – на фоне кроваво-красного неба высится Дом правительства. Один в один – «Столичная»! Джефф, поставив «Кризис» на полку, заметил:

– Водка «Кризис» – очень мрачно. Никто не будет покупать. Я бы сделал по-другому. Водка «Кризис» и «Антикризисный набор».

– Набор чего?

– Ну-у. Скажем, смешных штучек.

– Ну да, веревка, чтобы повеситься?

– Веревку – да, которая рвется, потому что старая и некачественная, мыло, которое не мылит, тупую бритву – кризис! «Вискас» вместо крупы. О, будет очень весело, это хороший английский стиль – черный юмор! Целая большая коробка английского черного юмора!

Идея Джеффри не прошла. Что за набор из «смешных штучек», так никто у нас и не понял. У русских свой «юмор» – наливай да пей. Ну да ладно, дело прошлое, проехали.

В 2001-м, посетив в Манеже выставку «Русское застолье», которую я проводил совместно с компанией «Ост-Алко», Джефф загорелся:

– Лиссн, Алекс! Хорошая есть идея – книга про водку для англичан! Супер!

– Им-то на кой черт?

– Кой черт?! Не им, а вам! Чтобы нам делать предпочтение при выборе товара, крейзи бой! Вашей водки.

– Да хоть оборись, никто там меня не услышит. И потом, я-то при чем? Я водку не продаю.

– Эксклюзив, йес! Я тебя не понимаю. Если б я знал про водку, как ты, я бы писал книгу!

– Водку интереснее пить, чем про нее читать, – отбивался я.

– Ноу, ноу! – горячился Джефф. – Вери интерестинг! Сенсация будет.

– А кто ее, блин, издаст в твоей Англии?

Джефф надолго задумался. И то дело. Сидит, а кожа на его голом черепе ходит туда-сюда, так напряжена его мысль: как быть с любимой его сердцу водкой, если даже на книгу про нее нет денег?

– Все плохо, плохо… Вери бэд! Оу, шит, придумал! Кредит в банке!

– В каком?

– Пусть Дима с восьмого этажа даст кредит! У него банк!

– Диму с восьмого ищет Интерпол, забудь про Диму! А банк его давно лопнул!

– Тогда Питер из сто какой-то, он же бизнесмен!

– Он работает на «Кока-Кола», те водки боятся как огня.

– Тогда…

– Джефф, – подсказываю я вконец расстроенному англичанину, – нужно сделать так, чтобы как можно больше англичан побывало в России. Тогда Англия полюбит наш национальный напиток и массово станет его закупать. Как и ты! Очень просто.

– Это нереально. – Джефф, как истинный сын развитого капитализма, плоть от плоти его, чересчур серьезно подошел к проблеме продвижения русской водки на Запад.

– Джефф, давай лучше по маленькой!

Джефф, выпив, скучнеет, задумывается о своем, что-то калькулирует в своей английской голове, а через неделю по электронной почте я получаю письмо (через стенку, фактически!) – домашнее задание: на чистейшем английском языке системный Джефф требует от меня ответов по 15 пунктам:

1. Сколько лет русской водке?

2. Дать точную справку: где, когда и кем была впервые произведена водка?

3. Как и из чего в России производят русскую водку? Изменилась ли за годы рецептура?

4. Марки русской водки и их отличия.

5. Русский экспорт в цифрах и по годам.

6. Какая водка была первая – польская или русская?

7. Дать обзор истории водок «Смирновъ» и Smirnoff.

8. Экспортная история марок «Столичная» и «Московская». Какая еще русская водка присутствует на рынке Запада?

9. Мировой рынок крепкого алкоголя и место СССР и России в нем.

10. Главные конкуренты русской водки в мире.

11. Законы РФ об обороте русской водки внутри страны и о поставках водки на экспорт.

12. Тема борьбы с пьянством. Последствия сухого закона Горби.

13. Водка и российское общество.

14. Что такое государственная монополия на водку и как она влияет на рынок водки внутри страны и на экспорт водки.

И наконец, я должен был дать ответ на самый главный, по его мнению, вопрос: как правильно пить водку?

– Джефф, – говорю я ему. – Не сошел ли ты с ума? Назадавал вопросов на целую диссертацию! И что мы будем с этим делать? Кому это надо в Англии? Кстати, веа из мани? Деньги где? Мани, мани – рубли, доллары, фунты? Где они?..

Джефф хлопает дверью, а вечером я получаю новое электронное послание:

«То mr. Nikishin, Russian Vodka House. Dear Sir…».

Письмо шло под грифом «Очень важно» (Юстас – Алексу!) и содержало ряд важных рекомендаций. Первая. Создать курс лекций на тему «Водка в России и в мире». Вторая. Издать их отдельной книгой. Третья. Перевести книгу на английский язык и опубликовать в Англии. Отрывки разместить в Интернете, напечатать в английских газетах интервью с автором.

Всего-навсего!

Но чего стоила приписка!