Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вновь скалится, но уже не смеется. Видать, к делу близко.
– Вот чего, вражина дурная, – встревает Бесок. – Денег у нас достаточно – и шпионов хватает, не один ты такой оказался. Нам теперь все подвластны, даже товарища Химерного можно не бояться. Тьфу на него! А потому иной у нас интерес. Повеселиться бы от души, вечер убить. Тебе тоже, шпиону польскому и японскому, спешить в подвал наш не резон. А потому сыграем-ка в рулетку. Настоящей у нас нет, не Монте-Карло…
– …А Монте-Карловка. – Бесовище подмигивает. – Иные у нас рулетки. Помнишь, как на деникинских фронтах господа офицеры барабан револьверный у виска крутили, счастье испытывали? А мы еще затейливее устроим. Врага народа Гоголя читал – про то, как один дурень в карты шапку отыгрывал?
Пожал я плечами. Читал я, конечно, нашего Николая Васильевича, только не врага же!
– Врага, врага! – хмыкает Бесок на самое ухо. – Ох и много материала мы на Гоголя собрали! Жаль, помер, достать пока не можем. Ну, дай срок, мы ему тоже… срок обеспечим – в лагере исправительно-трудовом. До Страшного Суда!
Холодно мне стало. Хоть и шутит бес, а верится. Такие и на том свете достанут!
– В карты – это прежде было, – Бесовище гудит. – А мы в веселую рулетку сыграем. Анекдоты любишь?
– Кто же анекдоты не любит? – вновь Бесок встревает, лапу мне на плечо кладет. – Какой анекдот ты на прошлый Первомай начальнику МТС рассказывал, а? Приятно вспомнить! Ну а мы такие анекдоты коллекционируем. Любим это дело!
– Большая у нас коллекция! – соглашается Бесовище. – Второй лагерь наполняем. Знаешь этот анекдот, козаче? А потому такая у нас Монте-Карловка выйдет. Мы друг другу анекдоты рассказывать станем – политические, настоящие. Кто первый засмеется, тот и проиграл. Мы проиграем – печать тебе, дурню, отдаем и на все четыре стороны отпускаем. Гуляй – пока! А проиграешь – уж не обессудь. Здесь же за столом признание напишешь. И анекдоты политические про вождей наших и про партию родную в том признании первым пунктом пойдут. По рукам?
– По рукам!
Выдохнул, не думая даже. Что за казак без анекдота? Помнил я их целый товарный вагон с тележкой в придачу. А вот смеяться мне не с руки. Какой уж смех в пекле?
– Если по рукам… – наклонился вперед Бесовище, зенками своими царапнул. – Смейся тогда… Вызывает товарищ Сталин к себе врага народа Радека, да и говорит: «Ты чего про меня, вождя, политические анекдоты придумываешь?» А тот ему…
Даже не улыбнулся я, дослушав. Такую древность рассказывать! Кивнул – и в ответ:
– Приходит сумасшедший в ресторан и – официанту: «Мне столик на двоих». Тот: почему, мол? А он: «У меня раздвоение личности, я – Каменев и…»
Не дрогнули, не моргнули. Оно и понятно, старый анекдот, прошлогодний.
– По радио сообщают, что в республике Испанской, где война сейчас идет, взят Теруэль, – Бесок вступает. – А наши спрашивают…
И это знаю, не улыбаюсь. Чего смешного? Разумно спрашивают: жену Теруэля тоже взяли? А вот я им сейчас!..
– Троцкий и Гитлер пошли как-то в ресторан…
И – поехало! Они мне про Калинина и балерину, я – про Енукидзе и секретаршу. Они про Ворошилова, я про Тухачевского, они про Молотова, я про Бухарина. Не умолкаем, крутим рулетку дальше. Но – не смеемся, хоть и смешные анекдоты попадаются. Измаялись, повторяться стали, однако не сдаемся, потому как они, бесы поганые, в самый кураж вошли, мне же сдаваться – и вовсе не с руки. И замысел у нас, видать, одинаков – самое смешное под конец припасаем. Сначала три старых анекдота, чтобы враг бдительность потерял, а следом – новенький самый. И точно, чуть не дрогнул я, чуть не рассмеялся, когда услышал, как товарищ Сталин всем спокойной ночи желает. Скрипнул зубами. Ладно!
– Совсем старый анекдот расскажу, – улыбаюсь. – Только переделанный, не смешной вовсе. Привозят человека безвинного к вам в пекло, в кабинете под лампу сажают, а он и просит: «Отпустите!» Вы ему: «Не можем!» А он снова: «Отпустите!» Вы снова: «Не можем!» А он: «А вы попытайтесь! Ведь попытка – не пытка. Не правда ли, товарищ Химерный?»
Переглянулись бесы ошалело, моргнули. А потом как грянут! С бульканьем, с присвистом, с подвыванием. Хохочут, пальцами у виска крутят, языки мерзкие свои кажут. А я сижу, ногу за ногу закинул. Вот вам!
Отсмеялись, серьезные стали.
– Вот чего, – говорит мне Бесовище. – Анекдот твой – не анекдот вовсе, а глупость. Потому и не считается он.
– Или мы Химерного боимся? – Бесок рядом скрипит. – Да мы его самого!..
Ох зря помянул! Ох зря! Ударило в дверь – да так, что по всей хате эхо проскочило. Гром! Слетела с петель дверь вышибленная, ворвался внутрь ветер холодный, ночной. А с ним вошел и сам товарищ Химерный – головой под потолок, плечами стены разламывает, с «маузером» знаменитым на ремне. Вошел, огляделся неторопливо, брови черные нахмурил, бесов увидав, а потом пальцем ткнул:
– Взять их!!!
И налетели хлопцы справные с наручниками – нечисть клятую стреножить.
– Произвол! – вопит Бесовище, в наручниках корчась (не любит нежить верную сталь!). – Беззаконие! Ордер покажите!
– Мы ничего не делали! – пищит Бесок, из ручищ крепких вырываясь. – Ничего плохого, просто с товарищем профилактическую беседу вели…
– Так уж и ничего? – хохочет товарищ Химерный. – Ой уморили, ой потешили! А ну-ка ступай сюда, товарищ агент второго ранга. Сообщай, чего было!
Глядь, появляется бес-разводящий с записной книжицей в руках. «А вот чего было!» – говорит. И читать начинает – все подряд.
Тут-то бесы и скисли.
– Ладно! – скривился Бесовище, когда его к дверям вели. – Твоя взяла, гражданин Химерный. Видать, и вправду на тебя управы нет. Только не одни мы к стенке станем. Этот, – на меня кивает, – не меньше нашего повинен, по одной статье светлым путем пойдем. Мы языки распустили – и он с нами. Всем в нашей Монте-Карловке выигрыш одинаков.
– После трибунала еще сыграем. Напоследок! – Бесок подхватывает, рожу мне корча.
– Дурьи вы головы! – вздыхает товарищ Химерный. – Злобы много, ума мало. Все выиграли, но только разное. Анекдоты, говорите, гость ваш рассказывал?
Берет он у агента второго ранга книжицу, листает.
– Зафиксировано: рассказывал. Только про кого? Про врагов народа лютых – Каменева с Зиновьевым, Тухачевского с Енукидзе и про Гитлера с Муссолини. Высмеивал их, мерзавцев, перед народом срамил. Или не доброе это дело? А вы про кого? Про товарища Сталина и товарища Калинина? Вот за то и ответите, вражины!
А сам на пачку денег моих кивает:
– Это чего? Не взятка ли? Не все ли номера на банкнотах у меня заранее переписаны? Или проверим? А? Молчите, значит? Тогда забирай, товарищ, свои червонцы. Будем считать, что ты их разом с печатью политотдельской из кармана на стол выложил, когда папиросы искал.