Бобби уставился на человека в белом. Он был старый, усатый и с добрым лицом, однако в голове у него царила такая же пустота, как у остальных, и он привязал Бобби к креслу. Значит, никакой он не добрый.

– Бобби, ты ведь умеешь отдавать команды нексусу?

И хотя этот усатый старик тоже был плохой, Бобби почему-то кивнул. Может быть, он все-таки ошибся и у него не отнимут нексус? Может, если он будет слушаться, его отпустят к остальным, и все будет как раньше?

– Сынок, я прошу тебя выполнить в нексусе одну команду. На экране, который у тебя в голове. Хорошо?

Бобби снова кивнул. Может, все не так уж и плохо? Его просят выполнить команду – то есть запустить какую-то программу или скрипт или изменить какие-то настройки. Бобби давно понял, что у него в голове что-то вроде компьютера: Ранган ему все объяснил. А уж в компьютерах он разбирается: они устроены куда понятней, чем люди, особенно чем липовые люди.

– Команда «деинсталлировать нексус», – сказал старик. – Запустишь ее – и тебе сразу станет лучше.

Он принялся произносить эти слова по буквам, как будто Бобби был дурак неграмотный, но Бобби его даже не слушал. Он хорошо разбирался в компьютерах и вообще знал много всяких слов. Он сразу понял, что значит «деинсталлировать» – то есть удалить, уничтожить, стереть. Выходит, усатый старик все-таки хочет отобрать у него нексус! Он пытается его обмануть! Это еще больше разозлило Бобби.

– НЕТ! – заорал он. – Пожалуйста, пожалуйста, мне очень нужен нексус, пожалуйста…

– Сынок, – сказал усатый, – твой нексус никуда не денется, эта команда просто поможет избавиться от некоторых проблем, и тебе сразу станет лучше.

Бобби понял, что старик ему врет, что его держат за идиота.

– НЕТ! Я АУТИСТ, А НЕ ДУРАК!

Он орал еще долго. В конце концов усатый покачал головой, кивнул кому-то, и в следующий миг что-то взорвалось у Бобби в голове, какой-то жуткий шум, словно помехи, но не просто помехи, а СРАЗУ ВСЕ ПОМЕХИ МИРА. Он видел их, слышал, ощущал кожей и чувствовал их запах и вкус одновременно. Это было ОЧЕНЬ ГРОМКО, так ГРОМКО, что Бобби не мог думать, совсем не мог думать БОЖЕ КАК БОЛЬНО МНЕ ОЧЕНЬ БОЛЬНО…

И вдруг все закончилось.

Бобби плакал, и плакал, и плакал, и, кажется, даже намочил штаны, но точно сказать не мог, потому что вообще больше не понимал, что происходит. Тут старик заговорил снова:

– Сынок, ты очень болен. То, что ты сейчас ощущал… это твоя болезнь. Мы хотим тебе помочь, вылечить тебя. Просто запусти команду: «Деинсталлировать нексус». И тебе сразу полегчает.

Бобби снова зарыдал. Этот человек врет, он не болен, вовсе нет, все эти ужасные ощущения от железного шлема на голове, какие-то плохие, очень плохие люди жмут кнопки, и ему становится плохо. Он больше не хотел, чтобы они включали эту штуку, пожалуйста, только не это, но если он ДЕИНСТАЛЛИРУЕТ нексус, будет еще хуже, намного хуже… Внезапно Бобби понял, что у него есть ПРЕИМУЩЕСТВО, как часто говорил папа. Раз эти люди заставляют его удалить нексус, значит, ОНИ НЕ МОГУТ СДЕЛАТЬ ЭТО САМИ!

А потом они снова врубили эти ужасные помехи и он не мог думать руки и ноги свело судорогой и от боли он прикусил себе язык и на сей раз точно намочил штаны и может быть даже обкакался как же больно невозможно терпеть… Зато Бобби помнил самое главное! Когда старик заговорил: «Сынок, выполни команду! Иначе тебе опять будет плохо!..» – Бобби замотал головой и завизжал:

– НЕ ЗАСТАВИТЕ! НЕ ЗАСТАВИТЕ! НИ ЗА ЧТО! ВЫ МЕНЯ НЕ ЗАСТАВИТЕ!

Он выкрикивал эти слова после каждого раза, когда плохие включали помехи.

Ранган забился в угол и пытался придумать какой-нибудь повод для надежды, чтобы утешить мальчишек. Конечно, они все обречены, но надо же их успокоить…

А потом по сознаниям детей пошла волна – и очень скоро она докатилась до Рангана.

Бобби. Бобби!

Ранган чувствовал его разум, отраженный в разуме Педро. Бобби вернулся. Изможденный, раздавленный, опустошенный. Но его сознание было на месте. Каким-то чудом он победил.

Остальные повели Бобби в спальню, уложили на койку, и он сразу же потянулся мыслями к Рангану. Ранган заключил его в ментальные объятья и зарыдал.

Шива позволил Кейду общаться с научным персоналом. В дневные часы ему разрешалось покидать свою комнату – но только с глушителем нексуса. Он ждал, когда кто-нибудь допустит случайную ошибку: где-то сядет аккумулятор, или дверь останется незапертой, или ключ оставят на видном месте…

Увы, ничего такого не случалось. Ученые отвечали на все его вопросы, демонстрировали инструменты для координации миллионов сознаний, рассказывали о невероятных показателях умственного развития детей с нексусом и способах использовать это для решения глобальных задач…

Несмотря на твердые убеждения, Кейд невольно поражался всему, что видел.

Разве цели Шивы так уж отличаются от его собственных? Кейд представлял себе тонкий слой массового сознания, обволакивающий планету, – сырой, неоформленный потенциал. Что, если с помощью инструментов Шивы они действительно смогут прикоснуться к этому сознанию? Что, если это правда?

Каждый день Кейд обедал либо с Шивой, либо с его учеными. Иногда они вместе завтракали или встречались за чаем в перерывах между звонками и переговорами. Ужинал Кейд где захочет. Когда он только прибыл на остров, погода стояла теплая и ясная, но с каждым днем ветер крепчал, то и дело накрапывал дождь. И все же остров был прекрасен.

Ограничением личной свободы дело не ограничилось. Шива установил для Кейда еще один запрет.

– Я хочу поговорить с детьми, – однажды сказал Кейд.

– Ни в коем случае, – отрезал Шива. – Они еще малы и очень уязвимы. Многие психически травмированы. Нельзя их тревожить.

Тем не менее Кейд порой видел детей: из окна, с крыши, во время встреч с учеными. Их было три или четыре группы. Дети одной группы знали Кейда в лицо. Неужели они знакомы с Сэм? Где она теперь? Шиве он ничего не сказал. Любая информация может в какой-то момент пригодиться.

Дни тянулись медленно. Воскресенье, понедельник, вторник, среда…

После ужина в среду один из охранников отвел Кейда в комнату. Активировал свой глушитель и только потом снял цепочку с Кейда. Весь персонал обращался к нему крайне вежливо, даже почтительно. Горничные и охранники называли его «сэр».

Кейд сидел в огромном старинном кресле и смотрел на ящик комода, в котором лежал планшет.

Чего я боюсь? спросил он себя. Почему так упорно отказываюсь просмотреть мысли Шивы?

Ты боишься узнать, что он говорит правду, прошептала Ильяна. Что он действует исключительно из добрых побуждений.

Даже если так – что с того?