– Как ты, поправляешься? – участливо спросила Булочка.

– Бедняжечка! Как ты теперь будешь жить? – всхлипнула Цыпочка, но тут же получила от девиц толчок в бок.

Барби посмотрела на подруг сквозь щёлки на перебинтованном лице и отвернулась.

– Ты только не плачь! Тебе нельзя! – воскликнула Дюймовочка и, упав рядом с кроватью на колени, обняла несчастную. – Держись, малышка! Всё у тебя будет супер! А лицо ещё красивее станет. Вот увидишь! Этот гад Муса, знаешь, какие бабки отстегнул тебе? Нули замучаешься считать! Воланд тебя в самую лучшую клинику положил. Смотри, какая у тебя палата суперская. Словно люкс в гостинице! А хирург у тебя аж иностранец! По-нашему ни шиша не гундосит, зато морды всем лепит – закачаешься! Весь московский бомонд у него свои корявые моськи перекраивает. Да-да, и певульки и актрисульки. Если я начну тебе всех, кого он штопал, перечислять, ты захрапишь, не дождавшись конца списка. Так что, Барби, ты в надёжных руках. Вот увидишь, когда тебе этот намордник снимут, у тебя из нас из всех самая красивая вывеска будет! Мне аж даже завидно! Да мы все скоро обзавидуемся! Правда, девки?

Девицы согласно закивали. Барби успокоилась.

В палату вошла Маргарита. Она подошла к Барби и, сев на край постели, взяла руку девушки в свою.

– Крепись, девочка, крепись, – тихо сказала Маргарита, поглаживая руку Барби.

– Ну, что сказал врач? – спросила Дюймовочка.

– Всё нормально? – допытывалась Булочка.

– Операция прошла успешно? – забеспокоилась Киса, которая из-за подавленного вида Маргариты поняла, что что-то не так.

Маргарита постаралась взять себя в руки.

– Да, всё хорошо, – сказала она и улыбнулась. – Теперь, Барби, самое главное для тебя не гримасничать и не смеяться. Разговаривать тоже нельзя. Лицо должно быть спокойным, пока не заживут швы. Поняла?

Барби кивнула. Она показала рукой на блокнот с ручкой, лежащие на тумбочке. Маргарита передала ей. Барби написала: «Сколько денег Мусы останется у меня после операции?» Маргарита написала ответ. Барби долго смотрела на цифру и, написав, развернула блокнот так, чтобы подружки могли прочитать: «Зашибись! Я теперь наконец-то куплю леопардовую шубу!!!»

Барби вскоре привезли в дом, потому что ей не нравилось лежать в клинике. Ей там было плохо без подруг. Вот так. Правильно говорят: «Вместе тесно, а врозь скучно». Как девицы ни грызлись между собой, но всё-таки они были единым коллективом, и друг без друга им было тоскливо. В доме поселилась медсестра, которая ухаживала за больной. И периодически приезжал врач.

Этот день все, особенно Барби, ждали с нетерпением. Даже Воланд приехал вместе с врачом, чтобы посмотреть на результаты операции.

Врач потребовал всех посторонних, кроме, конечно же, Воланда, выйти из комнаты, пока будут снимать повязку с больной. Но Барби написала, что пусть все остаются. Девицы так поддерживали её всё это время, поэтому они совсем не посторонние. К тому же Барби хотела сразу по их лицам увидеть, настолько ли она хороша стала, как ей это обещали.

Все уселись на диваны. А врач, загородив Барби от зрителей своей спиной, начал лязгать ножницами, разрезая бинты. Сняв повязку, врач остался стоять с бинтами в руках и молча смотрел на девушку. Барби не терпелось, и она выглянула из-за мужчины. Девчонки испуганно вскрикнули.

– Ой, мамочка! – охнула Цыпочка и, закрыв рот руками, выбежала из комнаты.

Остальные в шоке застыли.

Лицо Барби было похоже на ужасную маску. Левая половина была скособочена: глаз скошен вниз, а угол рта, наоборот, был поднят вверх и из-за тонкого розового шрама, казалось, тянулся до уха. Кроме того, нижняя губа была разделена на две половинки. Хирург, конечно, постарался её сшить, но кожа там настолько тонкая, что всё равно на месте шва образовалась вмятина. На правой половине лица швы были наложены в области от подбородка до уха. Но там, в отличие от левой половины лица, всё срослось удачно, и швы были практически не заметны. Но общий вид был просто ужасен. Без содрогания смотреть на это было невозможно.

– Зеркало! Дайте мне зеркало! – шепеляво прокричала Барби.

– Успокойся, – нервно сглотнув, сказал доктор, – пока ещё рано смотреться. И потом, внешность – это не главное.

– Что?!!! – завизжала Барби. – Засранец! Это для кого внешность не главное?! Для тебя, урод? А я супергёрла! Я должна быть красивой! Очень красивой! А ты что со мной сделал, кретин? И почему я не могу нормально говорить? Почему я шепелявлю, чёрт побери!? Сейчас же дайте мне зеркало!

Барби ринулась к двери. Врач попытался её задержать, но она вырвалась и, распихав стоящих у неё на пути подруг, выбежала из комнаты. Через пару секунд раздался пронзительный крик и звук разбитого стекла. Девчонки побежали её успокаивать.

В комнате остались только врач, Воланд и Маргарита.

– Хирург сказал, что задеты лицевые нервы, – печально объяснил врач. – Левая половина лица у неё парализована. Восстановить первоначальный вид невозможно. Увы! Единственное, что немного поправимо, так это цвет шва. Сейчас он розовый, а со временем станет светлее и почти не будет заметен.

– Так, – хлопнул по подлокотникам кресла Воланд, – сегодня Барби пусть оклемается, а завтра утром она уедет. Нечего здесь клиентов пугать. Муса ей хорошо заплатил, а я куплю ей небольшую квартирку в каком-нибудь тихом провинциальном городке. Будет жить безбедно и спокойно.

Воланд поднялся с кресла и направился к двери.

– И вы это так просто оставите?! – в шоке воскликнула Маргарита. – Это Мусе сойдёт с рук?!!

Воланд удивлённо оглянулся.

– Он же заплатил! А кроме того, Барби сама виновата. Эта идиотка назвала его мустангом.

– Ну и что? – не поняла Маргарита. – Мустанг – это значит сильный, необузданный самец. Многие проститутки в постели называют так своих клиентов.

– А его так называть нельзя! Ты его губы видела? Толстые, выпученные и слюнявые, как у лошади. Да ещё и зовут его Мусой. Вот в детстве его и дразнили все Мустангом-губошлёпом. Он сначала ревел, потом дрался, а потом просто убил одного из обидчиков. За это отсидел в тюрьме. И вот какая-то шлюха опять напомнила ему об этом! Он не сдержался и слегка её порезал. Но не убил же…

– Но он её изуродовал! Как ей жить? Да от неё теперь все прохожие в ужасе будут шарахаться!

– Что ж, ей не повезло. Жаль, конечно, красивая была девка. Но теперь ничего не поделаешь. Так получилось. Это издержки её профессии. Знала ведь, на что идёт. Она ещё легко отделалась. Некоторых вообще убивают, – как всегда, спокойным тоном сказал Воланд и, не желая дальше продолжать этот разговор, вышел из комнаты.

Маргарита выбежала следом. Она хотела попросить Воланда, чтобы он разрешил Барби остаться жить с ними.

– Может, Барби… – начала говорить ему в спину Маргарита.