— Ты не говорила, что будет настолько интересно, — шепнул Туз на ухо Макс. — Этот старый перец родом из восьмидесятых годов прошлого века! Интересно, сам-то он хоть понимает, что он ископаемое?

— Тихо! — шикнула она в ответ. — Веди себя прилично. В конце концов, это же отец Куки!

Туз слегка сжал ее пальцы.

— Ты — верный друг, — снова шепнул он. — Я всегда это знал.

И вновь Макс обдало горячей волной стыда и раскаяния. Туз нравился ей, потому что был верным и добрым и никогда не стремился стать ни знаменитым, ни богатым. Уж он-то никогда не бросил бы на произвол судьбы девушку, которую лишил невинности!

Макс, в свою очередь, тоже пожала ему руку.

— Я очень рада, что ты приехал, — шепнула она. — Без тебя я бы просто не выдержала этой медленной пытки!

— Аналогично, именинница.

* * *

— Твою мать!.. — воскликнул Кевин и так стремительно выпрямился, что едва не опрокинул столик. Они с Билли уже полчаса сидели в ресторане «Восточная смесь» в отеле «Кавендиш», поглощая отменно приготовленные японские и корейские блюда. — Ты не поверишь, кого я только что увидел!

Билли хотел обернуться, но Кевин ему помешал.

— Только не оборачивайся! — прошипел он. — Сюда пожаловала твоя гребаная бывшая и тот режиссер, которого ты все время поливаешь. Забыл, как его?

— Алекс Вудс? — Билли усилием воли заставил себя сидеть спокойно.

— Точно, он самый.

— И что же, они пришли вдвоем?

— Нет, с ними притащился еще какой-то пацан — совсем молодой.

— Этого только не хватало! — мрачно заметил Билли. Он был обозлен тем, что ему никак не удавалось дозвониться до Макс, а тут еще в городе объявилась Винус. Какого черта ей понадобилось в Вегасе? И почему она пришла в ресторан вместе с Вудсом — ублюдком из ублюдков, благодаря которому Билли пришлось самому выполнять на съемочной площадке все трюки, да еще не по одному разу. Своими безумными требованиями Алекс едва не довел до сумасшествия самого Билли.

— Да, не повезло нам, — добавил он. — Как ты думаешь, они нас видят?

— Вряд ли, — ответил Кевин, деловито оглядевшись. — Метр усадил их в кабинку в дальнем конце зала.

— Тогда давай выбираться отсюда, к чертовой матери, — сказал Билли и попытался подняться, но Кевин схватил его за рукав.

— Мы же только что заказали очередную порцию суши с креветками! — возмутился он. — Не знаю, как ты, а я еще не наелся. Ведь мы так и не пообедали.

— Что важнее, твое брюхо или мое спокойствие? — парировал Билли.

— Второе зависит от первого, — важно изрек Кевин. — Да не трясись ты, они нас не видят и вряд ли увидят — слишком далеко сидят.

— Ну ладно, так и быть, — проворчал Билли, снова опускаясь на прежнее место. — Только смотри: если они вдруг…

— Я буду за ними приглядывать, — пообещал Кевин, снова набрасываясь на еду.

* * *

— Как здорово вернуться домой… и снова увидеть тебя! — промолвил Ленни, лениво поглаживая обнаженное бедро Лаки. Они только что закончили заниматься любовью и лежали взмокшие, вымотанные двухчасовым сексуальным марафоном, но довольные и счастливые. Пару лет назад Ленни снял документальную ленту о тантрическом сексе и с тех пор превратился в крупного специалиста в этой области. Лаки не возражала. Насколько она поняла, основной целью тантрического секса был вовсе не оргазм, а неспешное, поступательное восхождение к нему.

Впрочем, дело, конечно, было не в методе, а в самом Ленни. Когда полтора года назад он впервые продемонстрировал ей тантрическую технику, Лаки едва не заподозрила, что он спутался с какой-нибудь двадцатилетней йогиней, которая и обучила его необходимым приемам. Вскоре, однако, она сама пристрастилась к медленному сексу. Да и какой женщине может не понравиться длительная прелюдия, да еще в исполнении мужчины, который все делает как надо?

В глубине души Лаки не переставала удивляться, как далеко Ленни ушел от ершистого, нагловатого комедианта, с которым она познакомилась почти два десятка лет назад. Возраст и непростой жизненный опыт превратили его в человека совершенно особенного и неповторимого. Лаки любила его так сильно, что ей порой становилось страшно — и не без причины. Она ни на минуту не забывала о том, как лишилась трех самых дорогих в жизни людей. Мать, брат Дарио и Марко — ее жених, которого она любила без памяти. Все трое погибли страшной смертью, всех троих убили по приказу одного и того же человека — ее крестного отца Энцо Боннатти.

А потом уже Лаки прикончила Энцо, своими руками застрелив его из большого черного пистолета. В суде ее действия сочли необходимой самообороной, поэтому приговора Лаки избежала, однако на самом деле все было иначе. Никакой самообороной там и не пахло — это была самая настоящая месть. Просто Лаки тщательно продумала, что и как ей нужно делать, чтобы впоследствии не попасть за решетку. Свой сценарий она разыграла как по нотам — и вышибла ублюдку мозги.

Энцо Боннатти заслуживал смерти.

О том, что она совершила, Лаки не жалела никогда. С ее точки зрения, это было вовсе не убийство — она лишь осуществила свой правый суд, суд Сантанджело.

— Как дела у малышки Макс? — спросил Ленни. — Наверное, прыгала до потолка, когда узнала, что ты устраиваешь для нее вечеринку?

— Она все еще подросток, Ленни, а подростков способно обрадовать только одно: возможность вырваться из-под родительского контроля и провести ночь с Иэном Зомерхальдером.

— Кто такой этот Иэн Зомерхальдер? Почему я его не знаю?

— Герой телесериала «Дневники вампира». Кровь и секс… Я слышала, эта примитивная киношка очень нравится детям от восьми… и до восемнадцати. Она их заводит.

Ленни покачал головой:

— Я занимаюсь кино. Это совсем другое.

— Вот как? — насмешливо протянула Лаки.

— Угу.

— Никогда бы не подумала.

— Хватит болтать, женщина.

— Знаешь, что мне в тебе нравится, Ленни? — негромко проговорила Лаки. — Ты занимаешься тем, чем тебе хочется. Как и я.

— Именно поэтому мы с тобой до сих пор не разбежались, — усмехнулся Ленни. — Живи сам и давай жить другому. Никакой ревности по пустякам. Никакого поводка…

— …Аминь, — закончила Лаки.

— Кроме того, у нас есть дочь, которая похожа на нас обоих, — продолжал Ленни с улыбкой. — Малышка Макс, индивидуалистка и бунтарка… И, как ни крути, придется тебе ее отпустить.

— Ты хочешь сказать, что до сих пор я ограничивала ее свободу?

— Да, милая. Когда тебе вожжа под хвост попадет, ты бываешь очень… властной.

— Ха! — сказала Лаки.

— Что значит это твое «ха»? — уточнил Ленни.