«классовую» тенденцию, которая рассматривает человека только как вместилище физической силы, и не отмеченную буржуазными историками культуры смутную, но идущую из глубокой древности мечту трудового человечества о возможности преодоления всех сопротивлений сил природы интересам человека.

Мечта эта непрерывно выражалась в мечтах о «ковре-самолете», о «сапогах-скороходах», о «живой и мертвой воде», о «Василисах Премудрых», которые создавали чудеса, о людях, которые останавливали движение солнца, течение рек и т. д. и т. п. Фольклор насыщен рассказами о чудесной силе человека, а ведь нет мечты, которая не была бы вызвана к жизни сознанной, но не удовлетворенной потребностью. Мечта трудового человечества о сказочных чудесах имеет основою своей вполне реальное и законное стремление к свободе от каторги бесчеловечного классового труда. В существе, в смысле своем эта мечта — глубоко гуманитарна и, конечно, мало общего имела с «гуманизмом» буржуазия, хотя — возможно — именно она влияла на развитие гуманизма эксплуататоров, первоначально подсказанного гуманизмом жрецов различных религий, — подсказанного из тактических соображений политики церквей, пытавшихся примирить непримиримое: владыку и раба.

Мечту эту мы найдем в работе средневековых алхимиков и, наконец, откроем ее в наши дни, в нашей стране, где буквально сотни и сотни малограмотных людей заняты проектами создания «вечного двигателя». Мы должны показать, как грубо, жестоко и подло классовое общество искажало и гасило эту действительно и единственно гуманитарную «мечту», созданную людями труда, и как это задерживало рост исследующей и созидающей мысли.

Вот, дорогой и уважаемый Николай Яковлевич, кое-какие мои соображения, мне захотелось сообщить их Вам, что я и делаю. Мне думается, что всего меньше мы должны считаться с нормами, канонами и традициями буржуазных специалистов, специализм коих всегда включает в себя более или менее серьезную дозу кретинизма. Мне кажется также, что многие «научно установленные истины» не только выветрились, умерли, оставив после себя только словесную шелуху красивых формулировок, но что вообще, чем быстрее идут процессы жизни, тем краткосрочней бытие «истин». Кстати: как мы видим, напр., в Германии, старые истины вышвыриваются из обихода буржуазной жизни, как изношенные галоши, поспешно фабрикуются новые и — все более отвратительные по цинизму, по бесчеловечию своему.

Мы, Союз Советов, агитируем за внедрение в жизнь величайшей истины, которая прекрасно энергетирует наш трудовой народ и так же мощно должна энергетировать все силы и способности мировой семьи трудящихся.

1109

Н. К КРУПСКОЙ

27 февраля 1934, Москва.

Дорогая Надежда Константиновна —

из газет узнал, что исполнилось 65 лет Вашей прекрасной, хотя и трудной жизни. Не решаюсь поздравить Вас, но искренно хотел бы, чтоб Вы прожили еще большие года и видели, как успешно «изменяют мир» к лучшему верные друзья и молодые ученики Владимира Ильича, гениальнейшего возбудителя революционной энергии.

Не решаюсь поздравить Вас, потому что мне в этом году стукнет 66 и это очень досадно мне. Страшно хочется жить, работать во всю силу и сверх силы! Изумительное время, дорогой товарищ! Почти каждый день приносит радость сознания неистощимости сил, поражающей талантливости пролетариата и мудрой проницательности его вождей-ленинцев, старых друзей и товарищей Ильича.

В какую мощную фигуру выковался Иосиф Виссарионович!

Крепко обнимаю Вас. Будьте здоровы!

М. Горький

27. II. 34.

1110

О. И. СКОРОХОДОВОЙ

Конец февраля 1934, Москва.

Дорогой товарищ Скороходова,

Ваше письмо, переданное мне Л. Н. Федоровым, я прочитал с великой радостью, и оно еще более углубило мое уважение к Вам, мое восхищение Вами.

Вы для меня не только объект изумительно удачного, научно важного эксперимента, не только яркое доказательство мощности разума, исследующего тайны природы, — нет! Вы для меня являетесь как бы «символом» новой действительности, которую так быстро и мужественно создает наш талантливый трудовой народ — рабочие, крестьяне. Не так давно подавляющее большинство этого народа, обладая органами зрения, слуха и способностью речи, жило под каторжным гнетом самодержавия и капитализма тоже как слепое, глухое и немое.

Но чуть только социалистически научно организованный разум коснулся этой многомиллионной и разноязычной массы, — она выделила и непрерывно выделяет из плоти своей тысячи талантливых и смелых строителей новой жизни. Вы понимаете, что это значит?

Пред миллионами мужчин и женщин всех племен Союза С[оветских] С[оциалистических] республик и областей все шире с каждым годом открываются пути к свободному развитию их сил, талантов, дарований, огромному количеству пассивного мозга предоставлены право и свобода быть активным, беспредельно развивать и повышать свое качество. Этот небывалый в истории процесс возбуждает страх и ненависть сытой буржуазии, возбуждает революционное чувство голодного пролетариата. Ненависть буржуазии к рабочему мы неправильно и слишком мягко именуем звериной, ибо, когда зверь сыт, он — не убивает, а буржуа предельно сыт, но непрерывно и все более яростно убивает рабочих. Иногда бывает так, что сравнительно медленный рост революционного правосознания европейского пролетариата зажигает у меня естественное чувство досады, но в эти минуты я вспоминаю Вас как символ энергии, которая не может не проявить себя активно даже и тогда, когда она физически ограничена.

На фоне грандиозных событий наших дней Ваша личность для меня, литератора — и тем самым немножко фантазера, — приобретает значение именно символа победоносной энергии человеческого разума, ценнейшей энергии, созданной природой — материей — как бы для самопознания.

Я крайне обрадован Вашим убеждением в силе разума и Вашим решением посвятить себя научной работе. Вы всецело правы, говоря, что разум людей растет для того, чтоб победить «разум природы».

Он уже и побеждает, а Вы являетесь одним из ярчайших фактов его побед. И Вы, конечно, должны отдать свои силы на дело оживления и развития пассивного — «бытового» — разума, на дело дальнейшего развития культурно-революционной энергии масс.

Простите, что я замедлил ответить на Ваше письмо, и, несмотря на это, пожалуйста, пишите мне, когда Вам захочется этого. Письма Ваши имеют серьезнейшее значение, а я люблю учиться.

Желаю Вам доброго здоровья, крепко жму руку.

М. Горький

1111

Г. ГРЕКОВОЙ

3 марта 1934, Москва.

Могу искренно поздравить Вас, милейшая Галина Грекова: Вы начинаете рассказывать о пережитом значительно лучше, чем в первой рукописи: язык богаче, точнее, фраза — экономней. Это — хорошо, но необходимо еще и еще работать в этом же направлении, ибо Ваш материал требует оформления предельно тщательного и точного. Не обижайтесь, но — мне кажется, что социально-педагогическое, революционное значение Вашего материала Вы понимаете недостаточно глубоко и широко.

Подумайте: 16 лет тому назад Вы — батрачка, — физическая сила, которая протестует