– О Веронике – подробнее.

– Хорошо. Когда впервые я увидела рядом с Глебом Николаевичем Веронику, я подумала: видно птицу по полету, а настоящего мужика по девочке, которая при нем. Вот Виола, пока была с Глебом Николаевичем, блистала изящными манерами. Истинная леди! И Вероника тоже была леди. Красивая, сдержанная, светская. Ходячий шарм. Конечно, очень, очень сексапильная, мужчины оглядывались на нее. Но никто бы не посмел подойти к ней с непристойным предложением. А оказалось – можно. Можно было подойти, заплатить и делать что хочешь. Потому что Вероника – проститутка.

– Откуда ты узнала об этом?

– Узнала, – покраснела Лиза. – Так.

– Конкретнее.

– Они говорили очень громко, я не виновата! – начала оправдываться Лиза. Ей было неудобно.

– Кто громко говорил?

– Они же! Виола и Глеб Николаевич! Виола ворвалась в его кабинет с очередным наездом: давай немедленно разведемся! Они так ругались, что я все слышала, даже не подходя близко к двери. Правда! Я не подслушивала!

– Ничего, Лиза, не волнуйся. И что?

– И узнала, что Вероника проститутка. Виола кричала: дай мне в конце концов развод! Меня ты ни в чем не сможешь упрекнуть, я была верна тебе, а ты меня опозорил, ты несколько месяцев путался с грязной девкой, которая до тебя обслужила сотни клиентов, ты приводил ее в гости к нашим общим знакомым, заставляя их краснеть. Я выслушала миллион колкостей, шпилек и отвратительных намеков. Ты обязан освободить меня и компенсировать моральный ущерб.

– Вот какие пироги!

– Ага. Для меня это было потрясение. Что Вероника обычная путанка. Она такая… Ну, словно у нее родители дипломаты, и она провела детство в лондонском пансионате. Изысканная. На самом деле заурядная проститутка. Работала в каком-то массажном салоне, что ли, и параллельно с Глебом Николаевичем удовлетворяла желания других мужчин.

– В агентстве «Деловой вояж», – подсказал Андрей.

– «Деловой вояж»? – изумилась Лиза.

– Да. Вероника подвизалась в агентстве «Деловой вояж». Это не массажный салон, но характер услуг идентичен.

– Развратный притон? – ужаснулась Лиза. – Агентство проституток?

– Именно!

Несколько секунд Лиза пребывала в задумчивости. Андрей решительно вывел девушку из несвойственного ей состояния.

– А как отреагировал на эти обвинения Батурский?

– О, как он отреагировал! – оживилась Лиза. – Как он отреагировал! Если я была потрясена, то он был просто убит. Виола вылетела из кабинета, как ошпаренная кошка. Следом вывалился белый Глеб Николаевич и спросил, нет ли у меня валидола. А он никогда не жаловался на сердце. Господи, да если бы в тот момент в приемной оказалась Вероника, он бы растер ее по полу, словно детскую присыпку. Представляете, какой кошмар! Так опарафиниться! Растоптать свою репутацию! Мой бедный Глеб Николаевич! И ведь ни одна собака не разоблачила Веронику, никто не подсказал ему, что она за женщина. Вот, Андрей, именно так и бывает: в тайну посвящены все, кроме того, кого это непосредственно касается. У вас есть подружка?

Лиза разгорячилась, ее глаза сверкали, грудь вздымалась – хоть прямиком на полотно Рембрандта.

– Есть. Но как ты смеешь подозревать в ней какие-то дурные наклонности?! – встал на дыбы Андрей, мгновенно воссоздав в памяти чудесное личико Дирли-Ду. – Она безупречна!

– Боже упаси, Боже упаси! – всплеснула руками Лиза. – Да что вы! Я и не предполагаю, что ваша подруга тоже проститутка. Нет! Я просто хотела сказать, что если она вдруг решит вам изменить, то вы будете последним, кто об этом узнает. Закон природы.

– Глупая девчонка! – возмутился Андрей, хотя в сердце должен был признать у Лизы неплохие умственные способности. – Моя подруга мне не изменит.

– Конечно, конечно! – заволновалась Лиза. – Вы не нервничайте. Я же для примера! Как можно вам изменить? Вы такой большой и красивый!..

«Большой и красивый, – думала Лиза, когда громогласный сыщик покинул приемную. – И такой неудержимый, страстный, воинственный. Ему изменить – сразу пристукнет. Командует, орет, как псих. Меня, малознакомую девочку, чуть не убил. А с подружкой тогда как обращается? Дрессирует с плеткой в руках? Обалдеть! Не мужчина, а сплошной восторг! А вдруг его безупречная подруга ему уже надоела? И он обратит внимание на меня. Я мила и приветлива. Очень юная и освежающая, как мятная таблетка. Пригласил бы меня куда-нибудь, глупый, вместо того чтобы орать!»

– Елизавета!

Секретарша подпрыгнула в кресле. Это снова был Пряжников.

– Я забыл тебя спросить о самом главном.

– Да, сегодня вечером я свободна! – радостно выпалила Лиза.

– Что? – удивленно шевельнул бровью Андрей. – Нет. Какого числа Виола и Батурский устроили баталию?

– Чего устроили? – разочарованно переспросила Лиза. – Какую баталию?

– Когда Батурский узнал правду о Веронике? Какого числа? – медленно и внятно произнес Андрей.

– А, вы об этом… Сейчас. У меня все записано. Вот. Тридцатого сентября. «Ук. в каб. ник. не пуск. до ок. бес. с ж.» и еще «Куп. дл. апт. вал. и нитр.».

– Предельно ясно, – кивнул Пряжников. – А главное – лаконично.

– Указание: в кабинет никого не пускать до окончания беседы с женой. А потом я дописала: купить для аптечки валидол и нитроглицерин. На случай грядущих стрессов. Ах, если бы я приобрела для моей аптечки бронежилет и второго октября убедила Глеба Николаевича его надеть! Он сейчас был бы с нами!

– До свидания, Лиза. Прости, я был груб с тобой.

– До свидания. Я не обижаюсь. Передайте привет Константину.

Стремительный Пряжников исчез теперь окончательно.

Лиза отодвинула ящик стола, достала серебристую визитку Сюзанны Эдмундовны и с упоением и страстью порвала ее на мелкие кусочки.

Дирли-Ду сидела в наушниках, закатывала глаза к потолку и усиленно картавила:

– Il montre la maison. Он показывает дом. Elle entre dans la banque. Она входит в банк. Je visite le ville. Я посещаю город.

– Не правильно! – крикнул Максим. – La ville. «Город» во французском женского рода. Артикль «la».

– Сама знаю! – огрызнулась Дирли-Ду. – Не перебивай!

Они только что поругались. Колотов вломился в квартиру Андрея, выловил среди диванных подушек сонную Дирли-Ду и стал пытать девушку на предмет внебрачной связи с капитаном Смирновым. Дирли-Ду стойко отрицала адюльтер, клялась в верности Пряжникову, потом стукнула назойливого репортера в челюсть и демонстративно занялась французским. Макс удалился к холодильнику, достал бутылку пива, долго, придирчиво изучал этикетку и срок годности, потом осторожно присосался к горлышку.

– Не булькай! – крикнула из комнаты Дирли-Ду. – И принеси мне сосиску.