– Ты хочешь сказать, сверхъестественные? Я в такое не верю. И никогда не поверю.

– Верь во что хочешь, – ответила она, вновь повернувшись к плите. – Но он был здесь, у нас в доме. Я видела его лицо и видела татуировку у него на руке. Слово «НАДО». Он был… ужасен. Другого определения я не подберу. А ты мне не веришь, и мне хочется закричать, или запустить тебе в голову сковородкой, или… я даже не знаю что.

Он подошел к ней и обнял за талию.

– Я верю, что ты сама веришь. Честное слово. И я тебе обещаю: если из нашей сегодняшней встречи не выйдет ничего путного, тогда я серьезно задумаюсь о прекращении расследования. Я понимаю, что всему есть предел. Так будет нормально?

– Наверное, да. Во всяком случае, пока. Я знаю, что ты совершил ошибку с арестом на стадионе. Я знаю, что ты пытаешься как-то ее искупить. Но вдруг ты совершаешь еще более серьезную ошибку, продолжая расследование?

– А если бы там, в Хенли-парке, был Дерек? – спросил Ральф. – Ты бы тоже сказала, что дело надо закрыть?

Это был удар ниже пояса, но удар справедливый. Потому что если бы там, в Хенли-парке, был Дерек, Дженни не успокоилась бы, пока Ральф не достал бы человека, который это сделал – или тварь, – из-под земли. И помогала бы ему.

– Ну ладно. Твоя взяла. Но есть еще кое-что, и это не обсуждается.

– Что?

– Сегодня вечером я пойду с тобой. На эту встречу. Только не надо мне говорить, что это сугубо полицейское дело, потому что мы оба знаем, что это неправда. А теперь ешь яичницу.

6

Дженни отправила Ральфа в магазин со списком покупок, поскольку независимо от того, кто побывал у них дома минувшей ночью – человек, призрак или просто персонаж очень яркого сна, – мистеру и миссис Андерсон все равно надо было питаться. На полпути к супермаркету у Ральфа случилось озарение. Озарение вполне ожидаемое, потому что все факты уже имелись в наличии – в прямом смысле слова у Ральфа перед глазами, в протоколах допроса свидетелей. Неужели Ральф лично допрашивал настоящего убийцу Фрэнка Питерсона в качестве свидетеля, после чего поблагодарил его за содействие и отпустил домой? Это казалось невероятным, если принять во внимание все улики, указывающие на Терри, и все же…

Он остановился у обочины и позвонил Юну Сабло.

– Не волнуйся, вечером я приеду, – сказал Юн. – Я уж точно не пропущу новости из Огайо. И я уже занялся Хитом Холмсом. Пока информации мало, но до вечера, думаю, будет больше.

– Хорошо. Но я звоню не поэтому. Сможешь добыть полицейское досье на Клода Болтона? Он работает вышибалой в «Джентльмены, для вас». В досье в основном будет хранение наркотиков, может, один-два ареста за хранение с целью продажи, все в таком духе.

– Это тот вышибала, который предпочитает, чтобы его называли сотрудником службы охраны?

– Да, это наш Клод.

– А что с ним такое?

– Вечером объясню. Пока могу сказать только одно: похоже, есть некая цепь событий, ведущих от Холмса к Мейтленду, а от Мейтленда – к Болтону. Может, я ошибаюсь, но вряд ли.

– Ральф, ты меня убиваешь. Скажи сейчас!

– Сейчас еще рано. Я хочу быть уверен. И мне нужно еще кое-что. В досье Болтона должна быть запись о татуировках. Я уверен, что у него что-то набито на пальцах. Во время допроса я не приглядывался к его рукам. Ты же знаешь, как это бывает. Особенно когда допрашиваешь человека, отсидевшего срок.

– Ты смотришь ему в лицо.

– Да, всегда только в лицо. Потому что если такие ребята, как Болтон, начинают темнить, это сразу понятно. Как будто они держат табличку: Вру, не краснея.

– Думаешь, Болтон врал, когда говорил, что Мейтленд заходил в клуб, чтобы позвонить? Но та дама-таксист вроде как подтверждает его показания.

– Тогда я об этом не думал, но теперь появились новые данные. Попробуй выяснить, какие там у него татуировки. Если они вообще есть.

– А что, по-твоему, у него там набито?

– Я пока не хочу говорить, но если я прав, это должно быть в досье. Сможешь прислать мне фотографию, если там что-то будет?

– Да запросто. Дай мне пару минут.

– Спасибо, Юн.

– Собираешься побеседовать с мистером Болтоном?

– Пока нет. Не хочу, чтобы он знал, что я интересуюсь его персоной.

– Но вечером ты все расскажешь?

– Все, что смогу.

– Это важно для дела?

– Хочешь честный ответ? Я не знаю. Уже есть какие-то результаты по той штуке, которую вы обнаружили на одежде и на сене в амбаре?

– Пока нет. В общем, я понял. Пойду собирать информацию о Болтоне.

– Спасибо.

– Ты сам сейчас где?

– Еду в супермаркет. Жена отправила за покупками.

– Надеюсь, ты не забыл взять купоны.

Ральф улыбнулся, глядя на стянутую резинкой толстую пачку купонов, лежавшую на пассажирском сиденье.

– Как будто Дженни даст мне забыть, – сказал он.

7

Он вышел из магазина с тремя пакетами продуктов, сложил их в багажник и проверил мобильный. Два сообщения от Юна Сабло. Одно – с вложенным фото. Его Ральф открыл первым. На снимке из полицейского досье Клод Болтон (здесь он выглядел намного моложе того человека, которого Ральф допрашивал как свидетеля по делу Мейтленда) был то ли пьян, то ли под кайфом. Отсутствующий взгляд, щеки исцарапаны, к подбородку что-то прилипло, то ли кусочек яичницы, то ли блевотина. Ральф вспомнил, что говорил Болтон о тех временах: тогда он активно ходил на собрания анонимных наркоманов, но теперь завязал и не употребляет наркотики уже лет пять или шесть. Может, и так. Может, нет.

Во втором письме Юн прислал выписки из протоколов задержаний. Болтона забирали в полицию неоднократно, в основном за мелкое хулиганство, и особых примет у него было много. В том числе: шрам на спине, шрам на левом боку под грудной клеткой, шрам на правом виске и около двух дюжин татуировок. Орел, нож с окровавленным острием, русалка, череп с горящими свечами в глазницах и много других замысловатых картинок, совершенно неинтересных Ральфу. Зато его очень заинтересовали слова на пальцах Клода Болтона: «НЕМОГУ» на правой руке, «НАДО» – на левой.

На руках обожженного человека в толпе у здания суда тоже были какие-то татуировки, но те же самые или нет? Ральф закрыл глаза и попробовал вспомнить, но у него ничего не вышло. Он знал, что многие заключенные набивают подобные парные татуировки на пальцах; возможно, видели что-то похожее в фильмах. Особой популярностью пользовались «ЛЮБОВЬ» и «НЕНАВИСТЬ», а также «ДОБРО» и «ЗЛО». Джек Хоскинс однажды рассказал Ральфу, что лично видел одного малолетнего грабителя с крысиной рожей, который набил у себя на руках «ТРАХАТЬ» и «СОСАТЬ». Джек еще предположил, что это явно не лучший выбор, чтобы завлекать девчонок.