Слушатель снова кивнул и протянул мне бутылку со свежевыжатым соком.

– Это замечательно, Олли, – он сидел в позе лотоса, глядя то на меня, то на цветы. – Я рад, что в твоей жизни был подобный случай.

Он почти всегда так отвечал мне. Что он рад. Иногда это раздражало. Но сейчас я хмыкнул, отпил сок и протянул бутылку обратно.

– Да, забавно такое помнить. Ведь вся моя остальная жизнь была полным мрачным бредом обдолбанного шизофреника.

Он отвёл взгляд, задумчиво кивая головой.

– Я понимаю.

Опять стандартная фраза. Что же, это было лучше, чем ничего. Я посмотрел на контейнер, в котором лежал пирожок, и указал на него.

– Ты же не любишь сладости. И не умеешь печь пироги, – точно, вот чего он не умеет. – Ты купил его исключительно ради меня? Как мило. Ты точно псих.

Лука пожал плечами, откидывая голову назад и продолжая довольно улыбаться, как кот.

– И почему ты вечно так удивляешься, когда кто-то проявляет о тебе заботу?

Его вопрос звучал риторически и задумчиво. Я закатил глаза, но улыбнулся ему, взял кусочек пирога – надо же, с вишней, и надкусил.

Личный шеф-повар же почти не ел, только пил, ковырял вилкой в салате и рассказывал истории со своей работы. Она у него была интересная, ничего не скажешь.

Солнце начинало потихоньку припекать, и я отвлёкся, глядя в его сторону. Как странно… никогда тут не было так жарко.

Я услышал движение со стороны Луки, повернул голову: он подсел ближе, видимо, чтобы что-то мне показать.

– Ты испачкался. Здесь, – он указал на свою нижнюю губу. Я поспешно начал вытирать начинку пирога, но, кажется, только сильнее размазал её – всегда ненавидел свою неуклюжесть, и пока я пытался расправиться с вишневым джемом, Лука наклонился, достал салфетку и протянул мне.

Я поблагодарил его и наконец вытерся. Почему-то Лука выглядел печальным. Это солнце затмили тучи, и так падает тень. Но я решил убедиться:

– Что-то случилось? Извини, вообще – пирог очень вкусный.

– Я рад, – снова повторил он, открывая новый контейнер. – Держи, попробуй лучше… это.

Я убрал салфетку и неопределённо покачал головой.

– Нет, спасибо.

Мы молчали и просто наблюдали за природой. Потом он, всё так же молча, начал срывать цветы.

– Зачем? – вмешался я, нарушая тишину. – Они красивее живыми.

Лука согласно кивнул головой, но занятие не прекратил.

– Верно. Но как мне кажется, венок из мёртвой красоты очень бы подошел тебе, Олли…

Он грустно улыбнулся. Я отвернулся, усердно выглядывая птиц вдали.

Вскоре я почувствовал, как на голове появился небольшой венок.

– Да ладно, раз я принцесса, то ты – принц. Или король, как хочешь.

Я ухмыльнулся. Мне нравились такие прозвища, и я решил не ругать его за сорванные цветы. И мы продолжили разговор, пока он собирал колокольчики и ромашки для своих пациентов в больнице – это уже я предложил.

С тех пор, после мирного и спокойного пикника, всё начало ломаться и в конце концов перевернулось с ног на голову. Я же смотрел на увядший венок в своей комнате и тянулся к нему сильнее, как цветок тянется к солнцу.

Ядовитый цветок.

Он был моим другом. Не лучшим – нет, не подходит. Он просто был моим единственным другом, так что звание ещё и лучшего было ни к чему.

– Прости… Но ты бессмертен.

Слова, которые разрушили всё в одно мгновение. Поразительно.

– А я нет, – закончил Лука, качая головой. – Ты переживёшь это всё, я уверен. Ты будешь счастлив, но я… я умру, пока ты будешь жить. Ты вообще ещё вырастешь? До какого возраста вы можете расти…

Мы стояли на улице. Город. Половина солнца.

Да, всё случилось в одно мгновение.

Как же всё путается в голове. Я что, брежу?

Всё стало ясно, когда началась эта паника. Учёные давно уже отмечали странные аномалии вблизи солнца, но пока что это умалчивалось. Теперь же скрывать было нечего – все и так видели ждущую их смерть у порога.

Ещё и эта эпидемия.

Самый сильный удар пришёлся на мою школу. Откровенно говоря, я всегда её ненавидел, но о таком даже не мечтал.

Все начали умирать. Родители забрали меня оттуда.

Но я… я не умер. Хотя они уже почти похоронили меня.

Я умирал, но не умер.

И тогда они поняли.

Я один из них… Бессмертных.

Что же это такое, я уже всё это видел, я это всё прожил… Я сплю?

– Они ищут меня, – у меня дрожали руки. Я нервно теребил в них маленький ножик, который везде таскал для самозащиты. – Они хотят забрать меня. Открывается какой-то лицей на отдалённом острове… там, там будут такие, как я… Пожалуйста, помоги мне. Я не хочу быть там. Это плен, это не спасение… Даже домой не могу вернуться – там найдут…

Лука отрицательно покачал головой.

– Ты бессмертен. Это – элитное заведение, возведённое специально для вас, аномалий нового света. Ты должен быть там. Тебя там всему научат.

Прохладный июнь. Погода менялась как по мановению руки – и сейчас было не так жарко, как несколько дней назад. Но трава зеленела, и цветы дивно пахли…

– Нет. Это – тюрьма. Я… я сбежал от этих людей один раз, но второй – не выйдет. Они говорят, что установили, будто бы я умирал более семи раз. Я не… не хочу им прислуживать. Прежде чем отправиться в лицей, который открывается в конце лета, я должен отслужить в Собрании Объединенных Властей, и это вряд ли будет весело, Лука.

Зелёные глаза парня блеснули холодом.

– Пожалуйста, Лука, – я протянул руку вперёд, чтобы дотронуться до него. Он стоял на месте, и я коснулся его руки.

– Прости, Олли, – он смотрел куда-то за мою спину. – Кажется, уже слишком поздно.

Организация С. О.В., или как их уже начинали называть, просто Совы: двое ребят в тёмных плащах направлялись в нашу сторону. Я выругался, собираясь бежать, но Лука схватил меня за локоть, в котором я держал нож, предостерегающе качая головой.